Embryos

– Проводить? – подскочил Герман, кинув сигарету в сугроб и затушив ее подошвой.

– Не стоит, возвращайся домой. И все-таки, зачем тебе спасать ее и от чего именно? – бросила она напоследок, скрываясь в темной арке домов.

– Не знаю я! Мне кажется, я обязан! – кричал он вдогонку, маша рукой на прощание.

– Не переусердствуй! А то исчерпаешь себя до дна!

Это прозвучало так громко и настойчиво, что паренек застыл в сугробе на несколько мгновений, а потом как оттаял и неспешно зашагал обратной дорогой.

«Неужели нас связывает только эта дурацкая обязанность? Я так устал, так устал от… Боюсь ли я тоже потерять этих людей? А если я делаю все для этого? Почему я тогда делаю это? ??Quе sucede contigo, Cavalli?!»[7 - «Что с тобой не так, Кавалли?!» – исп.]

Проходя мимо урны, он выкинул недавно купленную пачку сигарет.

Танцуй, рыжий ангел, танцуй!

На город упала бомба. Людей расшвыряло по сторонам этой страшной волной, все кричат, прячутся… Еще бомба, снова удар. Урон за уроном, а звук разрывает уши. Огромные оглушительные импульсы рвут грудь.

Софья вскочила с постели, нащупывая очки на тумбе. Голова постепенно различает реальность и сон, но война не прекратилась – кто-то тарабанил в дверь.

– Какого черта… – Герман вылез из гостиной, держа под рукой плюшевого жирафа. – Сонь, кто это? – сонно промямлил он, протирая глаза.

– Жди тут. – Софья принесла с кухни нож. В розовой пижамке и с мясницким ножом в руке женщина подошла к входной двери. Та содрогалась от сильных ударов и мужских криков: «Открывайте, полиция!».

– Мы не вызывали полицию!

– Ярцева, открывай! – донесся знакомый голос, и журналистка засуетилась в панике.

– П…подождите, я голая, – в надежде бросила та и побежала к Герману. – Флешка и папка. Где?

– Там, в углу вон валяются. – Он показал плюшевым жирафом в забросанный бумажным мусором угол. – Искать надо.

– Вот иди и ищи, блин. – Софья нервно толкнула его, а сама побежала к двери. Поправив волосы и швырнув нож в тумбочку с расческами, она легонько отодвинула засов.

– Ты хоть понимаешь, на что ты пошла?! – набросилась Ржевская, стальной хваткой сжав руку женщины. Вся ее суть кипела яростью.

– Я просила тебя по-хорошему, но ты меня игнорировала, как дуру помешанную. Вот я и взяла все в свои руки.

– Как я поняла, ты хочешь себе судимость по «Хищению материалов уголовного дела»? – Она отпустила ее руку, но продолжила убивать взглядом.

– Валерия, нужно поговорить наедине, – настойчиво сказала Софья, смотря на следователя с крайним интересом.

– Мы уже говорили: я полтора часа выслушивала твой бред параноика. Прошла целая неделя, ты воспользовалась моей усталостью и так подставила перед начальством! Пришлось строить из себя дуру, чтобы не уволили. Ни я, ни ты не имеем права на оправдания, ты это понимаешь?

Софья раздраженно сглотнула, не позволяя себе взорваться, и так же настойчиво попросила:

– Давай отойдем на площадку.

Валерия скривила гадкую физиономию, обдумывая что-то. Она недоверчиво бегала глазами по спокойному лицу журналистки, а потом быстро заявила:

– У тебя минута.

Женщины отошли, а полицейские прошли в дом. Герман предоставил им все украденные элементы и сел на диван, пока те проверяли содержимое. Паренек помрачнел, облизнув сухие губы.

– Что ты можешь об этом сказать? – Софья протянула ей аккуратно сложенную салфетку. Ржевская озадаченно посмотрела на нее, но взяла салфетку и развернула: лежала пуля. Осмотрев ее на свету подъездной лампочки, следователь ожесточенно прошептала:

– Откуда это у тебя?

Софья грустно улыбнулась, опустив глаза.

– Я нашла это у Германа.

– Ты понимаешь?.. – сбиваясь, проговорила Валерия, разводя руками.

– Я это узнала из материалов дела, которые украла. Я знаю то, что знаете вы. Но понимаете ли вы, что все это означает?

– Говори яснее.

– Вещества в крови, Валерия, – возмутилась Софья, выпучив глаза. – На них специализировался твой муженек, распространял их вместе с другими средствами. Какое интересное совпадение, не кажется? – сощурилась женщина, намекая на очевидное.

Ржевская слегка успокоилась, и теперь злость сменилась напряжением.

– Я помогаю тебе, а ты помоги мне, – снова заговорила Софья, стараясь быть убедительнее. – Забудем эту неприятную ситуацию, ладно? Я просто немного превысила свои профессиональные возможности в помощь следствию. Но если я права – преступник не так неуловим, как кажется.

Следователь возмущенно вздохнула, отвернувшись к лестнице. Нервы Валерии на исходе, но все только начинается.

– Во-первых, ты мне не помогаешь, а только мешаешь. Во-вторых, верни пулю на место, чтобы он не запаниковал раньше времени.

Ярцева понимающе кивнула.

– Идите спать, я все улажу, – наконец тихо сказала следователь в то время, как подошли полицейские. Мужчина выгнул бровь, указывая на папку. Ржевская пролистала пару страниц и замерла на секундочку. Потом резко закрыла дело и с новой искрой в глазах обратилась к Софье: – Где листок с отчетом патологоанатома?

– Не знаю, он был вырван, как только мы открыли папку.

– Ярцева, – похолодела та, закрыв глаза и констатируя факт: – Я проверяла ее ровно до того момента, как вы стащили. Все было на месте, а больше к ней никто не прикасался. Это самый главный элемент дела. Я повторяю – где отчет, мать вашу?

– Я… без понятия! – опешила женщина, вскрикивая. – Правду говорю, не было его!

– Это невозможно, – монотонно заявила следователь, бегая взглядом по площадке.

Женщины замолчали, стоя в холодном подъезде. Сейчас ночь, а стены тут такие бетонные и мрачные… Когда наша жизнь станет хоть капельку теплее? Когда мы, в конце концов, выйдем из этого темного подъезда?

– Он ведь… – осторожно начала Валерия, упорно смотря в глаза собеседнице.

– Да не, – неуверенно отмахнулась Софья, усмехаясь как какой-то наиглупейшей шутке. – Он не мог…

– Ты уверена?

Софья немного засмеялась, поправив пижаму на груди. Но затем улыбка умерла, а взгляд рассеялся. Она еле слышно ответила: