Медленный ад

Марат сплюнул.

– Это любовь, пацаны. Ради любви на всё согласишься.

– И как там?

– Попробуй узнаешь.

В её глазах сместился спектр. Листва стала багровой, загорелая кожа Марата и его друзей мерзко-голубой. Она увидела под деревом обломок кирпича. Схватила его и, не думая, кинула в голову того, кого совсем недавно любила больше жизни. Она хотела его убить, она надеялась на это. Но кирпич полетел неточно и слабо, вяло стукнул в плечо. Марат соскочил со спинки скамьи, чуть не упал.

– Какого хуя?! – заорал он, и тут увидел, кто бросил камень.

– Саби… – сказал он растерянно, – Саби! – заорал он в ужасе ей в спину, потому что понял, что потерял её навсегда. Но Саби мчалась через парк, не разбирая дороги и больше всего на свете сейчас хотела умереть.

– Больно бегать, наверное, – заржал один из друзей, и Марат без замаха врезал ему в зубы, хоть лучше вырвал бы себе язык.

***

– 15:10: Начинаю трансфер.

***

Лес солнечных копий пробивал густые кроны над головой. Босая девочка с мокрыми глазами, шатаясь, брела между ними. Острая разрывающая боль немного притупилась. Она давила и мучила её, как уставший но ответственный палач.

Саби не могла купить обезболивающего, не могла обратиться к врачу. Наличных не было ни копейки, а каждую покупку по карте контролировал отец. Девочка настолько не умела врать и настолько его боялась, что любой разговор закончился бы признанием, а это конец.

Больно. Уши горят, и щёки, как будто все уже знают, как будто на её лбу написано большими буквами, что она сделала, и стыд выжигает её изнутри. Сердце сжалось и, обжигаясь, гонит кипяток по венам.

Она держалась, долго держалась, но не смогла. Она – орех, Марат расколол её ножом, целой она больше не будет. Никогда. Он расколол, а она распахнулась, потому что тоже долго этого ждала. А сейчас ей больно и противно. Это пройдёт. Надо перетерпеть, и жить дальше, как будто ничего не случилось. Через неделю осмотр у гинеколога. Очередной осмотр, который подтвердит, что ничего не изменилось

“Амир Бехзад, ваша дочь невинна”

Перетерпеть и жить дальше. Почему никто не сказал, как это больно и грязно?

Из-за дерева показался край скамейки. На спинке сидел Марат. Саби остановилась. Тот человек, о котором она думала и днём и ночью был рядом, но она скорее умерла бы, чем подошла к нему сейчас. Так странно. Это тоже пройдёт?

В той квартире, на старинной кровати с балдахином внезапно всё изменилось. Их чистая любовь покрылась коркой грязи, но почему Саби показалось, что всю эту грязь она втянула в себя, а Марат остался чистым? Это несправедливо.

Саби прижалась к дереву.

Рядом с Маратом сидели его друзья, ещё двое топтались напротив. Марат окутался клубами дыма и хрипло рассмеялся:

– Что ты видел в своей жизни? Ты, считай, не трахался, если тебе сзади не давали.

– Слышь, сто раз.

– Под хвостик?

– А?.. Нет. Типа тебе давали.

Марат выпустил ещё одно облако. У Саби все сжалось внутри. Вся эта боль и грязь – это просто “дать под хвостик”? О том, что должно быть только между ними двоими, он сейчас хвастается друзьям?

– Марат?! Что, правда?

– Ты гонишь!

– Твоя арабка?

– Офигеть…

– Заливаешь?

– Чё ты лыбишься?

Марат сплюнул.

– Это любовь, пацаны. Ради любви на всё согласишься.

– И как там?

– Попробуй узнаешь.

В её глазах сместился спектр. Листва стала багровой, загорелая кожа Марата и его друзей мерзко-голубой. Она увидела под деревом обломок кирпича. Схватила его и, не думая, кинула в голову того, кого совсем недавно любила больше жизни. Она хотела его убить, она надеялась на это. Но кирпич полетел неточно и слабо, вяло стукнул в плечо. Марат соскочил со спинки скамьи, чуть не упал.

– Какого хуя?! – заорал он, и тут увидел, кто бросил камень.

– Саби… – сказал он растерянно, – Саби! – заорал он в ужасе ей в спину, потому что понял, что потерял её навсегда. Но Саби мчалась через парк, не разбирая дороги и больше всего на свете сейчас хотела умереть.

– Больно бегать, наверное, – заржал один из друзей, и Марат без замаха врезал ему в зубы, хоть лучше вырвал бы себе язык.

***

– 15:10: Начинаю трансфер.

***

Саби мчалась босиком, не разбирая дороги. Ноги кровоточили, но что такое боль в израненных ступнях, когда болит сердце? Она выбежала к дороге и растерянно оглянулась. Дальше пути не было. Только сейчас она почувствовала, как вибрирует в кармане телефон.

“Любимый”…

Она отбилась и заблокировала его. Хотела удалить, но не успела. Сверху выпало сообщение от электронного кошелька, которым никогда не пользовалась:

“Зачислен перевод 30000р…”

Потом ещё одно:

“Саби, отправила тебе деньги. Это всё, что у меня есть. Твою карту отец заблокировал. Домой не возвращайся. Кто-то рассылает грязное видео с тобой и Маратом. Беги, только не к родственникам. Люблю тебя, сестрёнка.”

Саби выключила телефон. Она посмотрела на свои грязные ноги и натянула кросовки. Мимо проносились машины, кто-то сигналил. Открытый мерседес с двумя парнями с холёными бородками сбросил скорость рядом с ней, но когда Саби посмотрела на на них, что-то в её взгляде заставило водителя вдавить газ. Она механически переставляла ноги, шла неизвестно куда, не думая, не глядя про сторонам. В голове одна мысль: жизнь кончилась. Бежать ей некуда, отец везде найдёт. Для амира Бехзада его честь дороже её жизни. Она порченый товар, её утилизируют и вычеркнут из памяти.