Embryos

– А что если… – Софья отпила кофе, специально оборвав речь.

– Договаривай, раз начала, и постарайся заставить меня тебе поверить, – с нотками юридической сухости, но человеческой изнуренности сказала Валерия.

– Если он ни в чем не виноват? – осторожно продолжила Ярцева.

– Исключено, – спокойнее сказала Ржевская, потирая морщины на лбу. – Та пуля имеет тот же диаметр, .22LR калибр, как и пули, которые нашлись на площади Восстания после обстрела. Улавливаешь?

– Может, это совпадение? – отчаянно рвалась журналистка, даже забыв про свое капучино. – Ну а правда, может, в том тире такие же пули?

Но Ржевская отрицательно замотала головой и авторитетно объявила:

– Герман Кавалли на данный момент главный подозреваемый. Через Куликова мы можем выйти на того человека, но если им окажется твой невинный маленький мальчик – мы сделаем то, что должны.

Женщины умолкли, выждав паузу. Софья заговорила:

– Все же не пойму, как ты вообще уживалась с этим отморозком? – чуть шутя, спросила та.

– Ты про Куликова? Ох, это был самый непредсказуемый период в моей жизни, такое уж точно хочется забыть поскорее, – бесчувственно, даже грубовато, ответила Ржевская.

– Все было так плохо?

– Ну, как… Только на шикарном сексе ты семейную идиллию не построишь. Хах, – она скованно усмехнулась, смотря куда-то вниз, – помню, в конфетные дни он ходил по дому в одних трусах, как петух цветастый, готовил мне яичницу.

– О, Господи, – сорвалось у Софьи снисходительное.

– Не говори. Так вот сидим, завтракаем, а он берет и скидывает тарелки на пол, сажает меня на стол, целует там… Ну, все вот это. И как разорвет мне рубашку! А мне на работу через пятнадцать минут, прикинь.

– Самец! – крякнула журналистка и сдавленно захохотала, прикрываясь ладонью.

– А я, как уважающая себя женщина, взяла и, когда он повернулся спиной, разорвала на нем трусы сзади. – Она смущенно засмеялась. – Потом игра в счастливую семью ему надоела.

Следователь присела на ступеньки слева, слегка вздохнув, и спрятала лицо в ладони. Софья изучала пальцами рисунок на стаканчике с подсолнухами и мотивационными надписями, но пить больше не хотелось. Бегло поглядывая на проходящих мимо полицейских, она резко дернулась с места и зашагала в туалет. Женщина вылила недопитое капучино и выбросила грязный стаканчик в мусор.

– Мне нужна защита жертвы.

– Что? – как бы взбодрилась Валерия, провалившаяся в мелкую дремоту на несколько секунд.

– Крапивина получила «подарок» от Г.А.Д-а.

– О чем ты? Почему я только сейчас узнаю? – Она лениво поднялась на ноги, приложив последние усилия и прокряхтев по-старчески. – Что за подарок? Надеюсь, не отпиленный палец, нога, глаз или ухо?

– Несмешно, – И она чуточку усмехнулась, но снова приняла угрюмое выражение. – Коробочек с обрывками газет о нем.

– И все? – будто разочаровалась следователь и немного расслабилась. – Я уж думала что-то серьезное…

– Это, по-твоему, шутки?! – крикнула Софья. – Думаешь, такое можно игнорировать?

– Но странно, что он прислал пустой коробок. Там точно ничего не было? И ты уверена, что это именно Г.А.Д?

– Да-да, это точно… Учитывая все остальные совпадения, – промямлила женщина, сосредоточившись. Софья припоминала то утро, и неожиданно всплыла мелкая, незначительная деталь, на которую она обратила внимание только сейчас.

– Если мне не показалось, то газеты были чуть-чуть влажными, – сдержанно предположила журналистка.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что… – замялась Ярцева, ища ответы во взглядах сотрудников, которые все бегали и бегали по коридору, – люди…

– Убитые – ее знакомые? Пха! – Она усмехнулась, с пренебрежением скривив верхнюю губу. – Пустая трата времени.

Валерия замотала головой и ушла, оставив журналистку одну у женской уборной. Вдыхай нечистоты, вдыхай… Может, это самый свежий запах, который ты слышишь.

17

«Открыть глаза? Закрыть глаза? И что это решение изменит в данной ситуации?» – Анастасия лежала в постели, в темно-серой спальне, и ритмично моргала. Шторы еще задернуты, но маленькие лучики света прорывались в душную, серую комнату. Рядом дышал Артем, посапывая как котенок, да и пах он как шерсть только что проснувшегося котенка. Девушка шумно выдохнула с нотками всхлипа: никуда не убежать. Самое пугающее и омерзительное уже происходит; то, от чего человек бежит годами и не может остановиться. Им движет не путь вперед, а дорога от старой жизни, от прошлых путей.

– Привет, милая, – с утренней хрипотцой в голосе промурлыкал мужчина, зевая. Этот зев постепенно перешел в звонкое кряканье и потягушки. Он потянулся, разминая кости, так, словно из него изгоняют беса.

– Артем, мне это не приснилось? – с надеждой, обреченной на горе, спросила жена. Слова вырвались как-то нездорово, хрипло, и девушка потерла кожу у горла – синяки уже сходят.

– Тасюнь, все буде нормально. – Он ласково погладил ее по волосам, переходя пальчиками к ключицам, выпирающей грудной клетке, где висела тонкая цепочка. – Ты у меня прелесть, а не женушка.

Мужчина поцеловал ее и крепко обнял, утыкаясь носом в волосы. Анастасия замерла, не подавая признаков жизни и мысли.

– Пора вставать.

Она влезла в пушистые тапочки и подошла к двери. Сквозь стеклышки вверху мелькали длинные темные силуэты, и девушка с трудом коснулась ручки. Дверь заскрипела.

– О, доброе утро! Как спалось? – Елена Васильевна остановилась, закинув кухонное полотенце на плечо, и потрепала дочь за щеку. – Глянь, прямо не ухватиться уже! Пошли, я приготовила сырники. Тёмочка, привет! – Она набросилась на мужчину, который лучезарно улыбался, поправляя майку.

Девушка короткими шагами двинулась по коридору. Тени все бежали по стенам, люди ходили, топтались, перемещались. Всех много, очень много. Она зашла на кухню.

«Боже мой…»

Сковорода вся в масле, тарелки стоят не в том порядке, повсюду грязные салфетки и… За столом сидит человек, заливая тарелку сгущенным молоком и жадно, по-свински, проглатывая сырники один за другим.

– Пришлось пораньше в магазин сгонять, а то у вас продуктов нормальных нет, – пояснила мать, выкладывая очередную порцию сырников в миску. – Садитесь давайте.

В это время из уборной вышел папа, откидывая ногой прилипший кусочек туалетной бумаги.

– Доброе утро молодым, – Он мягко и сонно улыбнулся, напоминая большого безобидного хомяка. – Лен, кофе сделаешь?

– Ага, уже сахар кинула, садись. Помешай только. Насть, уступи отцу!

Девушка подвинула стул и встала напротив плиты.

– Господи, да что ж ты под руку лезешь? – Мать случайно задела ее лопаткой. – Сядь куда-нибудь.

Она тихо присела за стол, и перед хозяйкой дома поставили завтрак. На какое-то время все замолчали: зазвенели столовые приборы, и семья сочно зачавкала.