Воздух Сомерсетшира

Воздух Сомерсетшира
Сола

Библиотека классической и современной прозы
Он и Она. Что может быть прозаичнее и в то же время возвышеннее? В сборник вошли рассказы, на первый взгляд, абсолютно разные, но все они о любви, мечтах, жизни. Кружащаяся в танце Таэра и «тяжёлый» Сурин. Воспитанная и образованная мисс Соултерфорд и неуклюжий Лаквуд. Раненый солдат и безгласная тень (да-да, вы не ослышались, обычная – хотя обычная ли? – тень). Молодой босс Н. и сероглазая секретарша И. Случайный гость на острове и хозяйка, дважды вдова. Счастливая жена и мать и двухкомнатная квартира (о да, причудлива жизнь!). Дмитрий Иванович Писарев (тот самый, не сомневайтесь) и… Впрочем, читая этот сборник, вы сами найдёте для себя историю, созвучную вашим мыслям.

Сола

Воздух Сомерсетшира

Сборник

Маме – которая всегда и навсегда

Падеспань

Когда эта история началась, Сурин помнил отчётливо: летним вечером он стоял у окна и смотрел на дождь, который подчинил себе весь городок.

В дверь позвонили, он не шелохнулся: его настроение вполне можно было бы назвать умиротворённым, благодаря хорошему пищеварению, прохладе, которую принёс с собой ливень, и сознанию собственной значимости. Последнее он любил подчёркивать, потому и ждал, когда прислуга соизволит открыть дверь его дома, чтобы впустить для него новости. «Если хочешь быть свободным, будь финансово независимым», – не первый год твердил он себе подслушанные чужие советы и не терял времени даром.

В ответ на слова горничной Сурин услышал знакомые интонации своей секретарши. Когда он предстал перед ней, та уже прощалась. Она изрядно промокла под дождём и выглядела, как мокрая кошка, но смотрела по-прежнему независимо: ей, похоже, не приходило в голову стесняться своего вида.

– Что такое, Таэра? – спросил он в своей обычной манере бога перед тварью. – Мне кажется, не так давно мы с вами простились?

– Вам письмо, – невозмутимо ответила секретарша. – Вы просили приносить личную почту, приходящую в офис, в любое время. Сегодня она поздняя.

Пока она говорила, хозяин прикинул в уме, что ему известно о ней. Из бедной семьи, каких здесь полно, работает у него года три, говорят, танцует в одной из забегаловок какие-то довоенные смехотворные пляски. Сурин представил её кружащейся в танце: да, вполне!

– Пройдите, осмотритесь в моём доме, – ни с того ни с сего разрешил он и сам себе удивился.

Это был поистине широкий жест, таких слов он от себя не ожидал. А мокрая курица даже не округлила глаза, будто так и должно быть. Впрочем, она вежливо отказалась, а он, неизвестно отчего растерявшись, вскрыл принесённое письмо. Всего каких-то десять строк – и умиротворение как рукой сняло. Досада. Да ещё сознание собственной значимости – иначе он не Сурин!

– У меня будет к вам просьба, Таэра, – сухо, как и положено говорить с подчинённой, произнёс он, – скоро у нас появится человек. Работник. Введёте его в курс дела. Поможете. Заодно расскажете мне о нём.

– Я могу идти?

– Свободны, – холодно изрёк Сурин, словно вынес приговор.

В окно он видел, как девушка, легко перепрыгивая через лужи, скрылась сперва за дождём, потом за домом и совсем исчезла из его жизни. Сурин был слегка задет той лёгкостью, с какой она стряхнула и его значимость, и его поручение, и его самого.

Не прошло и недели, как Таэру вызвали в кабинет Сурина. С ним был высокий молодой мужчина в защитного цвета рубашке, слишком тёплой для здешних мест.

– Таэра, это ваш… э-э… служащий. Знакомьтесь.

– Сурин, – негромко представился «её служащий», и Таэра невольно посмотрела ему в лицо.

Тяжёлый. Это слово пришло в голову, и к чему оно, девушка не знала. Зато знала, к кому относится. На фоне лощёного Сурина, её патрона, бывшего в своей стихии, второй Сурин выглядел уродливым гигантом, совершенно в этом месте лишним. Она кивнула ему – мол, очень приятно. Как зовут, услышал.

– Она покажет твоё рабочее место и поможет… Спрашивай, – в спину им сказал хозяин обоих.

Несколько дней контора гудела от новости: у Сурина, оказывается, есть старший брат! Родной! Совсем непохожие, сводные, может? Или двоюродные? У этого, видно, дела плохи: работает на родственника почти что за так (курьеру и то больше выходит), живёт в халупе, за которую и денег не взять, и смотрит волком!

Таэра в эти дни совершенно забыла о танцах: прибывший Сурин был непригоден копаться в бумагах, а по причине его немногословия трудно было установить, понимает он, что требуется делать, или нет.

Стараясь отделаться от груза безрезультатной работы, девушка свободное время проводила у моря, чтобы на следующее утро вновь увидеть невыразительное лицо «своего» протеже с неизменным выражением напряжённой задумчивости.

– Вы понимаете, о чём я говорю? – как-то отважилась спросить у него Таэра.

– Да. Но звенеть, как вы, я не могу.

– Что? – изумилась секретарша.

Сурин-старший протянул свою лапищу к её лицу и дотронулся до серёг в ушах девушки.

– Вы, когда идёте, звените, – пояснил он мрачно.

– Вам мешает? Снять?

– Брат расстроится. И остальные. Вам идёт.

Таэра была поражена словам Сурина. И польщена.

Сурин-младший редко вызывал её к себе, всего пару раз. В первый раз он с интересом выслушал секретаршу, затем спросил:

– Ну как он вам? Понравился?

Это было зло даже для Сурина.

– Необычный, – только и смогла дипломатично вставить Таэра.

– Говорят, он горел. Вернулся с войны.

Девушка лишь пожала плечами – слишком далеко от их жизни.

– Но я вас загрузил, вы не сердитесь? Просите смело прибавку, но мне хотелось бы не иметь с вами денежных отношений, Таэра. Я предпочёл бы думать о наших с вами планах.

Секретарша промолчала, оставив при первом удобном случае шефа ради протеже.

Во второй раз Сурин выслушал отчёт и неутешительное резюме её усилий, с напором сказал:

– Таэра, не надо добиваться толку. Пусть тупо делает какую-нибудь операцию, этого достаточно. Я на днях уеду на пару недель. Право подписи документов у Н., но смотрите, чтобы они были оформлены, как надо, он этим грешит.

– Посмотрю.

– Вижу, вы устали от этого медведя, – с улыбочкой промолвил шеф, – но потерпите. Надеюсь, когда я вернусь, вы мне дадите ответ.

– Разумеется.

После этого разговора Таэра по-иному смотрела на подопечного несколько дней. Но её спасли море и падеспань – пожалуй, никогда она столько не танцевала, как в это лето. Жизнерадостность скоро к ней вернулась (как раз уехал патрон), но заботу Таэра спрятала, как подобает любой женщине.