Пропавшая экспедиция

– Он знает достаточно! Пусть ваш человек проследит: поедут они на Граматуху или нет? Если нет, то ещё кое-что успеем исправить.

* * *

– Я так понимаю, делу, которое лежит в милиции, верить уже нельзя. – Михаил положил на колени портфель, открыл его, вынул ноутбук. – Но в таком случае и весь рассказ декана геофака тоже подпадает под сомнение. Ведь они исходили из тех самых сфальсифицированных материалов, которые им выдало управление внутренних дел.

Тарелки, стаканы вмиг сдвинулись в стороны.

– Вот посмотрите, – Мишка распахнул зев экрана и через несколько секунд высветил цветную карту Амурской области, разрисованную путеводными пунктирными стрелками. – Это тот самый маршрут, который нам показал Ельцов. Они его скопировали со слов следователя. Он соответствует рассказам вашего отца?

Учитель извлёк из кожаного чехла очки, водрузил их на нос. Склонился над машиной. Тонкий палец, словно указка, медленно пополз по стрелке, нарисованной на мониторе. Михаил по памяти воспроизвёл в электронном виде маршрут экспедиции, который запомнил по карте Ельцова.

– Мы здесь… – Голос мужчины комментировал пройденный пальцем путь. – Вот Нора. Группа вышла к этому месту. Отсюда пошла к Зее… Всё правильно. За исключением одного.

Дмитриев напрягся. Палец учителя вернулся к точке на карте, которая именовалась Новокиевским Увалом.

– У вас получается, будто экспедиция вышла из Увала и тут же направилась к Норе. По прямой. На самом деле был крюк. Собственно, на карте он особо заметен не будет. И, может быть, о нём декан, с которым вы общались, знал, но не отметил. Крюк-то всего километров с тридцать.

– Что за крюк? – СЧХ тоже склонился над компьютером.

– Вот смотрите. – Твёрдый, как дерево, палец учителя снова принялся гулять по экрану. – Сначала отцу приказали плыть по Зее к Граматухе[4 - Граматуха – речка, левый приток Зеи. Название русское, первоначально от «громкая».]. Кстати, она у вас вообще не отмечена. – Ноготь учителя чуть сместился по линии Зеи вверх. – Приблизительно здесь. Маленькая, но вредная речушка. Впадает в Зею. Экспедиция проскочила на моторке мимо Рыбачьего, это посёлок, и остановилась приблизительно… Вот тут. – Эвенк ткнул пальцем в экран и поднял взгляд на гостей. – Там, на Граматухе, они простояли трое суток. Во время стоянки, как рассказывал отец, он на лодке возил начальника и по Граматухе, выше по течению, и по Зее, к Селемдже. Точнее, к ключу Джуркан. А уже после экспедиция пошла к Норе.

– Это точно? – спросил СЧХ.

– Точно. На Джуркане они ещё ночевали.

– А что они там делали?

– Не знаю. Отец не рассказывал.

Сергей прикусил ус:

– Ни о Граматухе, ни о Джуркане в деле нет ни единого слова. Чем же, интересно, занималась группа на Граматухе?

– Тем же, чем и на Норе. Что-то искали.

– Ерунда какая-то, – Дмитриев быстро пробежался пальцами по клавиатуре. – В этой местности ничего нет. Никаких полезных ископаемых. Здесь никогда не проводились никакие геологоразведывательные изыскания.

– И тем не менее отец утверждал, что твой папа, Михаил, несколько раз за те три дня уходил в тайгу вместе с Бородой и Профессором. – Слабая улыбка едва коснулась уголков рта хозяина жилища. – Так они себя называли промеж собой.

– Борода – потому что бородатый? – полюбопытствовал СЧХ.

Учитель утвердительно качнул головой:

– А второй постоянно читал у костра. И что-то писал в тетрадку. Глаза портил. Так батя говорил.

«Профессор скорее всего отец Вики, – решил Михаил. – Она сказала, будто тот захватил с собой несколько общих тетрадей. Смеялся: мол, напишет роман…»

– Они с собой брали инструмент? – продолжал опрос СЧХ.

– Лопаты и кирку.

– Уходили на целый день?

Утвердительный кивок головой.

– Ещё одно таинственное пятно в деле. – СЧХ с хрустом уничтожал очередной огурец. – Не нравится мне всё это. Очень не нравится. – Челюсти равномерно пережёвывали натурпродукт с огорода. – Предположим, экспедиция работала на оборону. И, опять же, предположим, искала, скажем, площадку для будущего космодрома.

– «Свободного»?

– Типа того. Изучали топографию местности. Делали разметки, для чего и взяли приборы. Только на хрена в таком случае рыть землю?

– Выяснить, какая почва?

– И что, ты лопатой и киркой выяснишь, есть ли на глубине в десять метров плавуны или нет? Твоя задача – заснять и отдать снимки. Всё!

– Вот и рыжий следователь, что допрашивал отца, тоже интересовался: делал Дмитриев фотоснимки или нет? – неожиданно вставил учитель.

– Точно спрашивал? – после секундной паузы переспросил СЧХ.

– Да. Зачем отцу врать мне?

– И снимки делали?

– Не знаю. – Эвенк повёл плечами. – Отец ничего не говорил о том, брали они с собой фотоаппарат или нет.

– Для изучения местности нужен теодолит, – заметил Мишка.

– Да, действительно, Ваня, твоему отцу врать было ни к чему, – выдохнул Щетинин, припомниная дело. – А вот рыжий следак почему-то соврал. Забавно, правда?

* * *

– Сообщение по Савицкому. В Читинской области, село Аннон-Борзя, проживает Гончарук Вера Васильевна, директор сельской средней школы. В девичестве – Гук. Во времена учёбы Савицкого в институте была старостой группы. Других контактов по Чите не обнаружено. Начинаем отработку в данном направлении.

* * *

Движок за кормой натруженно стучал, отбивая ритм километров. Старичок «Вихрь» старательно показывал хозяину лодки, что он ещё хоть куда и его рано списывать. В тех местах, где они сейчас проплывали, Граматуха ещё не оправдывала своё название. По крайней мере, грохота путники не слышали. Но течение было сильное, мощное. Старый движок с трудом справлялся с поставленной ему задачей.

Михаил склонился над бортом, зачерпнул ладонью холодную воду, сполоснул лицо. Полегчало.

– Вань, а ты в тех местах с отцом часто бывал? – Дмитриев достал платок, вытер лицо насухо.

– Мимо проходили, – перекрикивая стук мотора, отозвался учитель. – И останавливались пару раз. Без ночёвки. Охоты там никакой. А рыбу лучше ловить в другом месте. Разве что бруснику пособирать. Так её и у нас, под домом, полным полно.

Сын проводника сам предложил свозить их к месту стоянки экспедиции. Никто за язык его не тянул, хотя у Мишки данная просьба сразу закрутилась в голове, как только услышал о Граматухе. Дмитриев перед отплытием даже испытал некое неудобство перед эвенком. Время тратит да и горючее. Но тот так открыто смотрел на мир, что Мишка успокоился: всё-таки здорово, что ещё сохранилась дальневосточная широта души! Хоть и не везде.

Щетинин тем временем, основательно устроившись в носовой части дюралевой плоскодонки, давал инструкции по телефону:

– Лёня, не в службу, как говорится. Достань-ка ещё разок папку Дмитриева. Да, того самого. Напомни, кто вёл дело? Сафронов, Гаджа, Нестеренко? Кто из них жив?.. Только Гаджа? Где проживает? В Южно-Сахалинске?.. Вот чтоб тебя… – Рука следователя с силой припечатала на шее назойливого шмеля. – Да нет, это я не тебе. А ты его помнишь? Кого-кого, Гаджу!.. Это ты у нас аксакал в управлении… Да на хрен мне его характер! Внешне как он выглядел? Рыжий? Слушай, а адреса его сахалинского, случаем, у нас нет? Есть? Замечательно! Запиши для меня. Ладно, будь! Завтра к тебе загляну.