Пепел на венце

Он справился. Бросился на последних врагов в тот же миг, как мой факел дал ему знак. Палка с горящей паклей закачалась из стороны в сторону, затанцевала и исчезла в сарае. Лексо не стал ждать результата моего жестокого поступка. Каким бы он ни был, для нас пути назад не имелось. Уличат в предательстве одного – жизнь другого не будет стоить и ломаного гроша. Такая цепь иной раз прочнее дружбы.

Лексо справился. По-видимому, быстрее меня. И вместо бегства вынужден был приводить меня в чувство, теряя время. Я думал, что это последняя наша заминка, а теперь мы вновь топтались на месте. Стояли подле дымящегося шатра, близ еще одного источника огня. Более дружелюбного.

Я не знал, насколько дружелюбными выглядели наши с Лексо лица, но шестнадцать пар глаз смотрели на нас без какой-либо опаски. Девушки не разбежались в ужасе по лесу, не умоляли пощадить их, просто смотрели на нас в немом ожидании, что в некоторой степени поразило меня. Перед ними только что разыгралось кровавейшее событие, которого до сей поры не знало это место, – я имел право так думать, – а они просто смотрят, изредка моргая, будто сейчас мы разыграем перед ними цирковое представление, чтобы вызвать у взыскательной публики хоть какие-то эмоции. Недоумение – вот моя эмоция.

Лексо вроде бы тоже пребывал в замешательстве. Наконец он повернулся лицом ко мне.

– Некоторые из них здорово помогли мне в схватке.

Я, конечно, понял настроение парланца и громко спросил, обращаясь к наложницам:

– Кто-нибудь из вас сможет найти дорогу в безопасное место?

Девушки замотали головами – отрицательный ответ. Другого и не ожидалось.

– Я готов вернуть вас туда, где вы, вероятно, находились ранее. Выяснять, почему вы оказались здесь, некогда, потому спрошу один раз. Согласны идти за нами и стараться держать наш темп?

Теперь некоторые из девушек закивали, а другие, увидев это, побороли робость и поддержали подруг. Или старших в гареме, кто ж их поймет!

– И последний вопрос: вам всем языки поотрезали?

– Как мы пойдем? – с дрожью в голосе пролепетала смуглая красотка в полупрозрачном платье. Босая. – Я не смогу, не приучена ходить по камням и веткам.

Я почесал бороду и сдвинул влево губы. Нисколько не рассердился.

– Дельный вопрос, кстати. И своевременный. Самым смелым из вас советую заскочить в шатер, прежде чем он рассыплется в прах. Там точно есть несколько пар сапог. Остальные следуйте за мной. Придется разграбить могильник.

Больше на болтовню я решил не налегать. Предстоял обратный путь по джунглям к лодке. Да, мы будем идти быстрее, чем под предводительством почившего Эстеля, в сапогах которого сейчас расхаживала смуглянка, но заплыв… Плыть нам придется гораздо дольше. Именно поэтому сапоги с трупов я снимал самым бесцеремонным образом и швырял их в сторону отводящих взгляды девиц грубо, сопровождая процесс ворчанием и резкими словцами, большую часть которых слышал только я. В неподходящий момент мне свалилось на голову это «счастье». Уж лучше бы в лагере обнаружился сундук с золотом – даже такое добро можно оставить без внимания. Ну, или закопать неподалеку на всякий случай.

Изящные ножки в широких сапожищах, в потрепанных башмаках выглядели нелепо, а неуклюжая походка каждой из девушек могла бы вызвать у меня искренний смех, но я сохранял серьезность. Не хватало только, чтобы моя полуголая «гвардия» перестала воспринимать наше положение, как почти безнадежное, и сбавила скорость, посчитав меня безобидным весельчаком. Мы должны успеть или проклясть само Солнце, что готовится вновь явить себя ослепшему миру.

Переход по неровному и пугающему странными звуками лесу получился не из приятных. Лексо шел первым, я брел позади всех, поднимал споткнувшихся, кричал на тех, кто утратил самообладание, и добился своего. Мы обошли скалы и достигли крохотного пляжа довольно быстро. Девушки, все как одна, помогали нам вытолкнуть на воду лодку, взяли в руки тяжелые весла и так, поначалу очень неуверенно, неумело, – когда лопасти чаще стучали друг по другу, чем по волнам, – вывели суденышко подальше от берега.

Карта всплывала у меня в памяти ежеминутно. Я смотрел на изгибы прибрежных скал, на неприступные клифы и понимал, что цель еще далека. Изо всех сил налегал я на весла, кряхтел, но не мог заставить треклятую шлюпку плыть быстрее. Когда небо изменило цвет так, как меняет его под разными углами турмалин, я заволновался сильнее, а когда исчезли почти все звезды, и голубое свечение поднялось на востоке, я запаниковал. Ибо по моим подсчетам, мы уже должны были увидеть корабль Жана Батиста. Но не все происходит так, как нам хочется.

Осий решил избавиться от агентов-неудачников, которые невзирая на все предупреждения и здравый смысл покинули оплот главного мятежника и устремились на другой остров, где в них нуждались, как в моровой язве.

«Что ты будешь делать теперь, Фосто? Куда поплывешь, зная как дики эти берега?»

Девушки самоотверженно работали веслами – единственная вещь, которая хоть как-то меня радовала. Очень непривычно видеть милые ухоженные лица такими хмурыми и перекошенными от напряжения. Но сопение и тяжелое дыхание прелестниц не шли ни в какое сравнение с рычанием, издаваемым Лексо. Он заглушал нас всех.

– Во имя Трансагарских болот, поглотивших десять тысяч нардарцев, где эта гнилая посудина рыжебородого недоноска?!

Я не знал, что ответить на это восклицание парланца. Мог лишь повернуть голову направо, встречая первые лучи света. И скрипеть зубами.

Солнце взошло.

Глава 8

Пляски и молнии

В далеком прошлом, когда озорным двенадцатилетним мальчишкой я покорял гористые окрестности своей деревни, мне поручили приглядеть за пятью малышами, пока их матери и отцы спустились в долину, ожидая странствующих торговцев. Мне не хотелось превращаться в няньку, я разозлился от того, что меня не взяли в долину и решил запереть мальцов в небольшом домике позади усадьбы моего отчима. Там он часто сидел один, читая трактаты философов, историков и правоведов. Я сказал детишкам, что по деревне бродит стая голодных волков, и пока их не перебьют, лучше пересидеть здесь. Схватил свой деревянный меч и побежал на главную улицу – биться не с волками, а со своими приятелями, которые по какой-то причине остались дома.

Что сказать – денек прошел не так уж и плохо. В тяжелой схватке я поставил три шишки главному задире. Его ухо распухло и цветом походило на переспелую сливу после удара моего меча, так что к усадьбе я возвращался в приподнятом настроении. Пока не увидел, что дверь в домик, где сидели малыши, распахнута настежь, а в самом помещении никого нет. Я собрался бежать к усадьбе, как вдруг услышал шорох в углу, где стояла двустворчатая тумбочка с бюстом первого наместника Ярва. Отворив дверцы, я увидел дрожащего пятилетнего мальчугана, который в первые секунды смотрел на меня так, будто я покрылся шерстью и скалился.

Я и сам не понимал, как реагировать. Еще раз оглядел комнатушку в надежде увидеть оставшихся игроков в прятки. Безрезультатно – больше никого тут не было.

– Мы победили, волков уже нет, – я хотел выглядеть как можно радостней, но получалось так себе. – Где твои друзья?

Не сразу, ох, не сразу я выпытал у мальчишки хоть какое-то объяснение. По его словам, в домик начали ломиться дикие звери, а когда они отступили, дети умудрились отворить дверь и убежать подальше от деревни. Только он остался в хижине и спрятался за крепкими стенками из блавалагского дуба.

Звери? Сначала я списал все на детскую впечатлительность, но чуть позже, глядя на скачущего по фиалковой лужайке дворового пса Дора, в мою голову закрались сомнения – уж ни эта ли черная помесь собаки и суслика взбудоражила ребятню?

Так или иначе, я почувствовал над своей головой огромный мешок, полный проблем и неизбежных наказаний от старших, если кто-то из них вернется раньше. Но я и предположить не мог, что этот мешок почти придавит меня грузом страха за жизни, доверенные мне.

Я искал детей часа полтора. Проклинал себя за то, что не бросился за помощью к сверстникам, что так далеко удалился от поселения в одиночку. Судьба, однако, решила надо мной сжалиться и направила по верному пути. Я отыскал мелких проказников. Перехватил их недалеко от уступа, ведущего к сорокаметровой пропасти. Они плакали и блуждали в кустах вереска, но я так обрадовался, что если бы смог, потащил четырех сорванцов на руках.

Этот случай определенно добавил мне ума. Чуть-чуть. Я понимал, насколько беспомощны были эти детишки перед огромным опасным миром, и осознал свою ответственность за них, даже несмотря на то, что все закончилось благополучно. Моя филейная часть не пострадала в прямом и переносном смысле. Лишь иногда те дети спрашивали у озадаченных родителей про героическое сражение с волками.

Наверное, было бы лучше, если б я сразу предоставил девушек самим себе. Решение, которое они могли принять касательно дальнейших шагов, принадлежало бы только им. А теперь они на моей шее. Решение, по сути, приняли мы с Лексо.

Нет, назад я не поверну. Сейчас Офитовый Обломок казался совершенно диким местом с крутыми утесами, непроходимыми лесами и враждебной живностью, но рано или поздно на берегу мы увидим признаки человеческого присутствия. И вместе с этим ответственность за судьбы красавиц спрыгнет с моих плеч. Пусть ищут путь к своему прежнему покровителю, здесь я им не помощник. Мой же старый покровитель, будь неладна его белая борода, смылся.

– Можете так не напрягаться, – объявил я, сбавляя обороты. – Мы уже никого не догоним.

Усталое красное лицо Лексо выражало крайнюю степень разочарования. Наши титанические усилия, как и тогда, на континенте, вновь прошли даром. Это злило, раздражало, но необходимо принять свершившийся факт.

Парланец отдышался и покачал головой.

– Что же я вижу? Теперь Фосто готов сдаться.

– Эй, не играй по чужим правилам. Все не так, как этой ночью. Святоша имел восхитительную на первый взгляд привычку – был всегда верен своим словам. Нам это аукнулось.

– А твоя уверенность в том, что мы достигли нужного места до рассвета? С ней как?

Я цокнул языком.

– Если твои пальцы все-таки окажутся на горле Жана Батиста, передай и от меня привет.

– Кто этот Жан Батист? – сильный акцент сразу обратил на себя внимание. В мою сторону пристально глядела сероглазая уроженка далекой-далекой Пансеги.

– Капитан, жулик, пустозвон, победитель морских страшилищ, работающий на несколько сторон, но прежде всего на себя. Тот, кто не дождался нас у того залива с торчащими из воды скалами. Какая теперь разница? И… – я вдруг присмотрелся к девице и увидел в ней некоторые знакомые черты. Пересел так, чтобы не крутить головой.

Раскосая красавица ни капли не смутилась.

– Лексо, а к какому роду-племени принадлежала Боарика из Вековой Вершины?

– Тальсанка.