Путь в Wonderland. Бессмертные витязи. Легенды Русского Севера

– Разве таким красавицам отказывают, – и бессмертный улыбнулся, – сейчас с собой не возьму. Через год, подумаешь, да сама решишь. Буду тебя ждать в трактире Машкова, в Петропавловске. А день этот будет… – И он поглядел на свои часы, – нет, лучше пораньше. Шестого июня 1913 года. А это возьми, в знак того, что ждать тебя буду, – и великан снял пальца большой золотой перстень, и вложил в руку девушки.

Та улыбнулась, но одеть, что бы не сваливался, смогла только на свой средний палец. Но и то, подарок смотрелся на правой руке очень красиво. Она снова посмотрела на рисунок- отлично изображённая голова девушки, в кокошнике, с прекрасным и печальным лицом.

– Обязательно приду, – ответила Ирина, – а это кто, на перстне?

– Мёртвая Царевна Альма. Она мне его на память и подарила.

Сказать честно, этих слов и не понял никто. Что за Царевна, и отчего сразу Мёртвая?

– Ну всё… Мне пора, -проговорил Тивда, – надо прощаться. Счастливо тебе, Афанасий, и тебе Фёдор. И вам, Семён и Андрей, – и обнялся с каждым из них, – и тебе, Настасья…

– А мне? – был кратким ответ другой девушки.

Не поняла Ирина, чего её обошли, и сама, встав на цыпочки, обняла бессмертного, и поцеловала. Сразу не отпустила, да и он стоял спокойно. Наконец, она отняла руки, а Тивда поддержал её за талию, удержал и мягко и осторожно поставил на землю. Он кивнул всем тем, кто оставался здесь, закинул за спину мешок и свой винчестер, поднял руку, прощаясь, и пошёл вниз, по берегу реки. Затем, побежал, и так быстро, что скоро скрылся за холмами, да так, словно его здесь и не было.

Харатьев задумчиво посмотрел туда, где исчез Тивда, повернулся к артельщикам. Те тоже выглядели слегка потерянными.

– И то, никто ведь нам и не поверит, – пробормотал Семён, – да я и сам бы не поверил, если бы кто сказал подобное!

– На смех поднимут, точно, – и Фёдор опять выпустил дым из своей трубочки, – помалкивать надо!

– Так и есть, дел… Видели Воскресение наяву… Вот чудо какое, – тихо сказал Андрей, – а Пасха уж давно была…

Одна Ирина, кажется, была сейчас спокойна и счастлива. Только иногда вытирала платком глаза. Но, посмотрела на растерянную Настасью, без конца теребившую узелок своего платка на голове. Больше не чувствовала она к девице неприязни или злости, ведь всё это от ревности было. И Ирина порывисто обняла её так радостно, как подруга, проговорила:

– Осталось ждать недолго. Меньше года, ведь сегодня уже двадцатое июня 1912 года!

ЧАСТЬ 2 Москва-Берлин

Любовь способна низкое прощать, и в доблести пороки превращать

Уильм Шекспир

ГЛАВА1 Лекция на географическую тему

Аудитория наполнялась слушателями быстро. Студенты Московского университета, рассаживались по местам, готовя писчие принадлежности. Понятно, за профессором лекцию записывать было всегда непросто, и годились только карандаши, были чернила здесь не к месту. Всю тетрадь можно было испачкать, кляксами щаляпать, потом и не поймёшь ничего.

– Сенька, дай карандаш, у меня грифель сломался! – крикнул сидевший у прохода студент, с вихрастым чубом.

– Да я чего? Григорий, ты сам сломал, сам и наточи! – и подал ему деревянную точилку с лезвием внутри.

– Ну, ты Семён! – недовольно зашипел его товарищ, быстро работая точилкой, и пряча мусор в обрывок газеты, – сейчас уже лекция Арсения Аркадьевича начнётся, а затем и обсуждение! Эх, ты!

Вправду сказать, Семён Дмитриевич Цыбин и Григорий Ильич Цыплаков, это были полные имена обучающихся, и выглядели обычнее обычного, ни бород, ни очков на носу себе не отрастили, увлекались велосипедным спортом, и боксом. Казалось бы, столь не близкие виды физических занятий, но, зато позволяли им весъмя от времени, выразить друг к другу своё отношение, так сказать, в контактной форме.

Приехали в Москву учится, Цыбин из Рязани, а Цыплаков из Курской губернии, оба были сыновьями чиновников. И сподвигло их обучаться в отделении географии увлечение книгами Жюль Верна. Правда, одного увлекала Арктика, а другого Северный Урал, что было предметом частых споров. Впрочем, спорили даже где собираться на вечеринки- в кафе «Циклист», что в Петровскрм Парке, или в Русском Трактире на Моховой, обычном прибежище студентов Московского Университета

Как ни странно, всё равно, они были закадычными товарищами, учились оба на философском факультете, географическом отделении, и даже снимали комнаты в одном трёхэтажном доме, одной квартире, тут же, на Моховой. Получить казённые комнаты для проживания, ввиду достатка их родителей, не получилось.

– Успокойтесь! – прошипел староста курса, Фёдор Феофанов, лучший их студент. – Цыбин, Цыплаков! Призываю вас к порядку!

Фёдор Иванович Феофанов был несомненным образцом студента для ректора и декана факультета. Абсолютно положительный человек, во всех смыслах этого слова, квартировавший в студентеческом общежития попечителя. Просто так получилось и ему повезло больше других, как он лично считал.

Семён и Григорий, посмотрели друг на друга, сели на свои места, и приняли совершенно гимназический вид, выпрямив спины, и положив левую руку на правую. Другие их сокурсники с любопытством наблюдали за происходившим, надеясь за продолжением этой пьесы. Собственно, их ожидания не были обмануты.

– Господа, – продолжил свою эскападу Фёдор, решивший закрепить свой успех, – зачем же превращать порядок в комедию? Для чего так картинно себя вести?

– Вы, господин Феофанов, должны были бы припомнить циркуляр господина Победоносцева, за номером 15—20 бис. У правильном положении студентов во время лекции, – заметил Цыплаков.

Реакция несчастного старосты курса была просто невероятной. Он схватил толстую книгу с инструкциями, и лихородочно принялся выискивать, ту, 15—20 бис.

– Нет такой! – проговорил староста.

– Лучше ищи, – был краткий ответ Григория.

Феофанов ринулся на оппонента со всем пылом. Нет, несомненно, что защищал он только инструкцию, распорядок раз и н всегда прописанный незабвенным господином Победоносцевым! И лишь это, а вовсе не личная обида, стала причиной, что теперь староста силился повалить на пол студента Цыплакова. И, оба не заметили, как хлопнули доски парт. Слушатели встали, приветствуя любимого профессора.

– Если не ошибаюсь, Фёдор Иванович, староста курса?, – заговорил Арсений Аркадьевич Львов, – И, не иначе, как Григорий Ильич Цыплаков? А ну ка встаньте, немедленно встаньте господа! Право слово, холодно, апрель месяц, простудитесь! Я так смотрю, ваш спор продожился в физическом смысле? Надеюсь, дело касалось только науки?

– Да, Арсений Аркадьевич! – отвечал за обоих Цыплаков.

Феофанов в отчаяньи повесил голову, предвкушая своё низвержение с административного Олимпа. Декан, Евгений Андрианович, не потерпит такого скандала, тем более, если узнает о нём от профессора Львова.

Арсений Аркадьевич Львов, тем временем присел на стул, и с любопытством обозревал двух забияк. Нельзя было сказать, что он рассердился, скорее, ему стало просто весело. А судя по тому, как он попралял своё пенсне, профессор пришёл вообще в прекрасное расположение духа. Да, кстати, не был профессор князем, а лишь однофомильцем князя Львова, и просто не терпел, когда по ошибке его именовали «ваше сиятельство». Вообще-то Арсений Аркадьевич, доктор географических наук, обладал непростым характером, но славился великолепным кругозором и знаниями. Он был учеником самого Семёнова Тян-Шанского, и сопровождал этого великого учёного в известных экспелициях по Средней Азии. Выглядел господин Львов вполне дружелюбным, но был вспыльчив и часто даже несносен, если считал, что плохо относятся к нему, или столь любимой им науке. Он был и женат, проживая в казённой квартире на Арбате. Небольшая академическая бородка, строгий костюм-тройка, неизменно серого цвета, дополняли облик этого географа. И хотя на вид был несколько субтилен, из-за среднего роста и привычки сутулится, но обожал велосипедный спорт и рыбалку.

– Так вот, господа, – быстро начал говорить Львов, жестикулируя руками, – в истории науки, подобные обсуждения, заканчивавшиеся дракой, были далеко не редкими! Да- с, очень нередкими! – и он ударил своим весьма крепким кулаком по столу, – И вот, в 1355 году, февраля, и произошло целое побоище, а в городе Оксфорд. Трагедия произошла в день Святой Схоластики, и началась в питейном заведении, таверне «Свиндлсток». Затем студенты в ратуше Оксфорда завязали драку с горожанами, в которой погибло 65 студентов и 30 горожан. Так что, пресечение полицией студенческих волнений имеет глубокую историю, господа… – произнёс свою эскападу профессор и замолчал.

Стихла и вудитория, и Арсений Аркадьевич с удовольствием смотрел свозь пенсне на своих задумавшихся студентов. Наконец, улыбнулся, достал тетрадку и начал читать:

«Столь искомое знание стоит более, нежели всякое иное сокровище, оно помогает бедному подняться из праха, оно делает знатным незнатного, награждает его блестящей репутацией, позволяя благородному превосходить низкородных, принадлежать к избранпым.» Это слова великого Грамматика Мино да Коле, французского учёного ещё пятнадцатого века. Уже тогда, разумные люди понимали всю пользу Просвещения и науки. А вы, Цыплаков и Феофанов, садитесь на свои места, и записывайте. Не беспокойтесь, в деканат сообщать я ничего не буду.

Он встал, вооружился указкой, словно Иван-царевич мечом -кладенцом, и подошёл к карте. Перед ним расположился Уральский хребет с Приуральем. Местность была изображена во всех подробностях. Рядом имелась и карта местностей, примыкавшим к Белому морю.

– Итак, господа, считаю важным ознакомить вас с опусом профессора Оксфордского университета о Heartland, Сердца Земли. Это не какой-то самоучка без степени, недоучившийся псевдогений, а сам Джон Хэлфорд Маккиндер. И Сердцем Земли Маккиндер называет территории России от Архангельской губернии до Таймыра, включая Северный Урал. Произошло это событие 2 января 1904 года, незадолго до памятной всем Японской войны, и совершенно не выглядит случайным…

Профессор Львов перечитывал студентам эту статью, сутью которой являлось то, что эти Земли являлись ключевыми для обеспечения господства во всей Евразии. Аудитория молча внимала столь интересной лекции. И то, те вещи, которые считались полуфантастическими, неясными и неубедительными, получали вполне себе стройное обоснование.

– Собственно, у народов Верхней Волги есть сходная легенда о Сердце Земли, и имеет такой, понятно, что более таинственный характер, – продолжил профессор, – что в земле, спрятан некий кристалл, который даёт его обладателю невероятную силу и власть над миром. Ну, и кроме всех этих легенд и новомодных теорий, можно утверждать точно, что Север Урала очень богат минеральными ресурсами, от железных руд, до залежей меди и золота. И, что ещё интереснее, в районе Петропавловска открыты и радоновые источники. А, стараниями наших промышленников, поселения Урала теперь не отрезаны от коренной России. Узкоколейная дорога проложена от Екатеринбурга и идёт до самого посёлка Петропавловского, стоящего на реке Вагран, с его невероятными богатствами.

– А легенды самого Урала? О Золотой горе, её хозяйке? – не выдержал Цыбин.

– Легенды изучать надо… К примеру, Мангазею называли златокипящей. Но золота тогда, в шестнадцатом веке из этих мест в Россию не привозили, – ответил профессор, – А гора, Золотой камень, есть на восточных отрогах Урала, это точно. Как и знаменитое место теперь среди отечественных туристов, это «Денежкин Камень». Ну, господа, лекция окончена, теперь встретимся только на экзаменационной сессии.