Путь в Wonderland. Бессмертные витязи. Легенды Русского Севера

– Я всё одно с тобой не уйду. Не стану там, на твоей заимке, жить, – упрямо сказала Алексею девица.

– И не надо. И не о тебе разговор. Мне тут обещали, что накормят?

– Так разве тебя стоит обманывать? Тем более, с едой. Какой дурень будет елбасы злить? – усмехнулся Фёдор, и наделил Алексея полной миской рыбы.

Другие только помалкивали. Молча артельщики поглядели на голову шведа, но не было и следа от пули, только небольшой синяк был оставался. И сказать было нечего. Был ведь убит? Точно, был. Воскрес, хотя лежал мертвее мёрвого? И это случилось. Не сказал Алексей, почему так получилось- значит не мог сказать, а чего спрашивать попусту? Опять расселись артельщики у костра, но не грустные, а радостные.

Семён и Андрей снова потягивали водку из кружек, словно та была клюквенным киселём, а Афанасий просто глаз не сводил с Настасьи.

– А кто такие елбасы? – тихо спросил Ерёма у деда, и опять поглялел на воскресшего.

– Так это старые, дивьи люди по-нашему, что здесь всегда жили. Не умирают они, и такие обликом, как наш гость. Высокие очень, в сажень, пепельноволосые, глаза очень светлые. Сибирцы их боятся очень. Рассказывают, один елбасы мог целое селение за ночь вырезать. А убить их нельзя, и они на деревьях, целыми неделями спят, когда хотят сил набраться. Давно про них люди говорят, а вот, увидеть в первый раз довелось, – рассказал Мясников.

– Ну, за здоровье Алексея! – поднял кружку Харатьев, – раз с поминками дело сорвалось! Но, мы не в обиде!

– И точно! – не стал спорить бессммертный, – и за вас!

Пир был ли это или не пир, но ужин всё же вышел знатный. Все наелись да перепились, а вот Афанасий с Настасьей всё у байдары шептались, и не стал им мешать Фёдор. Ещё раз проверил он, как был привязан к дереву старший каторжанин, и только тогда спокойно вздохнул. Можно и поспать было бы, даром, что у огня так и сидели и говорили Алексей с Ерёмой.

***

– Ну, что делать станем? Утопим каторжника в реке? – спросил, потягиваясь Алексей у старшого ватаги.

Харатьев поднял мокрую от воды голову на стройного и татуированного великана, умывавшегося рядом. Понимал, отчего елбасы хочет так сделать.

– В Петропавловске его приставу сдадим. Ничего, по Ваграну придём. Как и байдару, что они украли. Да не думай ты о плохом, кто его байкам поверит, что дескать, в Приобье бессмертный человек завёлся.

– Ну, тебе виднее, Афанасий, – ответил великан, зачерпнув ещё холодной воды в руки, и продолжая умываться, – здесь, кстати, за кустами, прямо у речки, золото есть. С двух пудов песка с четверть фунта намоешь, не меньше.

– Спасибо, Алексей. Или, тебя лучше Тивдой называть?

– Да, когда я среди людей, то имя Алексей мне привычнее, – усмехнулся он, – извини, что вас обманул. Но, сам пониманшь, не мог прямо сказать, всё равно бы не поверили.

– Не поверили бы, это ты точно сказал.

– Вот видишь, – усмехнулся великан, обтирая голову полотенцем.

– А Анастасию с собой заберешь? – неожиданно спросил Харатьев.

– Да она что, сундук что ли? Не подхожу ей, да и ладно. Ну, пошли, завтракать пора, и собираться мне надо.

Харатьев был обрадован словами елбасы. И то, понравилась ему эта девица. Но, в голове противненько крутилось и другое. А что бы он мог сделать, если бы бессмертный решил забрать девку с собой? Лучше об этом было и не думать…

– Каша поспела! – раздался крик Еремея, – есть идите!

– Ну, пошли старшой, – улыбнулся своей открытой улыбкой Алексей.

И то, смотришь на такого, и никогда не поверишь, что этот весёлый человек воин наипервейший. Только вот иногда, совсем иногда, у Афанасия стояла картина перед глазами, как рассправился этот великан с тремя разбойниками, как упали в мгновение ока, под его ударами, три, уже мёртвых тела. И как бы быстро он убил, и их тоже, если бы только захотел. И словно подслушав эти мысли, бессмертный тихо произнёс:

– Не стал бы я вас убивать. Не думай обо мне плохого…

А пока, они поднялись на берег, к костру, к так соблазнительно пахнувшей каше. Все ожидали их, и Красильников тоже. Харатьев увидел сейчас очень напряжённое лицо Ерёмы, и его валяющийся под деревом мешок, словно молодой старатель куда-то собрался. А тут подошёл и Фёдор, с виноватым лицом. Развёл широко руки, поклонился.

– Убёг поутру злодей. Хитрый подлец оказался, – произнёс покаянные слова дед, – не устерёг я! Ты уж прости, Алексей.

– Да ладно. Главное, байдары на месте. И с полицейским приставом нам общаться не надо будет, – нашёл умные слова Харатьев.

И то, нечего зря деда корить. Да и если, подумать, ждала бы здесь каторжанина глубокая могила, приготовленная для Алексея. Собирался его убить елбасы, и убил бы, это старшой знал очень хорошо.

– Плохо, что ушёл. Опять весть по тайге разойдётся, но надеюсь, никто не поверит каторжнику, – заметил бессмертный, – а каша где?

– Вот, – и ему миску протянул Еремей, и сам сел рядом.

Остальные тоже расселись неполалёку, и завтракали с явным удовольствием. А что? День наступал хороший, солнце светило ярко. Было уже тепло, после прохладной ночи. Прошлый, тяжкий, длинный и страшный день, с смертями и стразом, вчера и остался. И было видно, как все артельщики повеселели, оправились, и не было среди них унылых или постных лиц.

– Ну ладно… – проговорил Тивда, поднимаясь и откладывая миску, – пойду я, собираться мне в дорогу пора.

– А то оставайся, – предложил Харатьев, – с нами всё веселее!

– Точно, – пробасил Семён, – невесело же в тайге одному!

– Да и дел всяких хватает, – добавил Андрей.

Только Мясников помалкивал, да хитро улыбался, набивая свою старую трубочку добрым табачком. Потянулся за угольком из костра, закурил, и уселся в сторонке. Начал дым в небо пускать.

– Ну, так и есть, конечно, – усмехнулся бессмертный, – Было нескучно с вами. Но, надо уходить. Ты Настасья, оставайся, неволить тебя не буду.

Тут же, не смотря на других, Ерёма взял мешок, и подошёл к бессмертному.

– А ты возьми меня с собой, Алексей! – произнёс он.

– Сама же девица, понимаешь, о чем просишь? – улыбнулся бессмертный, так и держа своё кепи в руке, – знаешь, кто я такой… И вернуться уже не сможешь.

– Девка? – не поверил Харатьев, обернувшись на всезнаюшего Мясникова, – да ладно!

– Девица, а не парень, точно вам говорю! – рассмеялся дед.

– А чего ты молчал?

– Так ты, старшой, и не спрашивал. Чего мне без спроса в чужое дело лезть?

Другие артельщики вытаращились на Ерёму, не зная, что и как сказать. Примолкли, припоминая весь поход. Но, первый засмеялся Сёмён, за ним и Андрей.

– И не скажешь ничего, – пробормотал Андрей, потянувшись к кружке с чаем.

– Ага, – пробасил Пакратов, приглаживая ладонями волосы на голове.

– Прощения прошу у всей артели за обман. Мир хотела посмотреть, и до Петропавловска добраться. Там мои тётка и дядька живут. А зовут меня Ирина Ивановна Краснова, – и она поклонилась всем артельщикам, – так что же ты, Тивда, ответишь?