Минувших дней разбуженная память. О жизни на окраинах страны

В 1931 году был организован и заработал зимой первый лесозаготовительный участок «Козыревский». В зимний сезон на вытаске леса было 8 нартовых упряжек по 10—12 собак каждая, а летом этот заготовленный лес по реке сплавляли в Ключи, где уже смонтировали первую пилораму «Кульман».

Так зародилась лесная отрасль на Камчатском полуострове. Вскоре на лесозаготовках вместо собачьих упряжек стали появляться и лошади, которых «Камчатрыбпром» закупал на материке и завозил на Камчатку. Одновременно предприятия «Рыбпрома» и «Камчатлеса» пополнялись рабочими, завербованными в центральной России. Они, в лишениях и трудностях, приживались на новых местах в совсем не обустроенной Камчатке. Сейчас трудно представить, какая сила духа была у народа, преодолевающего эти тяготы бытия.

К примеру, из лесоучастка рабочий в Усть-Камчатский районный военкомат уходил туда на лыжах за сотни километров и приходил обратно в лучшем случае через месяц.

Приказ №35 по Козыревскому леспромхозу

«… сучкорубу Галимову Г. М, начислить за время нахождения в пути следования из военкомата до места работы. От Усть-Камчатска до Козыревска с 4 ноября по 22 ноября 1933 года, из расчета 5р 42 коп. в день. Директор Яковлев».

А 1935 году появился «Устав Леспромхоза», где в разделе «Механизация» прописывались приёмы работы с лошадьми. Там же определялись нормы выдачи фуража и время выпаса лошадей, а также порядок содержания их упряжи.

Главное, повышалась ответственность за соблюдения правил содержания лошадей, как основы «Механизации» на лесозаготовках.

Приказ №53 по Козыревскому ЛПХ

от 22 декабря 1936 года

«… 18 декабря сего года, в 8 часов вечера мною обнаружена лошадь на дороге с мёртвой петлёй на шее, затянутой туго уздой за заднюю ногу. К моему обнаружению лошадь находилась в предсмертной судороге. После ее спасения в полукилометре от Козыревска я настиг ещё 4 лошади без проводника, часть их была без уздечек, со сбитыми набок попонами.

Как выяснилось, лошади принадлежат бригаде Ткаченко, а сопровождал их рабочий Вагин, который бросил их на произвол судьбы в тайге. За преступно-варварское отношение к лошадям со стороны Вагина и халатность бригадира Ткаченко дело передать в следственные органы Усть-Камчатского района. Директор Яковлев».

Приказ №45 по Козыревскому ЛПХ

От 3 апреля 1937 года

«… в виду наступления теплых дней, время выезда на работу по конной вывозке леса установить с 4 часов утра до 9 часов утра и вечером с 18 до 21 часа, в целях облегчения работы лошадям с волокушами по подмороженному снегу. Директор Яковлев».

Приказ №75 по Козыревскому ЛПХ

От 7 мая 1938 года

«… прекратить удержание вычета с рабочих Страхова и Ахматчина за лошадь «Автобус». Последняя снята с бюллетеня с 5 мая сего года.

За своевременное кормление и хороший уход за лошадьми и их упряжью производить доплату рабочим в размере 10 процентов тарифа. Директор Блинов».

Бедность и техническая нищета в отрасли сказывалась на выполнении планов заготовок леса.

Достаточно сказать, что лишь в 1938 году в лесную отрасль стали поступать трактора. Во всей лесопромышленности Дальнего Востока страны на это время их было всего 254 штуки. А мотолебёдок лишь 21 штука, бензопил 6 штук и не одного автокрана.

Упор в работе делался на использование рабочей силы. Рабочих вовлекали в Стахановское движение на перевыполнение норм выработки,

Приказ №62 по Козыревскому ЛПХ

От 5 апреля 1938 года

«… трактористы, работающие на тракторе «Сталинец-60», включившиеся в Стахановское движение, добились перелома старых норм и дали хорошие показатели в работе по вывозке леса.

Тракторист Спицын на 119 процентов, Васильев на 113 процентов, Иванов на 111 процентов.

Прорабу Грачёву, десятнику Чуеву ПРИКАЗЫВАЮ: в новом строящемся доме, на 7 усу, отвезти одну секцию для жилья Стахановцам с полным оборудованием мест. Занавески, тумбочки и столы. Директор Бердин».

Трудные кубометры

«Пора покончить, товарищи, с нарушениями технологии…

Работникам наших предприятий и наркомов

пора понять, что теперь уже нельзя работать по старинке,

вразвалочку, кое—как на глазок…»

Из доклада Т. Маленкова на XVIII

Всесоюзной Конференции ВКП (б)

Зима 1938 года на Камчатке стояла малоснежная и на редкость холодная. На много верст вокруг – тайга да морозная стынь. Иван Елин скакал верхом на выездном жеребце по кличке Евлах. Выездного жеребца выделили Ивану недавно, когда численность комсомольцев в леспромхозе перевалила за сто. Покачиваясь в седле, Елин вспоминал, как год назад Нарком Обороны СССР К. Е. Ворошилов обратился к бойцам особой Краснознаменной Дальневосточной армии с призывом: после демобилизации оставаться, жить и работать на Советском Дальнем Востоке и как он с группой солдат прибыли на Камчатку.

Высокий, скуластый, с открытыми серыми глазами, Иван всегда был первым и на службе и в работе. Когда приехал сюда, сразу же организовал комсомольскую тракторную бригаду. Сам работал на тракторе, не жалея себя и не считаясь со временем. Вот уже полгода, как его избрали секретарем комсомольской организации леспромхоза.

Елин выехал на широкую поляну лесосеки Комариная. Тут бригада работала на строительстве дековильки, деревянной узкоколейки для конной вывозки леса. Ребята, попарно орудуя длиннополостными ручными пилами, распиливали смерзшиеся бревна на шпалы и брусья. Другие ровняли раскорчеванную еще летом просеку и укладывали шпалы, а на них – брусья вместо рельсов.

– Здорово, парни! – соскакивая с коня, крикнул Иван.

– Здоров, здоров. Что—то раненько к нам пожаловал, – дымя самокруткой, ответил прораб Тимофеев.

– Ефим Петрович, надо в среду обеспечить полную явку комсомольцев, – обратился Иван к прорабу, потирая замерзшее ухо.

– Никак собрание затеваешь? Что же, отправлю своих, как же не отправить—то…

После недолгого разговора Иван вскочил в седло, и Евлах вновь звонко зачеканил копытами по зимнику.

Далеко друг от друга разбросаны по тайге лесоучастки, а самый дальний из них – Магнитка. Туда и направился Елин. В ощетинившейся стене зимнего неприветливого леса солнце высвечивало стволы осин и березок. Иван давно уже слышал все нарастающий рокот, но только сейчас увидел санно-тракторный поезд.

Стрекоча, весь окутанный сизым дымом, бескабинный трактор натужно тащил восемь санных сцепов, загруженных лесом. С Магнитки возили лес всего три трактора: два ЧТЗ и этот, заморский «Катарпиллер». Замазученный и черный от копоти, как и трактор, Сергей Иванов, увидя Елина, блеснул улыбкой. Сергей – бригадир комсомольской тракторной бригады, прибыл сюда вместе с Иваном по ворошиловскому призыву.

– Да заглуши ты свою заразу! Лошадь боится, – крикнул ему Иван. Сергей слез с трактора и, подойдя ближе, возразил:

– Скажешь тоже. Ведь потом не заведешь, коли остынет.

Иванов попрыгал на месте, хлопая себя по бедрам:

– Ух! Холодище! Без кабины когда-нибудь и окочурюсь. Зимой мороз, летом пылища, быстрей бы «Сталинцы» прислали. Ты, Иван, там ближе к начальству, не слыхал, когда обещают?

– Знаю, что будут, а когда? Вот что, Сергей, со Степаном Чмыхом и Яшкой Галимовым подсудное дело вышло. Своих предупреди, чтобы на собрании все были. Решать будем. Да без опозданий, а то вы пока ототретесь от мазута… А я на Магнитку проскачу, предупрежу ребят из переселенцев.

– Тех, из Мордовии, которые всё жалкуют, что «пшано» тута не растет, – подражая говору переселенцев, ответил Иванов.

Белоснежная дорога, исполосованная тенью стоящих у обочины деревьев, нескончаемо петляла среди тайги. Вот уже и выруба, за которыми в низинке должен показаться лесоучасток Магнитка.