Собрание сочинений. Том первый. Рассказы и повести

В костер надо было подкладывать дрова. И только что просушенную, чуть теплую ветровку пришлось мочить под дождем. Снова бегал за дровами. Хватал в лесу поблизости все ветки, какие попадались. Дрова были сырые только сверху. Обсохнув в тепле опаляемые небольшим пламенем костра, они дали большое пламя. С большим костром мне стало и теплее и комфортнее. Я уже не обращал внимания на капли с кроны елки, под которой расположился. А дождь и не думал прекращаться, и темнота в лесу была глухо-тихой. Кроме шума льющейся с неба воды, никаких звуков в лесу не было слышно, все заглушал дождь. Самое время размышлять, подумать о жизни, помечтать.

(Отступление, размышление)

Сколько бы ни говорили о пустоте жизни, о бессмысленности существования, иногда достаточно лишь посмотреть на один цветок в природе, чтобы нас разубедить. Жизнь не бессмысленна.

Конечно, согласно утверждениям многих наук, по многим выводам – жизнь на Земле, как плесень на яблоке.

Представьте, а может, кто видел уже, – когда яблоко долго лежит, оно делается коричневым, сморщенным и покрывается плесенью. На этом яблоке есть возвышенности, «горы» и низины, впадины; и плесень скорее покрывает вершины и ровные плоскости, а низины, вмятины собирают сырость. Ну, прямо копия нашей планеты Земля. На сморщенное яблоко плесень занесена из воздуха спорами, микробами. И на нашу Землю космическим ветром занесены бактерии и вирусы. А дальше все по науке: эволюция, развитие от низшего к высшему. Вот и выходит: какой смысл своего существования может увидеть плесень на коричневом лежалом яблоке? Какой смысл существования найдет, по науке, человек? Откуда вообще смысл жизни??

Такова реальность. Вот, я сижу под елкой в темном лесу. Обсох: высушил-таки ветровку, но холодно. Осень – грибная пора, не очень приветлива, – дожди, прохлада.

Мечта человека могущественнее реальности. И не может иначе, потому что мечта для души представляет высшую реальность – она как душа всего сущего и к ней тянется душа человека. Именно мечты придают окружающему миру интерес и смысл. Когда мечты человека последовательны и разумны, они все чаще сбываются. И тогда реальность становится прекраснее, когда осуществленные мечты создают мир по своему образу и подобию. Поясняя мысли – человек мечтал летать, как птицы, преодолевая горы и океаны, как Икар склеивал крылья. И вот, мечта уже реальна – есть самолеты, вертолеты, парапланы…. Мечтал человек покорить космос, как Циолковский и фантасты, обжить другие планеты. И эта мечта не за горами, – скоро состоится полет на Марс.

А на земле люди существуют для того, чтобы любить добро и красоту и давать волю всем желаниям, если они благородны, великодушны и разумны.

Все хорошо. Но о благородстве и разумности желаний и страстей трудно сделать однозначный вывод.

Прогресс приводит, в конце концов, к такому смягчению нравов, что в прошлом и в мыслях не подразумевалось. Шипы акации, пересаженные из сухой почвы в жирную, превращаются в цветы. То, что раньше кололось – (по пословице: и хочется и колется и мамка не велит), – сейчас почитается как данность, как будто, так и надо, и еще даже поощряется и восхваляется. Правильно ли это? Не нарушает ли это процесс развития?

Когда-то (недавно) женщины носили сарафаны и платки. Простоволосой, без платка, нельзя было выйти на люди, на улицу. При Союзе, лет 60 назад, голые коленки «светить» перед людьми было позором для девушки. А сегодня не только в трусах ходят, – но вместо трусов нитка между голых ягодиц потерялась!! Это не позорно, модель выходит на подиум на обозрение всего мира! Осталось только показать как она, модель, какает? Прогресс?? Нет – это деградация, наоборот разложение общества.

И такое же послабление во всем жизненном устройстве человеческого общества. Даже в пище, в питании сняты все ограничения, а потом сетуют: много болезней появилось новых. Ограничения в питании защищали людей. Они были раньше на слуху, передавались из уст в уста, потом записаны были. Остались пояснения о пище чистой и нечистой в древнем памятнике знаний предков – в Библии.

Тяжело смотреть на то, как жизнь течет дальше, захлестывая через край своим потоком. В проблемах нравственности обвиняют измененное сознание народов.

Мужчины потеряли стыд и честь. Оскорблением для джентльмена считалось, – когда ему при людях женщина откроет коленки, приподняв подол платья. После этого он считался развратником, как портовый рабочий. А сегодня мужики удовлетворяют похоть своих очей и рады, что все вокруг женщины оголили свои ляжки и животы и груди. Дворян и джентльменов нет. Остались одни портовые рабочие, алкаши и развратники, они о понятии честь и не слыхали. А женщины развратились по З. Фреду – эксгибиционизмом. Это понятие – болезнь психиатрии, так что всех женщин надо в дурдом помещать. В далеких провинциальных деревнях, может еще есть и русские бабы, которые коня на скаку остановят…. В староверческих деревнях Сибири есть и мужики с благородством и честью, они и от Петровского прогресса убежали к природе поближе еще 300 лет назад. А в городах русские бабы превратились в иностранных «вумен», если не накрасится химической краской на улицу не выйдет, лица своего уже не имеет, какого коня может остановить? – известно! – только того, который у мужика между ног. Женщина как мать – тоже начинает пропадать. Детских домов сейчас множество и в них брошенные дети. Я столкнулся раз с беспризорниками настоящими. Они жили на станции. Электрички им не мешали, под перроном у них был устроен «дом», рядом со станцией был рынок, там пацаны и подрабатывали и кормились. Было им по 12—14 лет и жили так годами, – один мне сказал, что он 5 лет как из детдома сбежал. Беспризорники были после революции, мы знаем фильмы про них: республика Шкид, «Путевка в жизнь». Это было 90 лет назад, при Дзержинском.

«За что боролись (с чем боролись) – на то и напоролись». К чему мы пришли? Прогресс материальный ушел вперед, а нравственность не прогрессирует, а возвращается на столетие назад, более того хуже, чем в том недалеком прошлом.

Разумный человек приспосабливается к миру. А неразумные люди начинают приспосабливать мир под себя. Начинают борьбу с природой, когда разумно было бы возделывать ее, а не разрушать.

У власти встали не очень разумные люди. И весь прогресс сегодняшний зависит от людей неразумных. А кроме того верна и пословица: какой народ – такая и власть над ним. Ведь люди к власти приходят из того же народа, не со стороны к нам с Марса прилетели наши правители. Они воспитывались в этом обществе людей.

Ни самые прекрасные, ни самые отвратительные устремления человека не заложены в нем биологически. От природы человек не такой – все его страсти и пристрастия это результат социального прогресса. Люди сами развили в себе все пороки.

Жизнь людей, преданных только наслаждению без рассудка и без нравственности, не имеет никакой ценности, также он не ценит жизнь других. Вот поэтому убийство сегодня – это обычное среди всех преступлений, как украсть с прилавка. И то за воровство лет 5 тюрьму дает закон. А за убийство – условный срок. Или вообще оправдывают, если человек богатый, – он может всех купить и судью.

Да. Мир заблудился. Заблудился, доверившись науке. Также как я заблудился в лесу, доверившись своим знаниям. Ведь я искал дорогу и по мхам на деревьях. Но природа не всегда благоприятствует. И солнца не было, и дождь заглушил все звуки. И вот сижу я всю ночь у костра под елкой…. И рассуждаю сам с собою.

Дух торговли, который овладевает народом – это похуже даже, чем война. На войне виден враг, и можно с ним бороться. А сейчас идет война духовная. Все продается, все покупается – жизнь человека и т. д.

Вот уже продают природу!?! Коммерсанты купили реку (?!) – 20 километров реки продано в собственность. Интересно кто продал? Но факт. С любого человека, даже со старичка пенсионера, требуют 200рублей в день, за то, что он посидит с удочкой на берегу. Он каждый выходной отдыхал там 40 лет подряд, а теперь его выгоняют охранники – лбы на джипах. Мир пришел к Абсурду. Куда отсюда уйти. Как отсюда выйти – когда весь мир Абсурд!

Не философы, а ловкие обманщики утверждают, что человек счастлив, когда может жить, удовлетворяя все свои желания: это явная ложь. Преступные желания – это наоборот верх несчастья. Великий вопрос жизни – как жить среди людей.

Во все века и во все времена у людей были Боги и были законы Божии, чтобы сдерживать греховные страсти. Не может быть неправым все человечество за тысячи лет, а сегодняшние психологи-ученые оказались бы истинными!

Свобода во всем – проповедуется сегодня со всех рекламных щитов, во всех телепередачах и во всех газетах и журналах. За деньги сегодня можно купить все что угодно – такая свобода не есть благо, а греховное беззаконие.

В конечном счете, есть Бог или нет Его, за невозможностью доказать ни то, ни другое – не имеет значения. Но Евангелие реалистично, хотя его и считают нереальным. Оно исходит из того, что человек не может быть безгрешным. И законы и заповеди, изложенные от имени Бога, заставляют человека признать свои поступки грехом. И настаивают, чтобы он (человек) исправлял их и не поступал бы по греховному впредь.

Из всего того рассуждения лесного я вынес одну хорошую мысль. Надо вернуться к заповедям Божиим. Хотя веры в Бога не приобретешь, но нравственность будешь соблюдать верно. А вера придет в процессе познавания Божественных истин. Библия книга большая, и содержит, как материнская плата компьютера не 4 гига памяти, а все 40 – загруженных полностью. Так что долго можно изучать истины Божии, может всю жизнь. Вера придет, как аппетит приходит во время еды. И даже в Библии об этом написано: увидев стремление твое и исполнение заповедей – Бог Сам даст тебе Веру!

Тот грибной поход, когда я ночь провел под дождем, под елкой – изменил мое отношение к жизни, повлиял на мое сознание. Я был тогда молодой и вдруг, резко изменил всю свою жизнь. Стал читать религиозную литературу и посещать ближайший Храм.

Неисповедимы пути господни! Разные случаи приводят людей к Богу, к Вере. Был и такой, описанный мною случай.

    Конец.

Сила-гора

зарисовка к рассказу, повести

Жил еще при царе, в уральской глуши, старик один – Семенычем его звали, а как по фамилии не упомню. Старик этот из бывших солдат был. Раньше-то, сказывают, медь в рудниках уральских добывал, мастером шахтером был, да согрубил что-то приказчику, тот его и велел выпороть. А этот Семеныч не стал поддаваться, проворный был, и которым слугам рожи поразбивал. Но все-таки обломали. Слуги-то тогда здоровущие подбирались. Выпороли, значит Семеныча и за буйство в солдаты и сдали.

Через двадцать пять годов он и пришел в село вовсе стариком, а домашние у него за это время все поумирали уже. Избушка заколоченная стояла. Хотели уже ее разбирать. Шибко неказисто смотрелась на селе. Тут он и объявился. Подправил свою избу, и жить начал потихоньку, один-одинешенек. Куда уж старому деваться.

Только стали соседи замечать – неспроста дело. Книжки какие-то у него завелись. И каждый вечер он над ними сидит, огонек в окне видно, то лучина, то и лампа с керосином. Думали, – может, умеет людей лечить, раз книжки имеет. Стали с этим вопросом подходить. Отказал решительно: «Не знаю, – говорит, – этого дела. И какое тут может леченье быть, коли работа ваша такая, от шахты да руды, да от тяжести работы – болеете». Думали, опять же, – может, веры, какой особой стал Семеныч. Тоже не видно. В Церкву ходит о пасхе да о рождестве и на праздники, как обыкновенно мужики, а приверженности не оказывает. И тому опять дивятся люди – работы нет, а чем-то живет Семеныч. Огородишко, конечно, у него был. Ружьишко немудрящее имел, рыболовную снасть тоже. Только разве этим проживешь? И не торговал он ни рыбой, ни дичью, ни огородной зеленью.

А деньжонки, промежду прочим, у него были. Бывало, кое-кому и давал в помощь даже. И чудно так давал-то. Иной просит-просит, заклад дает, надбавку сулит, какую хошь, – а Семеныч ни в какую не дает. И тут к другому сам придет: «Возьми-ка, Иван или там Михайло, на корову. Ребятишки у тебя маленькие, а подняться, видать, не можешь».

Одним словом, чудной старик – Семеныч. Которые в селе уважали его, почти вся «деревня», так край села прозывался, где он жил. А которым отказал в помощи – чернокнижником его считали, не любили.

И бывало, ребятишки пойдут в «ночное» с лошадями на речку. Рыбки, пескарей и окунишек наловят и у костра сидят уху варят пустую. Котел-то большой, а в нем рыбка да кто принесет одну-две картошки и все. Голодал бедный люд в те времена, все барину работали.

А только видят ребята, – из лесу идет Семеныч, с ружьем, будто с охоты припоздал. Ребята радехоньки, зовут его к себе: «Садись, дедушко, похлебай ушицы с нами». Он и не упорствует, садится к костру. Попробовал ухи и давай нахваливать – до чего-де навариста да вкусна. Сам из сумы хлебушка каравай мягонький достанет, ломоточками порушит и перед ребятами грудкой положит. Те видят – старику уха-то поглянулась, давай уплетать хлебушек-то. А Семеныч одно свое – ушицу нахваливает, давно, дескать, так-то не едал. Ребята под разговор и наедятся, как следует. Чуть не весь стариковский хлеб съедят. А тот, знай, похмыкивает: «Давно так-то не едал».

А наедятся ребята, старик и спрашивает их про их дела. Да и умно, по доброму, советы надает каждому, добрым словом всегда помогает. Так вся молодежь в селе и знала Семеныча, полюбили доброго старика.

И была у нас перед селом гора. Дорога к селу проложена как раз через гору. По обеим сторонам лес, так что гору ту не объедешь и не обойдешь. Гора горе, конечно, рознь. Иную никто и в примету не берег, а другую не то что в своей округе, а и дальние люди знают: на слуху она, на славе. Так и нашу гору знала вся округа.

Поднималась дорога сначала полого, все вверх и вверх с версту, да такой тяжелый подъем, что и крепкая лошадка, хоть и налегке идет, и та в мыле, – а дальше еще надо взлобышек (бугорок) одолеть, самый трудный подъем. Что и говорить, приметная была наша горка. Один раз человек пройдет либо проедет, надолго запомнит и другим рассказывать станет.

С вершины горы нашей и ту и другую сторону видно далеко, – кто поднимается, кто спускается. И вот, во время «ночного», у костерка, спросил один мальчонка у Семеныча: «Деда, я вот что приметил. Поднимается человек, хоть с той, хоть с другой стороны на нашу гору, – и непременно оглядывается, а дальше разница выходит. Один, будто и силы небольшой и пожилой уже, но пойдет вперед, веселехонек, как в живой воде искупался. А другой, случается, по виду могучий, – вдруг, голову повесит и под гору плетется, как ушиб его кто. Почему такое случается с людьми?».

Вот как примечают чистые детские взоры. И вот как объяснил старый наш Семеныч, очень философски и очень мудро.

«Если спросить у них, чего они позади себя ищут, когда оглядываются. И ответят по-разному: Те, кто идёт дальше веселым, говорят: «ну, как не оглянуться, не поглядеть. Экую гору одолел, дальше и боятся нечего. Все одолею. Потому и весело мне». Другой же грустный – опять скажет: «вон на какую гору взобрался, самая пора отдохнуть, а еще идти надо…».

Вот, видишь, – выходит, что гора-то на дороге – силу людскую показывает. Так и в жизни бывает. Иной по ровному месту, может, весь свой век пройдет, а так и не узнает своей силы. А другой, достигнет в жизни мастерства в ремесле или добился чего, – ровно, поднимется как на гору. Да как поглядит он назад, тогда и поймет, что он сделать может. От этого, глядишь, такому человеку в работе подмога и жить веселее. Но и слабого человека гора показывает в полную меру: трухляк, дескать, на подметки не годится, ничего добиться не мог.

Вот и надо бы нам оглянуться на свою-то жизнь. Чего я достиг? Если ничего, то встряхнись, – тебе наука – достигай, учись, работай!»

Так вот и учил старый Семеныч молодежь сельскую нашу. А те ребятишки своим передавали. И до того укоренилось такое поучение нашего старика Семеныча, – что гора показывает силу человеческую, что и гору называть стали – «Сила-гора».

Парни нарочно туда бегали, прятались, подкарауливали своих невест. Узнают, скажем, что девки ушли за гору по ягоды либо по грибы, – ну и ждут, чтобы посмотреть на свою невесту на самом гребешке горы: то ли она голову повесит, то ли весело пойдет. Невесты тоже в долгу не оставались. Каждая при ловком случае старалась поглядеть, как ее суженный себя покажет на гребешке Силы-горы.

Гора та и посейчас стоит и дорога та же к селу нашему идет. Вот только помнят ли люди поучения старика Семеныча.