«Сдохни, Борзов!». Федеральная программа «Свободный выбор»

Юля заговорила. Чем больше она говорила, тем сильнее мрачнел Дима. Информация, которую хотела получить Юля была практически недоступной, даже для него, имевшего доступ почти ко всем базам данных через ФСО. Тут совсем другое. Федеральная программа была максимально закрытой. Да, ФСО осуществляло физическую и сетевую охрану объектов ФедКача, в Диманм числе комплекса программы в районе Остафьево, но база данных участников им недоступна. Больше всего настроение испортилось от того факта, что Юля искала своего парня. Да, она не сказала об этом прямо, но это огромными буквами сияло у неё на лбу. В её делано-спокойном голосе он слышал страсть и отчаяние. И относились эти чувства не к нему. Ему надо было найти этого парня. Для неё. Для того, чтобы они кувыркались в постели, лизались и ржали над ним, придурком и неудачником. Раздражение с возбуждением расширилось, заполняя его тело, заливая глаза красным. Дима сделал большой глоток, смывая горечь во рту, отставил бокал. Рукой остановил Юлин рассказ:

– Юль. Ты, наверное не очень понимаешь, что такое эта федеральная программа. Это инициатива президента. Доступ к базе имеет ограниченное число лиц в администрации президента и Роспотребнадзоре. У ФСО такого доступа нет.

Юля поставила бокал на стол. В глазах разочарование. Дима понял, что сейчас она встанет и уйдёт. Допустить это он не мог. Свой шанс он не упустит. Её ноги больше не были в белых тапках. Они лежат у него на плечах. Дима получит то, чего хотел много лет и выгонит её вон. Нет, лучше, вызовет для неё такси за свой счёт. Как шлюхе, какой она и является. Тапочки, дом, каждый день, идиот. Пусть валит к своему суициднику. Нервяк кончился. Теперь он спокоен и холоден.

– Сядь. – прозвучало резко, чуть смягчил: – Не торопись. Я не сказал, что это совсем невозможно. Просто это очень сложно и дорого мне обойдётся.

Разочарование сменилось надеждой. У этой дуры точно одна извилина. Что в голове, то на лице, читай как книгу. Не, как тупой комикс.

– Скажи сколько, я заплачу. – расслабившись, Юля подняла бокал, отхлебнула.

Дима презрительно скривился:

– Деньги… Не всё меряется деньгами, к сожалению. Это очень большой человек. У тебя просто нет столько денег, чтобы его заинтересовать, и у меня нет. Ты просто не представляешь себе масштаб этого дела и реальный размер своей просьбы.

– Но возможно? Скажи прямо, возможно?

Дима тяжело вздохнул Посмотрел на неё с сомнением:

– Думаю. – вскинул руку – Помолчи

Да, круто он, должна понимать. Он лихорадочно перебирал в голове варианты. Нет, не того, как узнать то, что ей надо, а как убедительно развести её на секс. Получить доступ к базе шансов не было. И никаких крутых чуваков в АП у него тоже не было. Но это не повод отказываться от своих планов.

Дима вышел на балкон, закурил. Иллюзий он не питал. В плане потенциального секс-партнёра в глазах Юли он где-то между Джаббой Хатом и суповой черепахой. Со школы ничего не изменилось. То же холодное равнодушие в глазах. Сейчас он собирался с духом. После того, что он скажет, равнодушие сменится презрением, отвращением, потом покорностью. Потом может пойти проблеваться, пофиг. Дима это переживёт, но свою полупустую копилку с медяками пополнит золотой монетой. Он затушил сигарету, глянул украдкой. Юля сидела к нему спиной. Очень напряжённой спиной. Ждала. Кажется, она уже всё поняла и думает, что делать дальше. Дима подошёл к ней сзади, она не шевелилась, сидела, как парализованная. Он, будто дружески, ободряюще похлопал её по плечу. Почувствовал, как она вздрогнула, напряглась ещё сильнее, куда еще-то? Оставил руку на плече, под пальцы легла птичья косточка ключицы, от возбуждения потемнело в глазах. Сглотнул осторожно:

– Ты такая напряжённая… – воздуха не хватало, но с этим он ничего не мог поделать.

Юля не шевельнулась, не повернула голову, раздражённо сказала:

– Дим, давай ближе к делу… – Это уже деловой разговор.

Осмелев, Дима положил вторую руку на её плечо. Юля-натянутый лук, от напряжения звенит.

– Это очень большой человек. Я оказал ему услугу. Значительную. Как жизнь спас, чтобы ты понимала. Он мне должен ответную услугу. Но только одну, второй раз я обратиться к нему не смогу. Я на госслужбе, там случается всякое. Он мог бы меня в будущем спасти. Например, от тюрьмы. Он может всё. Как золотая рыбка, но с всего одним желанием. Понимаешь?

Юля кивнула.

Дима наклонился ниже, уже не скрываясь, втянул ноздрями запах её волос. Под указательным пальцем правой руки судорожно билась жилка.

– Я готов потратить это желание на тебя. Но я хочу, чтобы это было не зря… Не зря…

Стояком он упёрся в спинку стула, стоял и слушал, как бурлят закипающие мозги. Завалил бы прям здесь, но нельзя, этим он всё испортит. Ещё чуть-чуть дожать, и она поплывёт. Ей нужно найти своего Макса, нужно так же сильно как ему нужна она. Хотя бы на одну ночь. У него перехватило горло от желания. Он знал, что и у неё то же самое, только от шанса завершить поиски и найти наконец этого долбанного трахаря.

– Я в облаках не витаю. Ты меня не любишь, и не полюбишь. Оставь свою любовь… Борзову Максиму Александровичу. Мне хватит секса.

Юля дёрнулась. Она ждала этого, и слово прозвучало. Дима сжал руки на её плечах, надавил.

– Остаёшься у меня на ночь. Показываешь своё послушание, большего мне не надо. Завтра вечером я приношу тебе его новый секретный номер телефона и места, где он засветился по биллингу. После этого живите долго и счастливо, пока он не реализует своё конституционное право.

В последний момент он чуть язык себе не откусил. не надо было об этом напоминать. Он сам снизил стоимость своей информации. Но, Юля, кажется этого не заметила. Она сидела молча, глядела внутрь. Видела, как прикасаются его липкие пальцы к её коже, лезут везде, занося грязь. Его слюнявый рот, руки на своей голове. Она никогда не отмоется. Нет такой хлорки, которая бы потом вывела эту гадость с её тела. А в голове билось то, что она пообещала себе в тот день, когда встретила Макса: "Больше никто и никогда не притронется ко мне. Кроме него"

Стараясь говорить максимально спокойно, она ответила:

– Откуда я могу знать, что ты выполнишь своё обещание?

– Я единственный человек. у которого есть возможность. Иначе ты бы тут не сидела. Правда? Тебе придётся мне поверить.

– Принеси мне его номер и я дам тебе что ты хочешь. Юля цеплялась за соломинку, представляла, как выхватит у него из рук бумажку с телефоном и убежит, или поднимет крик, разобьёт окно. Будет кричать, что её насилуют. Она была готова на что угодно, чтобы не спать с этим слизнем. Она была готова почти на что угодно, чтобы найти Макса.

Дима сместил правую руку на её шею, приподнял подбородок. Юля запрокинула голову и от очередной фантазии у него свело зубы. Глядя ей в глаза он процедил:

– Я же не идиот. В ФСО дурачков не берут. Одно желание. Ты осознаёшь вообще? Одно, которое могло бы спасти мне жизнь в будущем, я отдаю тебе. Дай мне то, что хочу я, и на следующий день я попрошу у своей феи номер Макса. По-другому не будет. Стопроцентная предоплата, извини.

Юля смотрела в его глаза, не шевелясь и не мигая. Мозг лихорадочно искал выход, и, кажется, нашёл. Она мотнула головой:

– Сделки не будет.

Она сбросила его руки с плеч, поднялась. Одним глотком влила в себя остатки вина в бокале.

– Я найду другой способ.

Дима с невыносимой тоской смотрел, как она идёт в коридор: ничего не вышло, сорвалась с крючка. Не выдержал, крикнул ей в спину:

– Ты не найдёшь его, нет других способов! Нет! Не будь дурой!

Юля молча обулась и выскочила, хлопнув дверью.

Она бежала к метро, содрогаясь всем телом даже не от его предложения, а от того, что она чуть не согласилась. В это время Дима ревел аварийной сиреной и пинал стены. Такого облома в его полной обломов жизни ещё не было. С трудом вытащив из туго натянувшихся джинсов телефон, он пролистал контакты и тапнул по "Оксана Сиськи". Надо срочно сбросить давление.

8

Когда Макс и Таня решили взять ипотеку, выбор пал на Сетунь. Не потому, что район хороший. Просто дальше на запад, в районе Голицино жил дед Макса. Единственный человек из его родни, кто был ему дорог.

Таня ничего не знала про детство Макса и понять не могла, почему он порвал все связи с родными. И даже в подпитии при вопросе о родственниках он уходил в себя, или уводил разговор в другую сторону. На их свадьбе со стороны Макса было два гостя: его друг, который вскоре пропал и дед. Больше никого. А пару лет назад и деда не стало. С тех пор дом стоял закрытым.

Дом деда, обшитый вагонкой, под черепичной крышей, стоял пустой и мёртвый, как и его владелец. Окна покрыты толстым слоем пыли. Дворик зарос сорной травой. Макс вспомнил, в каком порядке дед содержал своё хозяйство, и внезапная боль перехватила горло. Макс замотал головой. То, что мёртво, останется мёртвым. Жить здесь он не собирался. Если Таня будет его искать, она обязательно приедет сюда. Видеть её он не хотел.

Перед запертой калиткой Макс зашарил по карманам и вспомнил, что ключ остался на связке с ключами от квартиры. Огляделся по сторонам: улица была пустынна. Опёрся о росшее у забора дерево, подтянулся, уцепившись за ветку. В этом месте старая яблоня нависала над крышей гаража. Как когда-то в детстве, он перемахнул забор, осторожно встал на прогнувшуюся жестяную крышу, спрыгнул во двор.

В сарае с сельхозинвентарём, подсвечивая телефоном, пошарил по верхней полке. Нашёл гофрированную банку с надписью "Indian instant coffee", высыпал содержимое на верстак. Среди саморезов и гаек лежала запасная связка ключей. Большой ключ от гаража среди них.

Распахнул двери. В гараже был идеальный порядок, если не считать толстого слоя пыли на всём. Инструменты развешаны по стенам. В дальнем углу канистры. По центру – машина под чехлом. Дед накрывал её каждый раз, когда загонял в гараж. Когда Макс спрашивал, зачем, улыбался:

"Чтоб не мёрзла. Машина как женщина. Я забочусь о ней, она не делает мне мозг"

Макс рывком отвернул брезент. В падающем из проема гаражных ворот свете тускло блеснул хромом капот старой машины. Облако пыли поднялось в воздух и не хотело опадать. Чихая, прикрывая нос рукавом, он стянул чехол с машины, двадцать первой "Волги" деда.

Утром последнего дня в их с Таней квартире он оставил на тумбочке всё, что у него оставалось, в том числе ключи от их старого пассата. Без машины оказалось трудно, тратить деньги с кредитки без опознавательных знаков он не хотел, а имевшейся заначки надолго не хватит. Тогда он вспомнил про дедову машину. Лет ей было намного больше, чем самому Максу, но дед не жалел ни времени, ни средств для поддержания её в хорошем состоянии и снаружи, и внутри, и под капотом.