Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая

Четырьмя годами позже, Ленин, обосновывая основание СССР как союза свободных республик с правом выхода из СССР говорил: «Свобода выхода из Союза, которой мы оправдываем себя, окажется пустой бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке. Приняли ли мы с достаточной заботливостью меры, чтобы действительно защитить инородцев от истинно русского держи-морды? Я думаю, что мы этих мер не приняли».

Эти слова Ленина относятся к бюрократам и сказаны по случаю предложения Сталина об автономизации республик, что Ленин назвал «великодержавным планом автономизации республик», но видно, что Ленин считал большинство русских «шовинистической швалью».

Как это мнение Ленина отличается от мнения следующего вождя России – Сталина, сказанного им на приеме в Кремле по случаю Победы в честь русского народа:

«Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост.

Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа.

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа, потому что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа, потому что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были и моменты отчаянного положения в 1941-1942 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала потому, что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.

Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие.

За здоровье русского народа!»

Как разительно отличаются мнения вождей России о русском народе!

Тем не менее, инородец Троцкий не выполнил указания Ленина, немцы пошли в наступление, сопротивление им оказывали лишь малочисленные отряды Красной гвардии и месяц спустя пришлось-таки заключить Брестский мирный договор с немцами на ещё более унизительных и кабальных условиях из-за выходки Троцкого-Бронштейна, который, кстати, не понес никакого наказания.

Не в обычаях Ленина было наказывать своих соратников по партии и правительству, особенно если эти соратники принадлежали к известной нации. Так, перед самой Октябрьской революцией, накануне, соратники Ленина: Зиновьев (Радомысльский) и Каменев (Розенфельд) высказались в печати против вооруженного восстания, что являлось прямым предательством, но тоже не понесли наказания за измену партии большевиков. Впоследствии, эти два персонажа сыграли роковую роль в судьбе Ивана Петровича.

Тем временем, пока вождь мирового пролетариата боролся за сохранение страны и Советской власти через замирение с немцами, Иван Петрович пытался организовать работу уездного комитета по продовольствию. Уездное казначейство закрылось, отделение Сибирского банка тоже не работало, служащие уже три месяца не получали зарплату, денег на закупку зерна в уездном исполкоме не было, а Омский Совдеп требовал присылки обозов с хлебом, грозя наказанием за саботаж.

Понимая, что оказался не на своём месте, Иван Петрович через две недели отказался от комитета по продовольствию и попросился у председателя Совета – большевика Сольцева на комитет по образованию – как учитель. Просьба была удовлетворена, и Иван Петрович занялся проверкой работы приходских школ в уезде, которых было одноклассных числом семь и городское двухклассное училище. Занятия в школах шли по старым программам, лишь исключили уроки закона Божьего, поскольку вышел Декрет Совнаркома от 2.02.1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», который гласил:

ДЕКРЕТ СОВНАРКОМА

Об отделении церкви от государства и школы от церкви

от 02.02.1918 года

пп.1.Всё имущество церкви объявляется народным достоянием. Здания и предметы культа передаются в бесплатное пользование религиозных сообществ.

пп.3 Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие привилегии связанные с исповедованием какой бы то ни было веры или не исповеданием никакой веры отменяются.

Из всех официальных документов всякое указание на религиозную принадлежность и непринадлежность граждан устраняются.

пп.9. Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается.

Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом.»

Другим декретом ВЦИК от 21.01.18 г. «Об аннулировании государственных займов», объявлялось, что:

ДЕКРЕТ

От 21.01.18 г. (03 февраля)

Об аннулировании государственных займов

Все государственные займы, заключенные правительствами российских помещиков и российской буржуазии аннулируются (уничтожаются) с декабря 1917 года.

Равным образом, аннулируются все гарантии, данные названными правительствами по займам различных предприятий и учреждений.

Безусловно и без всяких исключений аннулируются все иностранные займы.

Малоимущие граждане, владеющие аннулируемыми государственными бумагами внутренних займов на сумму не свыше 10 000 руб. (по номинальной стоимости) получают взамен именные свидетельства нового займа РСФСР на сумму, не превышающую 10 000 руб.

Вклады в государственные сберегательные кассы и проценты по ним неприкосновенны. Все облигации аннулируемых займов, принадлежащие сберегательным кассам, заменяются государственным долгом РСФСР.

Кооперативы, местные самоуправления и другие общеполезные или демократические учреждения, владеющие облигациями аннулируемых займов удовлетворяются на основании правил, вырабатываемых ВСНХ совместно с представителями этих учреждений, если будет доказано, что эти облигации приобретены до опубликования настоящего Декрета.

Общее руководство ликвидацией государственных займов возлагается на ВСНХ.

Все дело ликвидации займов возлагается на Государственный банк.

10.Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов образуют по соглашению с местными СНХ комиссии для определения того, какие граждане относятся к числу малоимущих.

Председатель ВЦИК

Свердлов

Иван Петрович теперь не записывал в свой дневник Декреты целиком ввиду их многочисленности и длительности, а лишь отмечал основные положения, которые и определяли действия Советской власти по данному вопросу.

Короткий, двухнедельный месяц февраль закончился, наступил март, правительство Ленина заключило «похабный» мир с немцами, уступив им Прибалтику, Белоруссию, Украину и, обязавшись выплачивать огромную контрибуцию, продолжило деятельность по укреплению Советской власти на местах, восстановлению деятельности промышленных предприятий и государственных учреждений.

Декретом о власти Советы были объявлены единственным органом власти на местах, но во многих уездах и губерниях местные Советы были под влиянием эсеров и саботировали исполнение декретов Советской власти, в других Советах революционно настроенные депутаты занялись национализацией частной собственности по своему усмотрению, часто несправедливо, чем вызывали недовольство местных мелких предпринимателей и торговцев.

Ленин укреплял Советскую власть новыми Декретами, Лейба Троцкий, нагадив Ленину против мирного договора с немцами, занялся созданием Красной армии, а Иван Петрович пытался помочь учителям своего уезда получить зарплату или хотя бы обеспечить их пропитание. С зарплатой ничего не получалось, но продовольственные пайки для учителей и их семей удалось выбить, чему уездные учителя были весьма признательны Ивану Петровичу.

Уездный Совдеп, находясь под контролем депутатов, считавших себя большевиками, но без партбилетов, принял постановление о национализации собственности нескольких купцов и предпринимателей в городке, в их числе неожиданно оказался и тесть – Антон Казимирович. Как тот попал под конфискацию имущества Иван Петрович не мог понять, но предполагал, что не обошлось без доноса соседа – Туманова, злобные взгляды которого в свою сторону он часто ловил на себе, заседая в Совдепе.

Иван Петрович пытался оспорить решение Совдепа об изъятии имущества тестя, доказывая, что это решение было принято в его отсутствие, и Антон Казимирович уже старый человек, пострадавший от царизма и сосланный в Сибирь, где своим трудом наладил небольшое предпринимательское дело.

Всё было тщетно: голытьба в Совдепе свое решение менять не пожелала, а на слова Ивана Петровича, что реквизировать дом нельзя, ибо и он, член Совдепа, живет в этом доме, ему был дан ответ, что никто его выселять не собирается, и тесть тоже может остаться проживать в своём доме, только придется потесниться: в две комнаты к ним подселят две семьи бедняков, у которых недавно сгорели избы, и им негде жить. А вот заводик и мельницу у его тестя отбирают без всяких условий, и если Иван Петрович против – значит он против Советской власти, и ему нет места в уездном Совдепе.

Иван Петрович сообщил тестю о решении Совдепа отобрать у него завод, мельницу и дом, отчего тот сильно расстроился, начал проклинать власть голодранцев, которые сами работать не умеют и потому отбирают честно нажитое имущество у добросовестных тружеников.

Иван Петрович съездил даже в Омск, пытаясь через краевой Совдеп отменить решение уездного Совдепа как самоуправство, но поддержки в Омске тоже не нашел. Кругом начались мелкие выступления против Советской власти, которые умело разжигали бывшие заводчики, банкиры и офицеры, распространяя нелепые слухи чуть ли не о людоедстве большевиков, и вновь поднимая клевету на Ленина как немецкого агента, обвиняя его в предательстве при заключении Брестского мира с немцами. На юге края начались волнения в казацких станицах Сибирского казачества, хотя еще в декабре месяце, в декрете ЦИК «О казачестве» постановлялось:

Отменить обязательную воинскую повинность казаков;