Минувших дней разбуженная память. О жизни на окраинах страны

Как только они отошли, один из рабочих, окликнул другого:

– Сёмка, твой любимец приехал. Худощавый и вертлявый Семён Блинов, презрительно хмыкнув, заговорил, поблёскивая фиксой на зубах: «Вот злыдень, только одно знает: чуть не так – под суд! Скольких мужиков за эти годы укатал на сроки. И держат же такого. То в одном леспромхозе правит, то в другом шмон наводит. Всегда на плаву.

Семён уже год, как освободился от заключения, отбывал срок тут неподалёку в ИТК на Быстринском лесоучастке, под Козыревском. А судили его за то, что он, пастух, на летнем выпасе лошадей, прозевал нападение медведя на табун. Медведь задрал двух кобылиц. Вот Бердин и отдал его под суд. Хотя мог, как директор, наказать его по-другому.

Низкорослый крепыш лет 50-ти, Василий, перестав копать, воткнул лопату рядом с собой и рассудил: «Строгость-то, может, она и нужна нам. Зато, где он руководит, завсегда порядок. Не балуй, а делай своё дело. У него работяги завсегда с премией. Плохо что ли? Не то, что в других леспромхозах.

– Тьфу ты! Подпевала нашелся, – смачно сплюнул Сёмка Бегов и отошёл к высокому парню, который наматывал трос на барабан лебёдки.

– Слушай, Верзила, – так прозывали этого парня сплавщики. Бегов подмигнул ему и продолжил, —

Помоги мне козью морду Бердину устроить – дело-то пустяшное. Смотри вон уже причаливают, а какой тулуп у него! Я в него вошек-мандовошек подброшу. Ты только на шухере постой. Когда зайдут в палатку обедать. Ты позырь у входа. Если что – свистни. Я вижу, ты тоже чешешься, авось своих вошек мне добавишь? Я-то счас сюда в коробочку наскребу своих любимых, – и он показал спичечный коробок.

– Во, придумщик!

– А чё? Сработает! Во ржачка будет! Только своих я недавно выводил, а по одной ловить их не буду. Ты вон у Чудинова возьми. Пообещай ему свою соточку «наркомовских» отдать. Он тебе сколь хошь наскребет. У него их тьма. Видишь, он на бревне сидит, а около него фельдшер Лукацкий. Тот его сопровождает в изолятор на центральную усадьбу. Ждут – пока им лодку дадут. А так, чё не подсобить. Скажешь когда, – ответил Верзила и принялся за свое дело.

Cёмка, покрутив головой, направился к бревну, где сидел сплавщик Чудинов. Сделав два шага, задумался: «Сперва в кусты сверну, да наскребу своих, сколько получится». И тут он почувствовал, как зачесалось у него сначала в паху, потом и по лобку: «Тьфу ты, заразы! Почуяли, что я о них вспомнил» – мысленно выругался он и поспешил к кустам, почесывая свой блуд.

Тем временем, Бердин с озабоченным видом, вышел из мотолодки и, подойдя к начальнику с бригадиром, поздоровался, но руки им не подал. Обстановка не располагала. Да и наслышан он о плохой санитарной обстановке на этом участке. Ведь не зря он послал сюда из леспромхоза фельдшера больницы, чтобы разобраться тут и доложить.

– Что недосмотрел! Натворил дел! Планы работ под срыв поставил! Работаешь по-старинке: лес – дело тёмное, а сплав – дело пьяное?! Почему у тебя на лесоучастке сплавщики в два раза чаще в воду падают, чем у других?! Где техника безопасности работ? Почему во время маловодья надзорные пикеты на реке не выставил? Безнадзорно всё! Ты начальный человек здесь! Тебе доверили участок, ответишь мне за всё. Чего насупился? Говори! – почти рявкнул директор, поедая начальника взором.

Мурашов, зная крутой нрав директора, был готов к натиску и как можно спокойнее заговорил:

– Фёдор Николаевич, ежедневно на лошади по берегу просматриваем русло реки вниз на 5—7 км. Если что, высылаем туда пикет. Позавчера еще всё было чисто, и мы в тот погожий день удачно мокрую тундрачку зачистили. Туда летом изрядно леса понапёрло. Оттуда кубов 200 выволокли в сплав. Всё шло хорошо, пока с берега не упала, подмытая водою, тополина. Уровень воды в реке ежедень падает, и тополина с корнем не прошла на перекате. А дальше всё ясно: под нее набились брёвна и стал формироваться залом-щетка. Некие бревна уперлись в дно и баграми с лодки их не взять. Сейчас с участка мотолебедку подтащили. Вот установим, будем рвать. Конечно, если бы не тополина… – объяснял начальник.

– Не хочу слушать! Абы да кабы! Кабы у деда не было хрена – он бы бабкой был, – прервал его доклад Бердин и обратился к бригадиру.

– А ты чего скажешь? Ведь не первый год на сплаве уже.

Гребенщиков прокашлялся и осипшим голосом заговорил:

– Всему виной – малая вода в реке. Русло стало узковато. Вот лес на перекате и не проходит, на косах оседает. Мы всегда баграми и с лодок эти поторчины разбираем. Так совпало, что много леса враз скинули, а тут карчу принесло на перевал. Чтоб её. Стараемся раздербанить залом, понимаем, что скоро шуга попрёт, думаю, успеем. Вот лебёдку подвезли, а на том берегу мужики полиспаст устанавливают, за деревья его крепят, потом лошадьми будем торчащие якоря-брёвна выдергивать, а с этого берега лебёдкой подрывать залом. Так что с двух сторон одолеем.

Бердин, выслушав бригадира, помотал головой.

– Ну, смотри, Гребенщиков. За сутки не разберешь его, всю бригаду и «наркомовских» лишу, и подстригу ваши премиальные. Понял? За перерасход спирта накажу вас.

– Ясно, будем стараться, – ответил тот и, отправился через залом брёвен на другой берег реки, где уже протягивали троса от полиспаста к головке залома.

– Фу-х, – облегчённо выдохнул Мурашов, подумав, – Неуж-то пронесло? – и заговорил.

– Предлагаю перед обедом рабочих зайти в палатку чайком согреться. Тася такие пышные пироги делает. Заодно там и о других делах поговорим.

– Добре, – согласился Бердин и, повернувшись к своему «капитану» Ефиму, сказал, – подтягивайся, почаюем.

И они направились с косы на берег.

На берегу их встретил фельдшер Лукацкий. Увидев его, Бердин удивился:

– Ты ещё тут? А я думаю, чего не приходит с докладом наш доктор. Считал, что ты уже в леспромхозе.

– Я второй день не могу у них лодку выпросить. Тут видите, сейчас не до меня.

– А что на лошади не ехать? – озадачился директор.

– Я не один, больного надо к нам в лазарет доставить, а ему на лошади нельзя. Тут дело очень серьезное. Отойдем чуть, надо только вам рассказать, – более тихим голосом поведал фельдшер.

– А ну, – заинтересовался Бердин и сказал Мурашову. – Ты иди, я позже подойду.

Лукацкий заговорил:

– Моё обследование на участке показало, что дела здесь неважные, похоже тут эпидемия. Чешутся все – мужики, бабы, дети. Я даже поначалу думал чесотка или, не дай Бог, тиф, но тут другое: вши да еще и плотская вошь.

– Какая-какая? Мандовошки что ли? – уточнил Бердин.

Фельдшер продолжил. Они тут пытаются вывести эту заразу подручными средствами, но это не помогает окончательно, и друг от друга заражаются.

– Неужто у всех?

– Да, критически много и у всех. Вон у Чудинова – он полукамчадал, весь в волосах – грудь, спина, пах. Так там везде завелись и даже в бровях, а он наслушался, что солярка помогает, и недавно залез по шею в бочку с соляркой, да сдуру просидел в ней часа два. У него теперь кожа в промежностях воспалилась, а с яиц даже слезла. Ходить ему больно. Всё трётся, не то, что в седле ехать. Вот и прошу лодку, срочно лечить дурачка надо.

– Надо бы вам, Федор Николаевич, о соблюдении санитарии приказ издать, а то и в районе, и в тресте не так могут понять, – закончил фельдшер.

– Да-а-а, слышал я, что тут чешутся, но чтобы так. Вот напасть, что же делать? Час от часу не легче, – и добавил, – Ну с собой-то я вас не возьму, а начальнику скажу. Лодку даст.

Озабоченный от услышанного директор, направился в палатку.

Как только Бердин и лодочник Ефим вошли в палатку-столовую, шустрый Сёмка подсвистнул Верзиле, а сам бочком-бочком стал продвигаться к лодке, зажимая в руках заветный коробок от спичек. Озираясь, убедился, что никому до него дела нет, подскочил к лодке, откинул большой воротник тулупа, спешно высыпал свой подарок, стараясь больше попасть на изгиб воротника: «Вот тебе, вот тебе, почешись, как мы» – мысленно проговаривал он. И когда отошел от судёнышка, подумал: «Хорошо бы женку свою наградил, дала бы тебе злодею прикурить. Через недельку надо будет прознать, чешется он или нет?» – размыслил он. Довольно ухмыльнувшись, отправился к бригаде, крепить лебёдку к анкеру.

Когда Сёмка подошёл к рабочим, крепыш Василий, глядя на его бритую голову, поблескивающую на солнце, спросил:

– Что ты там вынюхиваешь в лодке? Может, спереть чего удумал?

– Не-е, я в зону опять не хочу, – отмахнулся тот.

– Так просто крутиться не станешь, чёй-то затеял, шельмец. Вот хрен-голова, всё неймётся тебе, – поворчал на него Василий.

А бригада спешно продолжала свою работу.

***

Приказ №109 по Леспромхозу

от 14 ноября

«… Во избежании инфекционных заболеваний и распространения их среди населения ПРИКАЗЫВАЮ: