Палач и Шут

– Она самая. День пути отсюда.

– Плот где? Мне на тот берег надо.

– Так нету, – развел руками мужик. – Господарь Штефан, велел спалить все плоты, еще до прихода турков. Иначе бы, антихрист на тот берег перебрался.

– Турки ушли, – Арник достал из сумы кусок сукна и накрыл им спину коня. Бесполезно. Под таким ливнем, ткань сразу же сделалась мокрой. – Новый почему не смастерил?

– Так мастерю. Камыш уж нарубил, навязал. Осталось доски …

– Сирет сильно разлился? – перебил его воин.

– Есть немного, – заговорил паромщик. – Река в полной воде и слава богу. Турки в брод не прошли.

Воин вздохнул.

– Лодка есть?

Мужик с опаской взглянул на незваного гостя. Яков понял, чего тот боится. Лодка единственное оставшееся средство пропитания. Если семья лишиться и ее, то до весны точно не доживут.

– Лодку ты поведешь, – успокоил его Арник. Достал из-за пазухи кошель. Выудил один господарский серебряник. – На, держи. Переправишь, еще один дам.

Мужик оживился. Яков посмотрел на белобрысеньких ребятишек. Дети, поняв, что гость не опасен, приветливо улыбались беззубыми ртами.

– И еще три, – добавил воин, – чтобы до холодов хатку выправил.

Мужик помчался к воде, бубня на ходу благодарности. Лодка нашлась в камышах заводка. Загрузка нехитрого снаряжения не заняла много времени. Задержка случилась там, где ее не ждали. Мугушор. Конь упрямо фыркал, наотрез отказываясь лесть в воду. Яков попытался его распрячь. Но конь мотал головой, пытался укусить хозяина. Через полчаса мучений, всадник сдался.

– Скотина! – ругал он коня. – Я тебе это припомню.

Яков снял легкую доспеху, промокшую одежду. Когда дело дошло до льняной рубахи, конь шагнул через борт лодки. Лодочник изумленно наблюдал за действиями странной парочки.

– Ты что же, – спросил он, не веря глазам, – в воде поплывешь, а животное в лодке?

Вместо ответа, Арник шагнул в реку. Конь призывно заржал. Мужик оттолкнулся от берега и не спеша погреб. Воин плыл рядом. Время от времени с головой погружался под воду. Выныривая, блаженно кряхтел. После холодного ливня, вода казалась парной. Одно удовольствие.

Конь мотал головой, позвякивая сбруей.

– Странный ты, – бухтел мужик. – Коня пожалел, а сам в реку полез.

Арник хотел ответить, что животные лучше многих людей, но не стал. Говорить о смирении удел попов. А он воин.

Натягивать промокшие вещи на мокрое тело, занятие не из приятных. Кожу будто бы облепил холодный подтаявший снег. Еще один такой мокрый день и Яков сляжет. Добравшись до укрытия и огня, он с места не сдвинется пока не просушит все до нитки.

До ближайшей избы день пути. Чтобы хоть как-то согреться, путник припустил хитрого Мугушора в галоп. Уже на закате въехали в Ботошаны. Турки побывали и здесь. Но «похозяйничать» не успели. Обгорелые мазанки чернели только у западной окраины.

Заимку наводнили беженцы. Люди ютились в уцелевших избах по несколько семей. А на постоялом дворе толпились возвращающиеся с войны солдаты, редкие купцы и прочие путники. В просторной хате места не нашлось. Вдоль ограды тянулись наспех сколоченные навесы. То тут, то там, рискуя подпалить соломенные или камышовые крыши, горели костры.

– Найдется местечко? – спросил Арник у двух безусых мужчин.

Судя по шерстяным накидкам в пол, и странным наголовникам с длинными ушами, чужестранцы. Один из них вскочил и любезно махнул рукой, приглашая путника к огню.

– Спасибо, – поблагодарил Яков на ляшском.

Незнакомец вежливо улыбнулся, давая понять, что не понимает. Тогда Арник спросил на итальянском:

– Коня могу оставить под навесом?

В осадах Яков частенько имел дело с наемниками пушкарями, венецианцами и флорентийцами. У них он и научился языку.

Гостеприимные путники заулыбались. Итальянский был им знаком. Ломано объяснили, что не возражают.

– Где хозяин? – спросил воин. – Хочу купить немного еды.

По эту сторону Прута еду можно найти без затруднений. Запастись впрок следовало на Штефанешской переправе. За рекой его ждали три дня пути через дремучие Кодры. Деревеньки встречались редко. Да и татары, верные союзники осман, пограбили там от души.

– Он в доме, сеньор, – отозвался иностранец, немолодой мужчина с голубыми глазами и морщинистым лицом. – Его зовут Лука.

Воин не спешил. Распряг Мугушора. И к великому разочарованию обнаружил, не осталось ни одной сухой тряпицы. Обтереть коня нечем.

– Сеньор, – заговорил второй, тоже немолодой, путник. Темные глаза дружелюбно улыбались. По смуглой коже расползлась улыбка, – разрешите предложить вам это.

Он протянул Якову сложенный в несколько слоев льняной отрезок. Арник кивком поблагодарил. Покончив с конем, купил себе и Мугушору еды. Запася кувшином вина. Затем занялся собственным туалетом. Вывесил мокрые вещи. Сам же остался в исподний. Обернулся в одолженный у хозяина шерстяной балахон. И, наконец, решил угоститься и угостить добрых пилигримов хорошим котнарским.

– Это хорошее вино, – сказал он, протягивая деревянные кружки.

Иностранцы оживились. Яков не ошибся. Никто не откажется от бесплатной выпивки. Отпив глоток, воин вылил остаток в медный котелок. Пока вино грелось на костре, Арник подкинул Мугушору сена. Для себя же разложил на перевернутом щите кусок варенной свинины, яиц и зелени. Разломал краюху хлеба.

– Угощайтесь, – предложил он пилигримам.

Мужчины переглянулись. Светлокожий коротко кивнул. Тот полез в суму. Подсев к импровизированному столу, протянул Якову шелковый мешочек.

– Здесь перец. Можете добавить щепотку в ваше горячее вино. Простуда не побеспокоит.

– Ого, – обрадовался Арник дорогому угощению. – Благодарю.

Скромно сложил ладонь, предлагая хозяину определить меру подарка. Темноглазый насыпал щедро.

– Купцы? – спросил он, перемешав в вине перец и отпив хороший глоток.

По телу приятно полилось тепло. На затылке пробился пот, значит простуда не грозит.

– Нет, – ответил голубоглазый, – мы лекари.

– Лекари? – удивился Яков. – У вас специи. Значит идете с востока. И у кого служили?

– Вы проницательны, – кивнул светлокожий. – Мы действительно возвращаемся с востока. Домой. Но служим мы одному хозяину – его величеству королю Франции Людвигу.

– Франция? – переспросил Арник. – Это далеко на закате. На самом краю земли.