Триптих: о воде

Все накрывает черная пелена – я встретился со смертью, и я совершенно один.

***

Слава выкуривает сигарету, выпуская дымные блинчики, и успокаивается. Как вдруг в комнату перекура входит ее сосед. Она уже было хотела встать и уйти, но его вид парализует женщину.

– Трудный сеанс? – неожиданно для себя заводит разговор соседка, когда тот падает бесчувственной грудой на стул рядом. – Будешь?

Он отрешенно на нее смотрит и берет сигарету. Хмуро закуривает.

– У меня вот тоже выдалось шибко эмоционально, – продолжает Слава, теряя все прежнее смущение. – Меня отец всю жизнь ненавидел. Родной отец.

Оба затягиваются. Женщина подвигает бутылку и наливает себе алкоголя.

– Хочешь водки?

Степан опасливо бросает взгляд на лжеводу.

– Как хочешь. – Пьет. – Так вот… Он уже помер давно, а я тогда решила забыть его как можно скорее. А потом переехали вы со своей стриптизершей.

– Танцовщицей, – безлико поправляет мужчина. – Она не любит, когда ее называют так.

– Как ни назови – суть та же.

– Кому как.

– Ты всегда защищал ее, – с каким-то прискорбием заявляет Слава.

– Естественно, – отвечает мужчина, безынтересно наблюдая за изменениями в небе. – Она ведь моя жена.

– Это накладывает серьезную ответственность.

– Да. Я бросил всех ради нее, отдал все свое время.

– Но раньше ты был ужасным человеком, верно? – с неприличной уверенность заявляет женщина и хитро лыбится.

– Бабушка втайне подсыпала мне успокоительное в кофе. Я целыми днями лежал перед телевизором, ел конфеты, а ночью мы с друзьями выворачивали город наизнанку. Откуда ты это знаешь?

– А я не знала. Мой отец был похож на тебя, просто предчувствие. – Она незаинтересованно пожала плечами.

– У него тоже были эльфийские уши и свиная харя? – он пытается зло шутить.

– Ни капельки. Не внешне. Знаешь, я никак не могла его простить. Но мертвых не судят.

– Это верно… – отзывается он, протягиваясь за еще одной сигаретой.

– Вот только видеть, как он живет в других людях, было невыносимо. Я мечтала покончить с ним во всех остальных, как бы глупо это ни звучало.

Почему-то она криво улыбается, потерев свою пухлую щеку.

– И как? Покончила? – спрашивает Степан.

Соседка молчит, хмуря брови. Тушит сигарету в пепельнице и встает.

– Пошли.

– Куда? – возмущается мужчина, уставившись на нее больными глазами.

– На улицу. Дождь собирается.

Суперрезультат

– Сука, а если лишайники?..

Степан перепугано озирается по сторонам, спрятав ладони под мышки. Дождь постепенно усиливается.

– Видишь, – Слава указывает пальцем в небо, обращая внимание на ультрафиолетовые тучи. – Они выделяют какую-то херь, которая заставляет этих тварей прятаться в тени.

Оба стоят посреди асфальта. Дорог не видно – все занесло легким туманом от сильного дождя. Мужчина недовольно переступает с ноги на ногу, скорчив кислую мину.

– Какого хрена мы здесь делаем? Мне холодно, я хочу домой! – кричит, но Слава ничего не слышит.

Степа сердится, промокая насквозь, но тут он замечает, что его соседка вытворят нечто дебильное.

– Чё ты делаешь, дура?!

– Танцую, не видно что ли?

Он цокает языком, убирая мокрые волосы с глаз.

– Слушай, пошли, а? Хватит играть этот кордебалет!

Но женщина не обращает никакого внимания. Она легко двигается, несмотря на тяжелое тело, и обтирает лицо дождевой водой. Барабанит настоящий ливень.

– Ты еще в лужу прыгни, – уже спокойнее говорит мужчина, опуская руки.

– А вот ща как прыгну! – И она с дуру ударяется задницей в грязную лужу, забрызгивая ноги соседа. Слава хохочет.

Его морщины окончательно разглаживаются, и лицо принимает умиротворенное выражение. Волны в небе уже не такие страшные и необъяснимые, он успокаивается, напряжение смывается ливнем. И мужчина отпускает себя.

Он запрокидывает голову назад, подставляя себя неизведанному. Скорее всего, этот дождь токсичен, и им не следует так рисковать здоровьем. Но разве это важно?.. Разве важно, что тебе угрожает в минуты воодушевления?

И Степана заглатывает блаженство, распирающее чувство праздника. Разум отключился, его уже давно здесь нет. Есть только два человека, которые на пару мгновений отказались от всего и вернулись к своим первоисточникам.

Дождь как ни как очищает, будто жалея и гладя маленького человека. Ливень успокаивается, но вдруг неожиданно небосклон пробирает гром. Тучи слегка пульсируют, наливаясь цветом. В момент, когда торжество за один щелчок превращается в уныние, человек рассыпается.

…Я обесточен…

– Ты простил?! – вдохновленно спрашивает Слава, улыбаясь небу, но обращаясь к Степану.