Царство Вагуса. Кровь людская не водица

– Супресс?

Олег кивнул.

– Что ещё ты видел до моего прихода?

Олег рассказал о вновь появляющихся клонах, о супрессах на странных тачках. Про общение с Аксоном Олег умолчал. Не хватало ещё выглядеть дурачком.

– Что-нибудь ел?

– Супресс, который пообещал, что за мной вскоре приедут, выдал сухпай. Какой-то пакет с тестом, – сказал Олег. Увидев, как нахмурился Тимоид, Олег замолчал.

Тимоид взял Олега за подбородок, заглянул в глаза. Олег почувствовал жжение, навернувшиеся слёзы немного остудили прожигающий взгляд Тимоида. Казалось, он видит Олега насквозь. Вопрос только в том, нравится ли ему увиденное.

Внезапно освещение погасло, пол пошатнулся, письменный стол поехал на Олега. Ударившись затылком о мягкую стенку, Олег потерял сознание.

Глава 4. Потоп

Доцент Штукина работала не первый год и знала, что на заседании кафедры лепет, вроде: «сделали, что смогли…» – плохой помощник. Необходимо показать коллегам полную картину случая. Разобрать его по полочкам, вынуть на тарелочку и подать на белую скатерть. Лаборанты работали всю ночь и выдали результаты анализов к началу больничной планёрки.

Сотрудники кафедры собрались в конференц-зале больницы. Главный врач занял место на краю стола, достал папку с бумагами, приготовился писать.

– Елизавета Оттовна, слушаем вас! – сказал профессор, предлагая жестом занять место за кафедрой.

– Уважаемые коллеги! – доцент Штукина посмотрела в глаза каждому сотруднику кафедры реанимации. – В наше отделение попал молодой аспирант кафедры фармакологии.

Произошло еле уловимое слухом движение в зале. Кое-кто отложил бумаги, прихваченные с собой, чтобы, не теряя времени заполнить листы назначений. Профессор сложил руки перед собой, как школьник за партой. Главный уронил ручку.

Старший ординатор отделения реанимации привстал с места. Откидывающееся сиденье скрипнуло под ним.

– Попрошу минимум внимания! – громко сказала Штукина, не обращая внимания на ужимки старшего ординатора. Мол, свой человек, будем тащить до победы, чего тут обсуждать?!

Профессор постучал ручкой по столу. Анестезиолог уселся обратно. Главный врач выпрямил спину, оставив ручку лежать на полу.

– Олег Банин, – Елизавета Оттовна зачитала паспортные данные.

Кто-то в зале громко зевнул.

– Желаете дополнить, Иосиф Яковлевич? – спросил профессор.

– Желаю, – лысый мужчина с профессорской бородкой поднялся из первого ряда. – Олег – восходящая звезда фармакологии. Будущего академика необходимо спасать.

– Не разделяю вашей иронии! – заявил профессор. – Елизавета Оттовна, будьте добры, обоснуйте необходимость дальнейших реанимационных мероприятий!

Иосиф Яковлевич, заведующий кафедрой патологической анатомии, присел.

– Не смотря на общепринятые стандарты, пациент Банин нуждается в искусственной вентиляции лёгких и дальнейшем лечении! – заявила доцент Штукина. – И вот, почему.

Она зачитала развёрнутый анализ крови больного.

– Есть люди, которые и в коме продолжают служить науке! – заявил профессор, глядя в упор на патанатома.

Иосиф Яковлевич хмыкнул. Камушек в его огород попал в цель, расколотив вдребезги декоративную вазу. В последние годы ни одному из соискателей кафедры патологической анатомии не удавалось защитить учёную степень.

– Каково мнение нашего уважаемого главного врача? – поинтересовался профессор, захлопнув папку с бумагами.

– Учитывая, мягко говоря, необычайно напряжённую финансово-экономическую ситуацию…

– Я спросил вас как доктора, а не как административно-хозяйственного заправилу!

– И я о том же, – главный врач помялся. Все умные слова вылетели из его головы. Пришлось разъясняться, первыми попавшими в голову: – Больница может изыскать резервы для работы аппарата ИВЛ.

– Уважаемые коллеги! Прошу обратить внимание на лейкоцитарную формулу! – сказала Штукина, прерывая пустопорожние разговоры.

– Считаю, что лечение нужно продолжить! – сказал Иосиф Яковлевич, выйдя к трибуне, он развернулся лицом к присутствующим в зале докторам. – И вот почему.

Профессор приподнялся на стуле.

– В состоянии клинической смерти никогда не бывает повышенного количества лимфоцитов! – заявил патанатом. – Что угодно, только не агранулоциты!

– Поясните, коллега! – спросил заведующий лабораторией.

– Это клетки живого организма. В состоянии стресса, каковым является клиническая смерть, показатели крови иные. И вам, коллега, это известно более, чем мне! Решительно настаиваю на продолжении лечения Банькина!

Елизавета Оттовна улыбнулась. Стареет Йося, а не сдаётся. Согласен на бесполезную по его мнению реанимацию, но фамилию пациента всё же переврал.

– Позвольте считать консилиум закрытым? – профессор кивнул главному врачу.

– Да, да, конечно! – спохватился Главный. Он что-то набирал на мобильном телефоне.

– Все свободны! – заявил председатель собрания.

В коридоре Иосиф Яковлевич взял Елизавету Оттовну под локоток.

– Чем обязана шквалу вашего внимания?

– Вы молодец, Елизавета Оттовна! Мне бы вашу твёрдость.

– Считаете мою борьбу за жизнь пациента бесперспективной?

– Меня заинтересовал необычный подход к исследованию крови Банина. Никогда бы в голову не пришло искать доказательства правоты в обычном анализе.

– Предлагаете реанимировать до появления трупных пятен? – спросила Штукина, остановившись.

– И после того!

– Да какая муха вас укусила, Иосиф Яковлевич?

– Этот Банин, – патанатом поправил галстук, – синтезировал новый препарат для борьбы с лейкозом. Достоверно известно, что в очереди на патент стоят десятки фармакологических компаний.