Энтропия

– Кстати, я согласен с Джоном, – раздался насмешливый голос с последней парты его друга Майкла, – Разве это не нарушение прав учеников? Я имею в виду, это нарушение прав Корнелии – то, что вы не позволяете ей сделать одной?

Теперь Нела впервые почувствовала дискомфорт от отчуждения. До этого ее положение было неоднозначным. Она не скрывала свою позицию, ее призывы в интернете и посты в соцсетях (которые вовремя удалялись службой безопасности) ясно показывали ее мнение и привлекали внимание, хоть и не снискали особой поддержки. Но захоти она, и все эти люди стали бы ее друзьями. Однако, теперь, когда она четко обозначила свою позицию, негласный закон впервые дал заметную слабину.

Нела опустила голову, подавляя желание встать и уйти из класса:

– Мне все равно. Как скажете, так и сделаю.

Миссис Блант задумчиво и снисходительно посмотрела на нее:

– Очень жаль, что тебе все равно, Корнелия.

Нела пожала плечами, уставившись в парту и стараясь не слышать смешков с задних парт. Оставаясь дочерью главы ЛИСА, она вдруг перешла в раздел врагов Корпорации. И глупо было бы недооценивать влияние того, что родители многих учеников привилегированной школы имени Николаса Эйнвуда так или иначе были связаны с Корпорацией. И сейчас Нела впервые ощутила странную пустоту от осознания того, что даже если она скажет «Привет», ей вряд ли ответят. Никто не хочет оказаться связанным с ней. Ведь то, что простят ей, не простят им. И их родителям.

Однако, только Нела понимала, насколько относительна ее неприкосновенность: да, ее не сослали в провинцию. Но только потому, что отец боялся окончательно потерять контроль над ней. Также она знала и то, что отец действительно может исполнить свое обещание – и исполнит. Исполнит хотя бы потому, что не может ей простить предательство.

***

Стеклянные двери Лаборатории раздвинулись. Нела замерла в дверях, безнадежно покосившись на стоящего у нее за спиной водителя. Тот вопросительно поднял брови и кивнул ей на дверь. Рэя провести не удастся, Корнелий для того и послал своего личного водителя, чтобы не допустить сюрпризов.

– Здравствуй, Нела, – приветливо улыбнулась миссис Робертсон. – Пойдем со мной.

В коридорах было мало народа, и даже свет горел как-то приглушенно – Нела вспомнила, что сегодня воскресенье, наверняка почти у всех сотрудников выходной. И все равно, она не могла подавить поднимавшуюся из глубины ненависть к этому месту. Это было ощущение, похожее на тошноту, только раздражитель находится не внутри тебя, а снаружи. Подумать только, она не была здесь два года, а казалось, будто сто лет. И всего два года назад это место было совсем другим – разумеется, уже тогда были начаты разработки, но она-то этого не знала… Тогда это была просто компания, где работал ее отец – не более. И миссис Робертсон, которую она не видела те же два года, совсем не изменилась. Доброжелательная, милая женщина лет тридцати пяти с классичесими чертами лица и темными волосами, заколотыми в пучок. И казалось, что она все так же рада видеть Нелу, как и раньше, будто это не она, Нела, совсем недавно устроила скандал в СМИ и обвинила Лабораторию в ужаснейших вещах, которые были правдой.

– Сегодня у нас выходной, – будто извиняясь, с прежней улыбкой в голосе произнесла миссис Робертсон, – Обычно здесь оживленно. Но ты это и так помнишь, верно?

Нела промолчала. Эта дружелюбная женщина не заслуживала того, чтобы высказать ей все, что Нела думала об этом месте. Миссис Робертсон заправила за ухо прядь темных волос, которые выбились из гладкого туго заколотого пучка на затылке.

– Зачем я здесь? – просто спросила Нела.

– Ты не знаешь? – с удивлением в голосе тут же спросила миссис Робертсон. – Ладно. Сейчас мы с тобой поднимемся в отдел делопроизводства. У нас скопилось очень много отчетности за предыдущий месяц, ты ее посмотришь и рассортируешь. Хорошо?

Она снова улыбнулась, и Нела вспомнила эту пластмассовую улыбку. На похоронах ее матери миссис Робертсон так же улыбалась ей, когда Нела не смогла произнести речь, которую заготовил для нее отец. Тогда она просто замерла, невидящим взглядом буравя стену, Корнелий подал знак, и миссис Робертсон ласково обняла ее за плечи, утешающе что-то говорила, пока вела к машине. Потом погладила по волосам и помахала рукой, все так же улыбаясь – как будто действительно ничего не случилось, как будто эта искусственная улыбка могла все исправить…

– А ваши интеллектуальные компьютеры не могут сами рассортировать эти отчеты? – скептически хмыкнула Нела, отбрасывая воспоминания.

– Конечно, могут, – еще приветливее улыбнулась миссис Робертсон, будто Нела сказала что-то забавное, – Но твой отец пожелал, чтобы ты их сначала прочитала. Хорошо?

– А если мне плевать, чего пожелал мой отец? – все так же спокойно спросила Нела, наблюдая за улыбкой женщины.

Пластмассовая улыбка никуда и не могла исчезнуть. Миссис Робертсон проигнорировала ее слова, не изменившись в лице. Миновав несколько поворотов, они поднялись на седьмой этаж. Здесь тоже было тихо. Нела с грустью отметила про себя, что это место не заслуживает быть таким красивым. Закатные солнечные лучи медленно ползли по белым плитам пола. Просторные белые коридоры и огромные окна создавали ощущение свободы. Раньше Нела восхищалась этим зданием…

– А я вот еще хотела спросить, – снова заговорила Нела, – Вы не боитесь пускать меня сюда? Ну, я же… сами понимаете… Вдруг я что-нибудь сделаю? Мало ли, вот, например, взорву все здание? Как, например, пытались сделать Луддиты?

– Нела…

– …Это же как впустить террориста, – Нела с вызовом посмотрела на миссис Робертсон, пытаясь поймать ее взгляд. – Не верю, что вы об этом не подумали.

– Ты не террористка, Нела, – в голосе миссис Робертсон впервые чувствовалось какое-то снисходительное сочувствие. – Не преувеличивай. Иди за мной, пожалуйста.

В кабинете, куда они пришли, тут же вспыхнуло четыре монитора. Миссис Робертсон принялась что-то искать в документах, Нела же осмотрелась – окон не было, только мониторы, провода в щитке, вмонтированном в стену, даже нет никаких бумажных папок. И ей придется провести здесь четыре часа… с ума сойти. Она демонстративно вздохнула и посмотрела на миссис Робертсон:

– И я так каждый день буду сортировать отчеты? Мой отец не сказал, сколько мне придется тут торчать?

Женщина неопределенно пожала плечами. Нела поняла, что определенного срока нет – она будет это делать столько, сколько посчитает нужным Корнелий.

– Вот, смотри. Это финансовая документация. Расходы и доходы, аналитика по сравнению с прошлыми годами, влияние на финансовый рынок, отчеты за последний год. Сюда же экономические данные. А это информационная статистика. Все инновации и запланированные проекты. Ну и медицинские исследования – уверена, они тебя больше всего впечатлят. Результаты в сфере имплантологии и нейрохирургии, нейропротезирование и победа над онкозаболеваниями. Уверена, ты не знаешь большей части из этого.

Миссис Робертсон улыбнулась ей и вышла из комнаты. Нела скептически покосилась на дверь. Что ж, мегабайты текстовых файлов можно разбирать очень долго. Конечно, это далеко не секретная информация – иначе ее бы и не пустили сюда. И, конечно, скорее всего, эти отчеты показывают лишь то, что хочет показать ей Корнелий. Только какой в этом смысл? Те, кому предназначалась эта информация, давно уже с ней ознакомились. Нела нехотя открыла первый файл. Что и требовалась доказать – Корнелий довольно-таки предсказуем. Она усмехнулась. Снижение затрат на производство на 40%, увеличение доли среднего и крупного бизнеса в ВВП, итоговые разработки электронных имплантов за последние полгода… Судя по всему, Корнелий надеялся, что эти данные произведут на нее впечатление. Не дочитав, Нела закрыла очередной документ и отправила его в соответствующую папку. Она решила, что теперь на каждый документ будет тратить не более пяти секунд, чтобы не вчитываться. Не то чтобы она боялась усомниться в своих воззрениях, но эти факты заставляли мозг работать не в том направлении, которое требовалось для достижения цели.

Закрыв папку, Нела решила проверить, нет ли на компьютере еще чего-то интересного. Конечно, маловероятно, но все же… Порывшись в доступных папках, Нела убедилась, что никакой важной для нее информации в доступе нет – было бы странно, если бы ее оставили. Однако, в корзине она нашла файл удаленного письма, которое ей удалось открыть – письмо для миссис Робертсон от некоего доктора Эриха – тот просил ее ознакомиться с данными в архиве о новоприбывших испытуемых, там же была ссылка на архив. С робкой надеждой Нела попыталась ее открыть, но безуспешно – миссис Робертсон неплохо постаралась, закрывая для нее доступ ко всей важной информации.

Устав от этой бессмысленной работы, Нела встала и принялась бродить по кабинету. Разумеется, дверь в коридор была заперта. Но вторая дверь, ведущая в техническое помещение, оказалась открыта. Нела разочарованно окинула взглядом крошечную комнату, где не было ничего, кроме проводов, торчащих из щитка, и нескольких устаревших системных блоков. Однако, в комнате была еще одна дверь. Судя по всему, ею пользовались редко, так как на ней был устаревший электронный замок, к тому же неисправный. Обнаружив это, Нела осторожно приоткрыла дверь – она вела в коридор. Эта ветвь коридора была узкой и заканчивалась тупиком, в конце которого был люк в вентиляционную шахту и решетка, за которой мерно вращались лопасти вентиляторов. Нела вышла на основную секцию этажа и, оглядываясь, осторожно направилась вперед.

Пустая тишина, висящая в коридорах, давила и манила одновременно. За поворотом коридора Нела увидела яркий свет из-за стеклянной двери. Женский силуэт показался из-за двери и скрылся на лестнице. Нела с любопытством пошла на свет, осторожно оглядываясь по сторонам. Что-то подсказывало ей, что эта женщина со значком медицинского корпуса на халате имеет отношение к чему-то такому, что Неле тоже не помешало бы узнать. Подойдя к двери, она в нерешительности остановилась, заглянув в стекло. Длинный проходной коридор за дверью заканчивался поворотом. Но в этом коридоре стояли люди, кто-то навалился на стену, кто-то сидел на полу… Выглядели они даже не то чтобы изможденными, а скорее потерянными. Приглядевшись, Нела с удивлением заметила, что эти молодые люди и девушки – практически ее ровесники. Вряд ли они могут работать здесь… Да и их одежда – безликая, белая, с учетными номерами на спине, не походила на форму медицинского персонала.

Нела застыла перед дверью, не в силах сделать шаг. Легко было рассуждать об этом, находясь далеко отсюда… А сейчас ее парализовал какой-то глубинный страх, живущий даже не в ней, а вокруг, не только в Лаборатории, а простирающийся гораздо дальше… Мутный страх, в совершенно отвратительной пропорции смешанный с горьким стыдом. Отвратное пойло.

За спиной послышались шаги. Нела все так же стояла, застывшими глазами глядя на коридор за стеклом.

– Простите, вы из какой секции? – послышался за спиной голос.

Нела моментально вышла из оцепенения.

– Я… я медсестра. Стажер, – быстро сказала она, схватившись за свой бейджик и показывая его вернувшейся женщине.

Предусмотрительно прикрыв пальцами имя на бейджике, Нела показала только должность. Она опустила лицо и тряхнула волосами, чтобы они упали на лоб, надеясь, что в сегодняшнем полумраке коридора врач не узнает ее. Ведь совсем недавно ее лицо показывали в новостях, да и многие знали, как выглядит дочь Корнелия.

К счастью, женщина не стала присматриваться. Только спросила, уже приоткрыв дверь:

– Какой отдел?

– Этот, – чуть помедлив, сказала Нела, отчаянно надеясь, что ее ложь не выглядит слишком наивно.

– Иди за мной, – кивнула женщина, войдя в коридор за стеклянной дверью.

Нела послушно двинулась за ней. Женщина, не глядя на стоящих у стены, быстро прошла мимо и скрылась за поворотом. Нела еще ниже опустила лицо, думая лишь о том, чтобы как можно скорее проскочить мимо них. Ноги словно стали ватными, глубинное, иррациональное чувство вины поднималось и заполняло ее, словно это она виновна в том, что здесь происходит. Она виновна уже в том, что является дочерью Корнелия… Должно быть, сейчас все они смотрят на нее с осуждением и болью, ведь именно сейчас она – одна из работников Лаборатории, в халате медсестры, с мерзким бейджиком стажера… Чего стоят все ее попытки что-то изменить, если именно сейчас, когда это больше всего нужно, она не может ничем помочь им?

Сделав глубокий вдох, она постаралась успокоиться. Паника здесь не поможет. Надо действовать, а для этого необходимо сохранять холодный рассудок. Хотя, что она может, если даже не знает, что именно сейчас происходит? Наконец миновав коридор, Нела свернула за угол, найдя глазами врача. Женщина подошла к одной из дверей и открыла ее своей карточкой-пропуском. Нела прошмыгнула вслед за ней.

– Подготовь аппараты для обследования, – коротко бросила женщина.

Нела сглотнула. Она находилась в большом помещении, заполненном разнообразными приспособлениями. О назначении некоторых Нела догадывалась, другие же она видела впервые. С некоторых пор медицинское оборудование вызывало у нее страх и отвращение.

– Эмм… да, хорошо. Какие именно? – спросила Нела, стараясь не подать виду, что она понятия не имеет, о чем идет речь.

– А ты не знаешь, что используется для плановых обследований? – женщина удивленно и недовольно повернулась к ней. – Сначала вот эти.

– Что вы, конечно, знаю, – поспешно кивнула Нела, подходя к большому монитору, который, судя по всему, представлял модификацию рентгеновского аппарата.