О чём молчат ведьмы

– Хватит, хватит, – отпихивала внучку, смеясь, Старая Ксения, – мы с тобой всех лягушек распугали! Пойдём-ка спать!

Но Стася, улёгшись, долго не засыпала. Она гладила подушку, освещённую луной, на которой ещё недавно спал Стас, и улыбалась. Жизнь была бесконечно прекрасной!

…Проигрыватель судьбы опять приспособился к очередной пластинке в Медовой бухте и плавно заиграл новый мотив. В маленьком домике под маяком всё снова наладилось и вошло в иное русло. Стася подписала контракт с издательством, и ей скоро должны были перевести первые деньги. Для этого надо было ехать в город, но она всё медлила. С одной стороны, девушка очень скучала по Виге и даже по маме. Здесь, на расстоянии, образ матери смягчился, вспоминалось только хорошее. Мама всё же была к ней заботлива и добра, она любила дочь, как могла, всем сердцем – Стася это чувствовала. Пусть они и были не похожи.

Но, с другой стороны, при возвращении в город должен был состояться тот самый грандиозный разговор о её будущем. И Стася до сих пор не подобрала ни слов, ни выражений, она не могла понять, как донести до матери то, чего хочет душа. А ещё ей была невыносима мысль опять, хоть ненадолго, расстаться со Стасом…

Однажды, когда они сидели в любимом месте под обрывом, там, где кусты черёмухи сплелись с шиповником, и любимый целовал её, она вдруг оторвалась от него, приподнялась на локтях и долго смотрела на солнце, пока оно не коснулось моря, а потом сказала:

– Урсула говорила, что для настоящего счастья нужно очень мало… Мне кажется, я чувствую сейчас себя очень счастливой. И хочу только, чтобы ты любил меня так же, как люблю тебя я… Но теперь я всё время думаю…

– О чём?

Она пристально на него посмотрела:

– То, чего я хочу, – это много или мало?

Он промолчал. Потому что не знал, что ответить…

…Перед Днём летнего солнцестояния Лесные ведьмы дали Стасе передышку от занятий. Сами они должны были провести последние сутки в полном покое.

– Ничего нет волшебнее тишины, – сказала ей Лидия, когда они сидели со Стасей на веранде избушки и плели из ниток амулеты. – Если ты замолкаешь на сутки, то отчётливо слышишь голоса ангелов снаружи и внутри. А если можешь погрузиться в полную тишину, мгновенно ловишь все потоки этого мира. Для того мы и ходим в лесную пещеру, она здесь недалеко. Мы просто лежим там, пьём родниковую воду и плывём в потоке сознания. Когда-нибудь возьмём тебя туда, но не сейчас. Нынче ты вся пропитана Стасом. Ни сама не расслабишься, ни нам не дашь.

«А ведь она права, – думала Стася. – Я пропитана любовью. Но разве это плохо?»

– Любовь сделала меня сильнее, – произнесла девушка.

Лидия внимательно посмотрела на неё и ответила:

– Конечно. Любовь делает нас сильнее. Но она же и обезоруживает. В любви ты вывернута наизнанку, поэтому беззащитна.

– Ты так говоришь, потому что любовь всегда заканчивается плохо? – расстроилась Стася.

– Необязательно плохо. Но любовь всегда заканчивается, – объяснила Лидия.

– Всегда-всегда?

– Всегда-всегда…

– Но ведь любовь даёт нам крылья.

– А ты видела птиц, которые только летают? Таких нет. Они всё равно рано или поздно опускаются на землю, – Лидия, помолчав, добавила: – Или падают…

– Я не хочу об этом думать, – помотала головой Стася.

– Никто не хочет об этом думать. Главное, продлить чувство как можно дольше. Сначала всё в любви катится по инерции, а вот потом приходится прилагать усилия. Но должны стараться и он, и она. Если только один – ничего не получится. Любовь – она как танец. Двигаться нужно вдвоём, в одиночку любовь долго не унести.

– Но мы постараемся. Вдвоём! – воскликнула Стася.

Лидия, улыбнувшись, погладила её по щеке.

…Вечером ведьмы расцеловали Стасю и отправили домой, договорившись встретиться в праздник.

Обратная дорога была наполнена Стасиным воодушевлением. «Ура, – думала она, – завтра я весь день буду с Ним!» Она скакала, словно девчонка, поднимая босоножками на дороге облачка пыли, и радостно подпевала, едва касаясь разнотравья по обочинам, которое приятно щекотало ей ладошки. Её песня была проста и незатейлива: о солнце, о любви, о море. Слова сами складывались, мотив сам напевался, тут же подхватываемый ветром и уносимый в пустошь. Песенка застревала в ветках ближайшей опушки и, колыхаясь, постепенно гасла.

Позже Стася сидела на веранде, ела вкусный рыбный пирог, который обжигал ей рот, и поглядывала на солнечный пожар на море. Оно так неистово сверкало, словно было из горячей стали. А бабушкин пирог был ужасно вкусным, хоть и горячим, поэтому Стася не могла остановиться, застывая на секунду с открытым ртом, чтобы хоть чуть-чуть остудить очередной кусок.

Позвонил Стас, и пирог тут же был позабыт, как и всё остальное. Растворилось всё, только что ласкавшее девушку и доставлявшее удовольствие, – запах печёной рыбы, яркое море, тёплый ветер…

Стас предложил Стасе покататься завтра на яхте. И она не могла дождаться этого чудесного завтра. Перечистила кастрюли, переписала набело пару текстов, но стрелки часов двигались медленно, словно заговорённые. Бабуля качала головой, глядя на Стасину маету. Внучка слонялась по дому и поминутно вздыхала. Только бабушкин чай с травами хоть как-то успокоил Стасю, благодаря чему ей удалось уснуть после полуночи.

…Они встретились рано, когда зелень была ещё мокрой от росы, но над шоссе уже висело дымное марево миражей горячего дня, а тень деревьев, под которыми проезжала машина, не дарила прохлады.

Только когда дорога вырвалась к морю, задуло свежим ветром. Он ласково коснулся их лиц, взъерошил волосы, но тут же нагрелся на горячем капоте автомобиля.

Потом они долго ехали вдоль побережья до клуба, где у пристани их поджидала небольшая аккуратная яхта. И пристань была новенькая, пахнущая свежими досками, и яхта – беленькая, хорошенькая, такая, какой себе и представляла Стася.

Сначала Стас ставил паруса. Стася села на скамеечку, которую он называл кокпитом, и с восхищением наблюдала, как он проворно управляется с парусами и снастями. Стас напоминал ей сосредоточенное грациозное животное на охоте. Каждое движение было изящным и выверенным. Лицо – собранным и одухотворённым. Он постоянно смахивал длинную светлую чёлку с нахмуренного лба и щурился, принимая решения.

Когда Стас ловко вывел яхту из бухты, Стася звонко зааплодировала. А он только улыбнулся ей, воодушевлённо вдохнув свежий морской воздух. Парень попал в свою стихию. Здесь ему было хорошо и привольно.

Сначала Стас показывал девушке побережье. Они доплыли до Чёрных скал, с которых свешивались старые кривые сосны, и было совершенно непонятно, как они там, среди камней, держатся. А потом Станислав повернул яхту к маленькому необитаемому островку. У самого берега парень бросил якорь и позвал Стасю купаться.

Раздевшись, они прыгнули в воду, отчего подняли большие фонтаны брызг, и поплыли наперегонки до камня, торчавшего из воды. Стася смеялась и не могла плыть быстро, поэтому Стас ловко догнал её, закружил, вспенил воду вокруг и нырнул. Стася нырнула вслед за ним и открыла глаза. Их кожа в воде светилась от мелких пузырьков воздуха. На лице Стаса играли блики солнечных лучей, мягко преломлявшиеся через воду, волосы колыхались, словно водоросли, и она увидела, как он чётко одними губами сказал: «Я люблю тебя». Она ответила: «Я тоже». И вынырнула, вдыхая с воздухом невообразимое необъятное счастье. Оно было видимым, искрящимся, переливающимся вокруг всего радужными отсветами.

Потом они лежали на маленьком пляже островка и загорали. Стася погружала руки поглубже в песок, где он был прохладным, и, приподнимая горсти, наслаждалась тем, как он медленно сыплется между пальцами.

Стас склонился над ней. Она открыла глаза и сквозь мокрые ресницы смотрела на его лицо, которое было близко-близко, так, что она чувствовала, как от него пахнет апельсинами.

– Ты заслонил мне солнце, – ласково сказала она и погладила его по спине, – заслонил мне солнце… И весь мир…

– Это плохо? Что я заслонил весь мир? – спросил Станислав и наклонился ещё ближе, почти коснувшись своими губами её губ.

– Не знаю. Наверное, хорошо. Но только если всё рухнет, у меня не останется мира, – проговорила Стася.

Вместо ответа он поцеловал её.

…Когда они возвращались в Медовую бухту, обгоревшие, но переполненные счастьем, Стася сказала:

– Это был самый счастливый день лета!

– У нас будет ещё много таких дней, – пообещал Станислав.

«Да, – подумала Стася, – у нас ещё вся жизнь впереди!» И от волнения покрылась мурашками…

Только дома за ужином со Старой Ксенией Стася обнаружила, что потеряла кулон с чайкой и жемчужинкой.

– Не расстраивайся ты так, – утешала её бабушка, – море дало, море взяло.