Клинок Смерти. Осколки

– Надо же, даже лучше моих, – вздохнул Бронштейн, – Что поделаешь? «Кесарю кесарево», ювелиру забота о его растратах.

Шатров по времени уже торопился и закончил разговор словами, под металлический звук золотых червонцев отсчитываемых Бронштейном:

– Хорошо, я распоряжусь. Явитесь завтра, после обеда к моему адъютанту Сухтинову, получите у него пропуск.

Бронштейн, переложив золотые монеты из шкатулки в свой саквояж, раскланялся и в свою очередь оставил за собой ответ последним:

– Спаси вас Бог ваше превосходительство за вашу доброту.

Эпизод 6

1920 год. Лето.

Над улицами Читы уже полыхал багровым закатом вечер, когда Шатров вернулся в дом Сычёва. Своего адъютанта он отпустил вместе с водителем, упредив, что если они понадобятся, то он их вызовет. Домочадцы Сычёва готовились ко сну, только прислуга продолжала бодрствовать и неизменно суетиться по хозяйству.

Сычёв находился в своём кабинете за рабочим столом, когда к нему с портфелем в руках вошёл Шатров. Сычев, не смотря на дружеские отношения, встал и вежливо осведомился о причине задержки генерала, выказывая при этом заботу и желание быть полезным.

Шатров успокоил старого боевого друга, сказав, что на завтра он планирует провести мероприятие в штабе корпуса и в присутствии командного состава вручить Сычёву от командования Забайкальского округа памятное личное оружие за доблесть и верность Родине.

Сычёв падкий на лесть и заслуги с регалиями засуетился, выразив свою бескорыстность и признание, генералу щёлкнув каблуками сапог, пролепетал:

– Григорий Петрович, вы не только друг, но и мой благодетель.

Шатров, для вежливости, конечно, выслушал его лизоблюдство, но потом спросил:

– Ульяна у себя в комнате?

– Разумеется, Григорий Петрович, – ответил Сычёв.

– Мне надо навестить её по очень деликатному разговору, – шепнул Шатров робко в несвойственной для него манере.

– Может приказать прислуге, и она пригласит вашу медсестру в гостиную?– подтрунивал по-дружески над Григорием Сычёв-

– Не стоит, я сам к ней поднимусь, – ответил генерал торопливо.

– Как пожелаете, Григорий Петрович, – ответил Сычёв вежливо, находясь на гребне радости в мыслях о наградном оружии.

***

На втором этаже дома посередине комнаты, где проживала временно Ульяна, без кителя и сорочки Шатров сидел на стуле, выполняя процедуру осмотра его раны медсестрой на предмет выздоровления. Девушка, осмотрев рану, обработала её и наложила лёгкую повязку во избежание натёртости шва.

Затем Ульяна стала укладывать перевязочный материал в саквояж. Она высказала, словами грустного тона, о проделанной работы по лечению Шатрова:

– Рана у вас Григорий Петрович затянулась. Вам надобно показаться доктору, Иннокентию Павловичу.

Шатров надел сорочку, накинул китель и произнёс:

– Ульяна.

Ульяна почувствовала от его слова, произнесённого с пылом молодого страстного поклонника, волнение, но так, как она могла управлять своими эмоциями, спокойно произнесла:

– Завтра выберите время, пожалуйста, на своё усмотрение и поезжайте на осмотр в госпиталь. Я с вашего дозволения сейчас домой пойду. Думаю, вы больше не нуждаетесь в моём уходе.

Шатров сложил свои ладони рук лодочкой и обнял ими маленькие ладошки девушки проникновенно и не свойственно ему, взрослому человеку и солдату, произнёс:

– Дорогая Ульяна. Я вам признателен всем сердцем за то, что вы обо мне заботитесь. Вы целую неделю, разделяете со мной тяготы воинской жизни.

Ульяна неуверенно высвободила свои ладони из рук Григория и пыталась скрыть своё волнение, несмотря на зардевшие румянцем щёки на своём смуглом лице и возразила:

– Не стоит благодарности ваше превосходительство.

– Ульяна вы для меня стали более близким человеком, нежели медсестра.

– Мне пора уходить Григорий Петрович, – смутилась Ульяна.

Шатров испугался, как мальчишка, который теряет возможность выказать свои чувства, любимому человеку потому, что её позвал отец домой. Генерал заволновался, засуетился, потом выдохнул воздух из груди и произнёс с надеждой в голосе:

– Я сейчас вызову адъютанта и сопровожу вас до вашего дома на автомобиле.

– Это не требуется Григорий Петрович. Ваш адъютант может меня доставить и без вас.

– Я настаиваю, – продолжал с надеждой в голосе Шатров.

Ульяна сама не понимала, почему она противоречит своему желанию позволять любить себя Шатрову, но женская натура вела игру сердцем, затаскивая всё нутро генерала в болото страсти и, слова её сопротивления только ещё более тягучей топью утаскивали Григория внутрь трясины и, она лукаво ответила:

– Ваше превосходительство, вам требуется отдых.

Шатров шагнул к столу, достал из своего портфеля шкатулку, открыл крышку и вынул футляр формы сердца красного бархата, изготовленного для неё Бронштейном, затем вежливо, но по-мальчишечьи, с затаённым дыханием он протянул его на ладонях Ульяне, промолвив:

– Это вам Ульяна.

– Что это ваше превосходительство? – вздрогнула Ульяна.

– От меня подарок, – уточнил Шатров.

Ульяна, не беря в свои руки футляра, открыла крышку пальцем руки и по глазам её резанули, острыми лучами отблеска от свечей чувства генерала, вложенные в подарок умным ювелиром кровавым рубином.

– Ваше превосходительство, я не смею это принять от вас, – в растерянности отказала Ульяна.

Шатров, проглотив нарастающий ком волнения, лепетал:

– Послушайте Ульяна, вы необыкновенная девушка, не такая, как все.

Генерал наклонил свою голову, поцеловал руку Ульяны, посмотрел в её глаза, которые она закрыла, приоткрыв при этом влажные губы и шёпотом, произнёс:

– Я люблю вас Ульяна.

Эпизод 7