Империя на краю

– Каких таких занятий? – начал вспоминать я. Вспоминалось с трудом на фоне последних-то бурных событий.

– Ну когда я про оргазм спросила, ты ответил, что мол ты еще на практике попроси это показать…

– Ааа, вспомнил, извини, голова немного другим занята… слушай, Инка, ты хоть понимаешь, как такая практика будет протекать?

– А мне плевать, хочу почувствовать, что такое оргазм, подруги столько про него понарассказывали, только я одна как дура…

– Так ты тоже рассказывай.

– То есть?

Рассказал ей соответствующий анекдот, Инна внимательно выслушала, как будто я ей статью из газеты пересказал, и продолжила:

– А все равно хочу и точка.

Тут у меня перед глазами стремительным челябинским метеоритом пролетела возможная картина обучения Инки:

<font color=blue>

– Ну пойдем, – со вздохом сказал я.

– Куда? – с опаской в голосе переспросила Инна.

– Ну куда-нибудь подальше от глаз, не на улице же тебе эти курсы устраивать.

Решил отвести ее в бомбоубежище, заодно и посмотрим, что там и как. Взял по дороге маленький мат из клуба, в спортзале завалялся и открыл дальнюю дверь, она как раз по моим представлениям, должна была выводить в бомбарь. По дороге решил спросить у Инны совета:

– Слушай, ты вроде с Анютой дружишь, не пояснишь, чего это у нее такие перепады в настроении дикие?

– А это ее заколдовали, – ответила Инна.

– То есть? – удивленно остановился я.

– Да расслабься ты, я пошутила, не один ты шутить умеешь. В семье у нее не все в порядке, вот и все.

– И что именно там не в порядке?

– Вот ты у нее и спроси, а я хоть и болтушка, но там, где надо, я тоже молчать умею.

– Ну ОК, спрошу как-нибудь… пришли.

Замок на двери бомбаря был сильно ржавым на вид и открылся с большой натугой, изнутри дверь была оборудована двумя кремальерами, как собственно и полагается – проверил, все работает, но резинки конечно давно потрескались. Свет тоже включился, под потолком загорелась голая лампочка свечей так на 200. По стенам стояли скамейки, в углу несгораемый шкаф, полки какие-то в углу пустые и страшные плакаты с противогазами на стенах.

– Заходите, сударыня, щас начнем обучение… по методу Илоны Давыдовой.

– Это кто такая?

– А, неважно, иностранным языкам обучает ускоренно. Так, эти скамеечки мы сдвинем и постелим на них этот мат. Отлично. Теперь такой нескромный вопрос – ты девственница?

– Чего?

– Ну до этого половые контакты с кем-то были?

– Нет… кажется.

Ну опять детский сад пошел… придется что-то на ходу придумывать.

– Раздевайтесь, сударыня.

– Что, совсем?

– Ну естественно.

– Я стесняюсь.

– Вчера на источнике ты что-то гораздо смелее была… ну ладно, я отвернусь.

Отвернулся, Инна чем-то там пошуршала, потом сказала, что все.

– Хорошо, ложись на спину. Нет, руками можно не прикрываться. Значит так – оргазм, Инночка, это высшая точка сексуального возбуждения, сопровождающаяся сильным наслаждением, да. Мужской и женский оргазм различаются примерно так же, как хоккей и фигурное катание…

</font>

Потряс головой и отогнал метеорит в сторону – ну не последняя же я в самом деле сволочь, чтобы при живой можно сказать Анюте так практиковаться на стороне, правильно?

– Давай так, сегодня у нас тут не до оргазмов, менты во дворе постоянно крутятся, к тому же мысли о том, что тебе 105 или 106 статьи светят (а там до 3 лет лагерей), не способствуют. А есть еще ведь и 103 статейка, умышленная, там вообще до червонца. Отложим практику, а? Ну хотя бы до завтра? А?

– Ну хорошо, уговорил… и все равно я тебя люблю, Сергуня… кажется, – и она повисла у меня на шее, залившись горючими слезами.

Ну детский же сад, штаны на лямках… успокоил как мог…

– Ты на себя в зеркало-то давно смотрела? У тебя же модельная внешность, такая одна на тыщу встречается, таких, как я, у тебя не один десяток будет, и хоккеисты, и летчики, и космонавты наверно тоже. Зачем я тебе сдался, Инночка?

– А вот сдался… сдается мне, что таких, как ты, больше нет, – сказала она сквозь слезы.

– Правильно, есть гораздо лучшие. Вот только…

– Что только? – быстро насторожилась она.

– Рот бы тебе научиться на замок закрывать… и белье наконец сменить, а то синий горошек это что-то уже за пределами добра и зла.

– Злой ты, Сергуня…

– Да, и еще у меня память хорошая. С бельем я тебе помогу, так и быть, а вот насчет своего словоговорения это ты уж сама должна справиться…

– Знаю я все… но ничего не могу с собой поделать.

– Надо через не могу, горе ты мое… луковое. Ну все, мне пора в райком, встреча с нашим куратором.