Наблюдатель

– Это мама Филиппа, – как будто чему-то обрадовался Джон. – Хороший, смышленый мальчишка. Только, по-моему, нет у него никакой аллергии. Мать – единственная его проблема.

Последняя фраза была произнесена сухим, профессиональным тоном доктора, провозглашающего диагноз. Джиллиан расхохоталась, что испугало ее саму. В словах Джона Бёртона не было ничего особенно смешного. Приятно щекочущая волна нахлынула откуда-то изнутри, возникла где-то в животе и фонтаном вырвалась наружу. Джиллиан как будто от чего-то освободилась. Ей давно не было так весело, но смех, более громкий и заливистый, чем к тому располагала ситуация, со стороны, как видно, воспринимался как не совсем здоровый. Джон Бёртон, во всяком случае, посмотрел на нее озадаченно.

– Что еще, если не она, – закончил он свою мысль насчет мамы Филиппа.

Потом положил руку на предплечье Джиллиан, и в следующий момент она поняла, что не смеется, а плачет, и что совершенно не заметила, как одно перешло в другое. Слезы хлынули, и уже влажное от тумана лицо стало соленым.

– Я… не знаю, – всхлипывала она. – Извините… сама не понимаю, что со мной…

Джиллиан никак не удавалось успокоиться, и это приводило ее в отчаяние.

– Боже мой… – простонала она.

Бёртон взял из ее руки сигарету и затушил о дно цветочного горшка. Затем взял Джиллиан за руку.

– Пойдемте, пока никто не видит. Вы ведь не хотите стать главным предметом сплетен на ближайшие несколько месяцев?

Сил Джиллиан хватило только на то, чтобы покачать головой. Она послушно позволила провести себя через парковку и села в машину, дверцу которой он перед ней распахнул. Потом заметила, что Бёртон сел с другой стороны на место рядом. Джиллиан продолжала рыдать, но, по крайней мере, ей удалось открыть сумочку и поискать носовой платок.

– Простите… – всхлипывала она.

Бёртон качнул головой.

– Перестаньте, наконец, извиняться. Я весь вечер наблюдал за вами – и знаете что подумал?

– Что?

– «В какой-то момент она обязательно заплачет». Я надеялся, что это случится не в зале. Уж лучше здесь, в машине.

Джиллиан достала платок. Слезы все еще текли, но приступ дикого, сумасшедшего отчаяния миновал.

– Уж лучше в машине, – согласилась она. – Большое вам спасибо.

– Как вы? – поинтересовался Бёртон.

– Более-менее. Но я не могу вернуться в зал.

Он задумался:

– Здесь неподалеку есть паб… Хотите водки? Это иногда помогает.

– Хорошая идея. Если, конечно, я вам не помешаю…

Он завел мотор и вырулил на дорогу.

– Думаете, я в восторге от их компании?

– Мне трудно в это поверить.

– То-то.

Спустя несколько минут они припарковались возле «Дома на полдороги». Он располагался на Восточной Эспланаде – паб с видом на реку, которая теперь только мелькала из темноты и тумана. За ярко освещенными окнами играла музыка.

– Не лучший в городе, возможно, зато ближайший, – объяснил Бёртон, когда они вышли из машины. – И крайне маловероятно, что вы встретите здесь кого-нибудь из знакомых.

Публика громко переговаривалась и смеялась. Джиллиан увидела битком набитый зал, бар и всего несколько столов со стульями. Ни комнатной растительности в горшках, ни картин на побеленных известью стенах, но спартанская обстановка, похоже, не мешала популярности этого места. Публика разновозрастная, и Джон Бёртон прав: это не то место, куда может заглянуть Том или кто-то из его друзей или коллег.

Бёртон увидел свободный столик с двумя стульями и начал прокладывать путь сквозь толпу.

– Что будете пить?

– Бренди, – пожала плечами Джиллиан, как будто удивившись вопросу. – И лучше двойной.

Он кивнул и направился к бару, между тем как Джиллиан сняла пальто, повесила на спинку стула и села.

Ей вдруг стало хорошо. Вот что значит выплакаться… Джиллиан достала из сумочки зеркальце и внимательно оглядела свое лицо. Красное, но это еще полбеды. Откуда эти пятна на коже, опухшие веки, нос? Вот так с ней всегда. В кои-то веки оказалась в пабе с красивым мужчиной – и выглядит как зареванная школьница…

Хотя школьница в такой ситуации не худший вариант. «Мне можно дать все пятьдесят, – с грустью констатировала она. – И какой жалкий вид… неудивительно, что он со мной так возится». Джиллиан захотелось умыться, и она огляделась в поисках туалета. Ничего подобного не просматривалось – возможно, из-за большого количества людей, стоявших в основном группами.

Взгляд зацепился за мужчину, который показался ей знакомым. Моложе Джиллиан, лет тридцать пять, не больше. Он сидел за пивным бокалом рядом с другим мужчиной и смотрел на нее. Джиллиан почти не сомневалась, что знает его, и спустя несколько секунд вспомнила. Мужчина жил на той же улице, что и она, но в другом конце, с братом и невесткой. Том консультировал его брата по делам наследства, а потом еще как-то заметил, что они странные люди.

Джиллиан робко улыбнулась мужчине. Здорово все-таки… А ведь кто-то только что утверждал, что она не встретит здесь никого из знакомых. Вот как, выходит, можно ошибиться…

Сегодня вечер пятницы, и Джиллиан, заплаканная, оказалась в пабе с незнакомым мужчиной, да еще встретила соседа… Нет, все-таки в этой жизни иногда происходят чудеса.

Молодой человек так же застенчиво улыбнулся в ответ. Он выглядел удивленным не меньше ее. Джон Бёртон вернулся с двумя высокими бокалами.

– Быстрее не получилось, – оправдывался он. – Вы уже акклиматизировались?

– Да, и увидела, как ужасно выгляжу. Простите еще раз.

– Мы договорились, кажется, что вы больше не будете извиняться. – Он поднял бокал. – Ваше здоровье!

Джиллиан глотнула, потом еще и еще. Бренди обжег желудок. Наверное, Джиллиан ошиблась, когда его выбрала. Да еще эта публика… И это был не двойной бренди, как минимум четвертной. Джиллиан вспомнила, как мало съела за сегодняшний день. Сначала нужно было отвезти дочь домой, а потом напиваться… Но эти мысли Джиллиан сразу отбросила и сделала еще глоток. Расслабиться – вот все, чего она сейчас хотела, и алкоголь для этого – лучшее средство. Забыть, дистанцироваться от забот, страхов, печали…

– Можете рассказать, что вас так тяготит? – спросил Джон спустя некоторое время.

Собственно, почему бы и нет…

– В двух словах, – начала Джиллиан. – Моя дочь отстранилась от меня, потому что я задушила ее своей опекой. Мой муж не воспринимает меня всерьез… В общем, все, наверное, как и должно быть.

Она попыталась рассмеяться, но Джон Бёртон смотрел серьезно.

– О вашем муже мне сказать нечего, но дочь я знаю достаточно хорошо. Мне нравится Бекки. Она спортивна, амбициозна и обладает командным духом. Кроме того, это сильная, независимая личность. Возможно, дело в возрасте. Бекки взрослеет, ей приходится отстаивать свою индивидуальность. В конце концов все будет хорошо.

– Вы уверены? – спросила Джиллиан, потрясенная ясностью объяснения.

Он кивнул.