Три лица Януса

Вперед выступил начальник разведки Арвид Вилкс.

– Беру с собой десяток ребят, из-за прикрытия разгоняем коней, проскакиваем аллюром пристрелянную зону, пока беляки соображают, мы влетаем в мертвое пространство, под скалу, а там… И – эх!

Арвид поднял руку и с силой рубанул воздух.

Лапиньш с сомнением покачал головой.

– Не успеешь, Арвид, – сказал он. – Порежут вас всех из пулемета.

– Успею, товарищ Лапиньш, ты только разреши, – с жаром заговорил начальник разведки, прижимая руку к груди.

– Можно успеть, командир…

Ахмед подошел к Арвиду и стал рядом.

– Если разрешишь, буду с ним вместе.

Ну хорошо, пробуйте, – сказал Лапиньш.

Они попробовали… Но потеряли людей, сами едва не погибли. Отчаянная вылазка не удалась.

3

Тут Лапиньша тронул за рукав адъютант и, склонившись, шепнул на ухо.

– А что она хочет? – спросил командир полка.

Не знаю, сказал адъютант. – Но просится говорить лично с вами.

– Ну хорошо, позови.

Перед Лапиньшем стояла худенькая молодая женщина-горянка. Голова ее была закутана в большой белый платок, черные блестящие глаза спокойно смотрели на Лапиньша.

– Я пойду туда, командир, – сказала она. – Женщину они не тронут.

– Куда пойдешь? – не понял Лапиньш.

– К пулемету пойду.

Женщина развернула складки платка, сунула руку за пазуху и вытащила длинный кинжал.

Еще не хватало, чтоб вместе с нами гибли женщины, – сердито сказал Лапиньш. – Или у нас мало смелых мужчин?

– Разреши мне пойти, командир, – повторила она. – Женщину они не тронут. Не догадаются, зачем к ним иду.

– Верно она говорит, товарищ Лапиньш, – сказал один из горцев. – Здесь пройдет только женщина…

В это время показался в толпе бойцов Ахмед: он уходил перевязывать голову, ушибленную при падении с коня. Ахмед увидел женщину, стоявшую перед командиром с кинжалом в руке, и крикнул:

– Муслимат!

Женщина обернулась, увидев мужа, смутилась и спрятала оружие на груди.

– Ты знаешь ее, Ахмед? – спросил Лапиньш.

– Это жена моя, командир…

– Жена? А ты знаешь, что она одна хочет снять пулеметчиков в ущелье?

Ахмед повернулся к Муслимат.

– Ты? – заговорил он с ней на родном языке. – Но сможешь ты, Муслимат?.. Не дрогнет у тебя рука, когда ты станешь убивать их? Это ведь не женское дело – убивать…

– Не дрогнет, Ахмед.

– Тогда иди. Сын находится в надежном месте?

– Да, он у твоей матери, Ахмед.

– Тогда иди, Муслимат. И да поможет тебе Аллах… – Он повернулся к Лапиньшу.

– Эта женщина пройдет, командир. Разреши ей…

– Хорошо, – поморщившись, сказал Лапиньш. – Только не по дороге же тебе идти…

– Да, командир, я пойду с другой стороны, – ответила Муслимат. – Когда все будет готово, я крикну вам и махну со скалы платком.

Весь отряд, сидя в седлах и подготовившись к решительной атаке, терпеливо ждал сигнала.

Лапиньш смотрел на часы и тихонько ругал себя по-латышски за то, что согласился отпустить Муслимат.

– Надо искать другой вариант, – сказал он, поворачиваясь к начальнику штаба.

И вдруг один из наблюдателей крикнул:

– Платок! Платок вижу! Белый! Э-гей!

– Вперед!

Лавою вырвались конники из-за скалы и понеслись к ущелью.

Пулемет молчал…

Оглушительное «Ура!» разорвало горный воздух и, отразившись о стены ущелья, многократным эхом прокатилось по горам.

– Ура!

…Когда окончился бой, Лапиньш попросил привести к нему Муслимат.