Коан Янг

Глава четвертая

ИНТЕРВЬЮ #2

Статья из «Научного Мира Зазнаек», выпуск от пятого апреля 1952 года.

Приветствую мир зазнаек! С вами вновь бессменный журналист Тара Ямада и его постоянная колонка уникальных мест, о которых вы едва могли слышать.

И сегодня я бы хотел вернуться в место, уже упомянутое в моей колонке год с лишним назад. Место это отдает мистикой, его покрыли огромным слоем тайн и загадок, а обучающиеся там люди далеко не самые простые. Они практически избранные!

Академия Ши-Ян снова в центре внимания.

Мне повезло во второй раз выйти с ней на контакт, ведь, как нам известно, эти ребята всегда очень заняты для общения с публикой. Академия любезно согласилась дать мне интервью. «Ну и удача! – подумал я. – На мою просьбу откликнулись. Любой другой журналист бы мне завидовал. А чего греха таить – уже завидуют!».

Сегодня Академия особенно предрасположена для гостей (правда, сложно говорить об остальных с тех пор как я являюсь единственным гостем): теплый прием мне оказывают сразу на входе. Это преподаватель истории Ши-Ян, профессор Кииоши Танака. Он приветливо машет мне рукой, широко улыбается и кланяется. Сразу ведет меня по коридорам Академии, согласившись показать свой кабинет.

– Я читал вашу статью, – говорит профессор, остановившись у одной из дверей широкого коридора, выложенного темным крупным камнем.

– Читали? – удивляюсь я. – Мне приятно слышать.

– Да что уж там. Вся Академия читала. Уж директор точно ознакомился.

Пока профессор Танака стоит ко мне спиной, открывая дверь, я навожу объектив на пустующий коридор и пытаюсь сделать кадр.

– Фотографировать запрещено, – вдруг предупреждает профессор.

Я удивляюсь: он же стоит спиной, как он видит? Зеркал нигде нет. Отражений тоже. А затем я с глупой улыбкой качаю сам себе головой, вспоминая, что нет смысла искать ответы в магии. Вернее, в том, как она работает. Особенно если речь идет о магии Ши-Ян.

Дверь открывается. Профессор Танака пропускает меня в кабинет и закрывает за собой дверь. Здесь кромешная темнота, будто беспросветная пещера. Раздается щелчок включателя, и комнату озаряет яркий свет. Я поднимаю голову к потолку и ничего не понимаю: откуда поступает источник света? Затем замечаю в стене напротив три обыкновенных окна, в которых светит солнце. Выходит, источник света – они? Тогда зачем включатель? И что он включил? Я осматриваю кабинет: пол, потолок и стены полностью выложены из того же темно-синего камня, что и коридор. Камень очень крупный и холодный, это ощущалось через обувь. Кабинет в целом очень просторен и устроен обыкновенно, с зеленой доской, мелками и партами в три ряда. Профессор наблюдает за моими передвижениями: я подхожу к окнам и выглядываю – за ними повсюду голубое небо и белые облака. И правда, ведь мы парим. Я сажусь за одну из парт и представляю себя учеником Академии – на лице профессора появляется маленькая улыбка. Интересно, что она значит?

– Говорите, директор читал мою статью? – спрашиваю я и поднимаюсь из-за парты, продолжая осматриваться.

– Да.

– Судя по всему, ему понравилось.

– Совершенно точно, – кивает профессор Танака. – Иначе вас бы здесь не было второй раз. Большая удача, что вы в Академии. Директор не любит журналистов. Говорит, они искажают правду.

– Это если она пропагандирована, – отвечаю я. – Мои статьи таковыми не являются. Напротив, я всегда стараюсь добраться до правды и предоставить читателю информацию со всех сторон, а не с какой-то более выгодной.

– Этим вы директору и понравились. Статья была написана замечательно, – отмечает профессор.

– Спасибо.

Я оборачиваюсь к задней стене кабинета и вижу еще одну дверь – железную и прочную. Оглядываюсь на профессора и вопросительно смотрю на него.

– Там ваша лаборантская?

– Я же преподаю историю, – пожимает плечами он и проходит между рядами, приближаясь к этой двери. – Там не лаборантская. Всего лишь необычные экспонаты.

Я прошу преподавателя ознакомить меня с экспонатами, наличие которых меня заведомо интригуют. Он соглашается. Достает из кармана ключ, делает три оборота и открывает дверь. Из темного проема доносятся сырость и холод.

– Пока ученики на уроках и не начался мой, у нас есть время для интервью, – сообщает профессор Танака и заходит внутрь.

Раздается непонятный щелчок, и комнату так же озаряет прямой свет. Он явно шел с потолка! Но и в той комнате вверху не висело ламп. Всего лишь пустой потолок.

Я прохожу внутрь. Комната вдвое меньше и уже. Окон нет. На стенах висят широкие рамы с фотографиями и текстами, походившими на исторические справки, а на полу в четыре ряда и четыре столбца стояли деревянные тумбы, на которых располагались самые разные и необъяснимые вещи. Каждая вещь была накрыта стеклянным куполом. Я подхожу к тумбе, находившейся ко мне ближе всех. Смотрю, что на ней находится. И ничего не понимаю.

Под стеклом, постоянно извиваясь, в воздухе парит вещество, словно тяжелый дым от костра или призраки ядовитых змей, готовых нанести атаку. Цветом вещество золотистое и яркое, оно броско отсвечивает, не имея ни формы, ни назначения, которое можно было бы ему приписать с первого взгляда. Обычный человек бы этого не понял. Я являюсь обычным человеком.

И по-прежнему ничего не понимаю.

– Что это такое? – указываю я на неизвестный предмет.

Профессор закрывает за собой дверь, поправляет очки, глядя на этот предмет, и спокойно отвечает:

– Это боль.

– Боль? – переспрашиваю я. Обращаю внимание на табличку, прикрепленную к тумбе, и прочитываю название: «Боль». Видимо, тут сыграла моя невнимательность. Но я все равно ничего не понимаю. И задаю вопрос: – Чья это боль, профессор?

Кииоши Танака складывает руки на груди и многозначительно вздыхает. Почему-то он подолгу молчит, словно хочет, чтобы я обратил внимание на что-то еще. Я перевожу взгляд на другие предметы – медленно прохожу мимо каждой тумбы. Я вижу и человеческие черепа, и черепа неизвестных мне существ очень странной формы, и средневековые мечи, и какие-то мелкие красные камни, напоминающие алмазы. Я вновь вопросительно смотрю на профессора, стоя по другую сторону тумб.

– Любой предмет хранит в себе энергию, – наконец поясняет Кииоши Танака. – Кость, камень, череп, даже обыкновенная песчинка. Энергия способна передать и качество предмета, и его возраст, и его историю, и, самое интересное, его настроение. Да-да, вы не ослышались, господин Ямада. У любого предмета есть настроение. Оно накладывается непосредственно человеком или другим живым существом. В стенах Академии любые существа мы называем одним словом – явление. Пожалуй, я рискую сослаться на чересчур внутреннюю информацию, но японские ученые уже больше полугода занимаются исследованиями структуры воды. Они пытаются доказать, что вода может «записывать» все, что видит. В метафорическом смысле, у воды есть глаза. Возможно, вода даже умеет слышать. Но ученые Японии уже точно доказали одно: вода впитывает в себя энергетику человека. Мысли, которые он испытывает, слова, которые он произносит. Вода впитывает любое явление в себя. Ученые убеждены, что вода во всех смыслах есть отражение человека. Академия не сотрудничает с учеными Японии, мы не заинтересованы в этом. Мысль, которую я хочу до вас донести, господин Ямада, заключается в следующем: люди научным путем на одном конкретном явлении доказали то, что магия Ши-Ян смогла доказать более шестисот лет тому назад – причем на всевозможных предметах и явлениях. В данном кабинете собраны предметы, найденные в самых разных местах планеты в самое разное время. Нашли их наши ученики. Что объединяет эти предметы, спросите вы? Они принадлежат одному конкретному человеку.

– Одному человеку? – удивляюсь я.

– Совершенно так. Черепа разнообразных магических тварей, человеческие черепа, доспехи, вон на той тумбе мы с вами можем наблюдать меч средневековых времен – все эти предметы позволяют нам составить определенный портрет о человеке, а энергетика, изъятая из каждого из этих предметов, с точностью может сказать нам, кем являлся человек и как он выглядел.

– И что это за человек?

– Информация строго конфиденциальна. Все, что я могу вам сказать, это то, что данному человеку более семисот лет, он имел контакт с магическими животными, но всю свою жизнь провел в зависти, обидах и отчаянии.

Я возвращаюсь к самой первой тумбе с извивающимся золотистым веществом, слепящим глаза, и указываю на него рукой.

– Эту боль испытывал данный человек?

– Нет, – качает головой профессор. – Мы его ни разу не видели. Но судя по энергетике предметов, собранных здесь, человеком он был ужасающим. Эта боль передает настроение каждой косточки, черепа и даже меча. Он убивал людей, он издевался над животными, иными словами – он причинял миру зло. Данные предметы лишь впитали в себя то, что происходило с живыми на тот или иной момент существами.

– То есть магия Ши-Ян изъяла общую энергетику из всех этих предметов, и получилась энергетика боли? – уточнил я.

– Да, именно так. Каждый собранный предмет передал лишь одну энергетику – боль. Ни любовь, ни заботу, а лишь боль. Ну, имелись так называемые отголоски энергетики зависти, алчности и смерти. Не столь значительные, хоть и имелись. Но стоит напомнить, что магия Ши-Ян не смешивает разные виды энергетики. Они все были извлечены и отделены друг от друга.

– Могу предположить, иные виды энергии этих предметов расположены в другом кабинете?

– Вы правы. В одном кабинете мы храним только один вид энергетики. Помещать несколько в одно помещение чревато.

– Что ж… хорошо, – киваю я. – Тогда могу ли я предположить, что данный человек, чьи предметы вы искали столько много лет, сейчас жив и вы открыли на него своеобразную охоту? Он представляет опасность для вашей Академии?

Профессор Кииоши Танака внезапно меняется в лице, сильно нервничает и поправляет свой галстук.