Душа без признаков жизни

Пар кофе разносил запах миндаля.

Андриан подскочил. Вытянулся во весь рост, навострил указательный палец в сторону девушки и закричал:

– Мне не нужны заменители реальности! Напихать меня таблетками, чтобы мозг окончательно отключился – не лечение, а затуманивание правды!

Глаза его полыхали яростью, которую он с трудом сдерживал.

– Правды? – Психолог начала листать один из блокнотов. – Хорошо. Что это?

Она вальяжно поднялась, подступила к Андриану и развернула рисунок. В блокноте изображалось скалистое плато в клубах синего тумана и призрачные люди.

– То, что пару раз проявлялось в моей голове.

– У вас богатая фантазия, Андри, но не принимаете ли вы наркотики? Это объяснит неконтролируемые видения.

Парень черно выругался и схватил девушку за плечи. Блокнот шлепнулся на пол.

– Я идиот, по-твоему? Кто вам дипломы выдает?

– Руки… уберите, – прошептала она, но не стала вырываться. – Я понимаю ваши чувства. И хочу помочь.

Андриан сделал шаг вперед и придавил ее к стене.

– Ни черта ты не понимаешь! Совсем не разбираешься в людях.

Лазурные радужки девушки заблестели. Феликс ахнул, если бы мог. Почему она не сопротивляется? Давно пора влепить парню затрещину.

– Андри…

– Тебе нравится, когда тобой управляют, нравится подчиняться, да? Я чувствую, что нравлюсь тебе, чувствую твое желание отдаться мне, несмотря на то, кем я являюсь. Тебе нравится. Быть ведо?мой. И, кажется, тебя заводят такие психи, как я. – Андриан издал истерический смешок и запустил пальцы в ее золотистые волосы. – А вот мне – нет! Но дрянь, которая сидит в моих мозгах, всё контролирует и вспыхивает, когда ей вздумается! Сводит меня с ума! Понимаешь? Нет! Не понимаешь!

Девушка съёжилась и попыталась выбраться из-под него. Впрочем, он и не держал.

– Бесполезная трата времени, – прошипел Андриан, пнув кресло. – Есть лишь одно лекарство. Пока мысли забиты тем человеком, видения не отпустят мои мозги. Значит, я должен завершить начатое. Должен во всем разобраться. Пора избавиться от всего, что меня с ним связывает. Уничтожить те остатки, что от него остались.

– О ком вы говорите? – уточнила психолог, держась за телефон.

Парень одарил девушку ядовитой ухмылкой и громко захлопнул за собой дверь.

Глава 4. Марлин

Прежде чем осуждать кого-то, возьми его

обувь и пройди его путь, попробуй его слезы,

почувствуй его боль. Наткнись на каждый

камень, о который он споткнулся.

И только после этого говори ему,

что ты знаешь, как правильно жить.

Далай-лама XIV

Горько вздыхая, Марлин склонилась перед памятником Феликсу.

– Господи, воровать цветы с могил усопших… что может быть бессовестней? – проронила она вслух, осматривая пустой порожек мрамора, где несколько дней назад оставила охапку малиновых роз.

Пожурив обидчиков, почувствовала себя лучше, правда, поняла при этом, как убог ее скулеж – никто не слышит, красть не перестанет, Феликс (как обычно бывало) не заступится…

Стоило похоронить мужа во дворе. А почему нет? Под катальпой. Они с Феликсом часто отдыхали под ветвями дерева на лавочке с мягкими подушками. Там, в глубинах сада, коричневая кора возвышается на пять метров, коронованная могучей копной сердцевидных листьев, между которых рождаются кремовые соцветия с пурпурными точками.

Разве не идеальное место, чтобы увековечить память о муже?

Однако после кончины Феликса, Марлин решила смотреть на мир глазами путешественника, остановившегося в Париже, чтобы увидеть Эйфелеву башню и уехать. Очевидно, что поддерживать финансовое положение она не способна и вскоре потеряет дом. Как содержать такой дворец? Когда зарабатывать деньги ей не легче, чем глухому сочинять музыку.

На мгновение мысли оборвались. Она одёрнулась в испуге. За спиной раздался теплый мужской тенор:

– Вы приходите сюда каждый день, не так ли?

Черное пальто с затертыми рукавами, перепачканные землей коричневые ботинки и самые сочные зеленые глаза, которые доводилось видеть, будто свежая мята после дождя. Чистая. Яркая…

Парень смотрел пристально – с тенью легкой улыбки, – а его отросшие светло-русые пряди резвились в осеннем ветерке, пропитанном ароматом луговых трав.

– Чтобы знать, что я часто здесь бываю, нужно самому ночевать на кладбище, не так ли?

– Я испугал вас? – Незнакомец сел на скамью и откинулся на спинку, небрежно закидывая ногу на ногу. – Приношу извинения. Не хотел.

– Это же кладбище, зачем подкрадываться?! Вы бы еще с ножом из-за спины выскочили!

Марлин скривилась и плотнее укуталась в аквамариновый плащ. Леденящий холод отправился на вечернюю прогулку между могил, облизывал кожу, и она мечтала нырнуть под махровое одеяло.

Неужели так сложно заиметь привычку тепло одеваться? Или не ходить на кладбище по вечерам? Незнакомец явно поумнее будет – накинул пальто. Оно выглядело затертым, но Марлин знала: пальто куплено в бутике и три года назад стоило больших денег, хотя теперь напоминает тряпку с барахолки. Будь здесь Феликс, он бы непременно сделал вывод, что парень не так давно – обеднел. Муж вообще любил делать выводы обо всем на свете. Структурировал что угодно: вещи, мысли… людей.

– Я не маньяк, – усмехнулся незнакомец. – Так совпало, что мы навещаем одну могилу.

– Неужели? Дружили с моим мужем? Что-то не припомню.

– Мы не были друзьями, просто… знакомые. Скорее неприятели.

– Тогда зачем ходите сюда?

Марлин заняла лавочку напротив.

Что-то странное таилось в лице парня, в его блестящих глазах… Она не понимала – что, но ее тянуло продолжать диалог. Незнакомец вёл себя сдержанно. Тень улыбки не покидала узких губ, окруженных темно-русой щетиной.

– Иногда мы сами не можем понять причину своих поступков, не находите? Возможно, я жалею, что не был приветлив с ним при жизни, а может, хочу ощутить себя живым, смотря на старого знакомого, лежащего в земле, когда черви и жуки поедают его внутренности.