Пепел на венце

Отнюдь не лицо князя Дамиана всплыло перед моими глазами.

– Ты забыл про благородный мотив. Месть – она как тонкий слой меда на большом куске хлеба. Если мед мне вкусить не доведется, то до хлеба я дорвусь в любом случае. Ну, или погибну.

Думаю, старика наша решимость поразила больше, чем жестокость. В конце концов он вновь плюхнулся на табурет, посмотрел на свои записи и принялся активно массировать лоб.

– Когда говорят, что враг мой одержал столько побед исключительно благодаря темным силам, лелеющим его, я морщусь. Нет, напротив, его безумное властолюбие и неудержимая жестокость разверзли врата преисподней. Я вижу в вас искры той же кипучей страсти, хоть и кажутся поначалу они холодными и безжизненными. Не повторяйте ошибок врага, – лицо Осия разгладилось, будто озаренное солнцем, и он продолжил. – Кое-кто обвинит меня в безрассудности, скажет, что с возрастом мое чутье ослабло, но я верю. Я верю всему, что вы сейчас сказали. Я верю, что вы на моей стороне, поэтому вашу дальнейшую помощь мы обсудим уже в Паво, оплоте Аггеаса.

Он пару раз взмахнул ладонью, веля нам удалиться.

Уже покачиваясь на гамаке и предвкушая погружение в сон, меня вдруг побеспокоил Лексо.

– Что это было?

– Что?

– Там, на берегу. Твое лицо… Ты смотрел на огонь, как на палача, хотя не тебя он казнил.

Я почувствовал, как сердце забилось сильнее, несмотря на покой, в котором находился. Даже удивился немного.

– А, это. – Я какое-то время помолчал и пояснил. – Не помню, в курсе ли ты, но в вольных городах во время тамошних войн меня звали Фосто Быстрым, Фосто Стремительным. И мечом махал хорошо, и решения принимал вовремя. Но было у меня еще одно прозвище, ты бы догадался о нем, сними я перед тобой портки и исподнее. Как-то раз я штурмовал укрепленное поместье. Стояла задача убедиться, что его владелец отойдет в иной мир и, собственно, сжечь дом. Не все пошло так, как нужно – я оказался в огненной ловушке, и вытащили меня, когда я уже начал заниматься пламенем. На какое-то время прозвища, которые мне нравились, заменили другим – Фосто Опаленная Задница.

Лексо хмыкнул.

– Страшишься огня?

– Огня? Нет. Страшусь чертового пекла, разъедающего кожу, огненной стены, из которой нет выхода. Страшусь, что подобное настигнет меня вновь, и однажды такое чуть не произошло. А теперь довольно расспросов. Спать хочу.

Я закрыл глаза, чувствуя, как море убаюкивает меня.

Цивилизация показывала свой кирпично-металлический лик на Офитовом Обломке в гораздо, гораздо меньшей степени, нежели на острове Эстерида. Эта мысль уже давно утвердилась в моей голове и до прибытия к столице никак не поменялась. За все то время, пока мы огибали берега негостеприимной земли, я увидел лишь одно крупное поселение. Расположенное на относительно ровной местности, издалека оно походило на город с причудливыми строениями и неровными башнями. Иллюзия быстро сменилась суровой реальностью – от домов в городе остались лишь фрагменты стен, укрепления срыты, а жители представлены только мародерами да падальщиками. Грустное зрелище, особенно для того, кто понадеялся, что постылое плавание подходит к концу.

Терпение пришлось потренировать еще немного. Жан Батист все эти дни выглядел счастливым, как лис в переполненном курятнике. Несмотря на то, что девушек взял под свою опеку Осий, пронырливый капитан успел наладить диалог с небезызвестной Халеей и подолгу беседовал с ней о чем-то на капитанском мостике, куда нам подниматься не велел. Там, к слову, я впервые и увидел ее улыбку.

Как бы то ни было, мы успешно достигли важнейшего порта Обломка. Относительно небольшая, перекрытая цепями гавань утопала в зелени, так что даже подъемный кран я заприметил не сразу. Стена, опоясывающая портовый городок, мне показалась слабо защищенной, высотой не более четырех метров и с количеством башен, никак не отвечающим стратегическому значению пункта.

Цепь, переброшенная от одного укрепленного мола к другому, опустилась сразу, как только наш корабль во всей красе предстал дозорным на берегу. То ли Жан Батист был здесь крайне желанным гостем, то ли местный гарнизон чувствовал себя в относительной безопасности.

Стоило закончиться хлопотам с разгрузкой корабля, как половина команды во главе с Осием и Жаном Батистом отправилась в крепость правителя, расположенную в трех-четырех часах езды от порта. Утомиться мы, в общем-то, не успели – кое-какой товар отправили на телегах в Паво, поэтому идти пешком было совершенной глупостью.

Крепостные стены и дворец, заключенный в них, не вызвали у меня особых впечатлений, а вот местные обитатели порядком удивили. Они сверкали перламутровыми хвостами, стучали копытцами по выложенной цветными плитками дорожке, безуспешно тянули свои длинные шеи к ветвям фруктовых деревьев и издавали звуки, которые не услышишь и на самом бездарном театральном представлении.

Один из травоядных зверьков, похожий на бобра, который в припадке ярости проглотил кабана, с шумом испражнился на тропинку, а ведь ее оформлением явно занимался мастер по керамике. Я аккуратно переступил зловонную кучу и подумал о том, как похожи эти маленькие парки на необъятный запретный сад Шэрдашеха, в котором, по словам очевидцев, тысячи совершенно разных, удивительных зверей и птиц. Видимо, правитель города разделял страсть элласских императоров к экзотике и хотел это подчеркнуть, иначе к чему нужда водить гостей по парку, если обычная улица может вместить десять человек, шагающих плечом к плечу. Ее строители, пожалуй, мечтали провести там гонки на колесницах.

Впрочем, городок не поражал воображение своими размерами, и путь до дворца, отгороженного от этого квартала еще одной стеной, не занял много времени. Высокое трехэтажное здание с облицованной белым мрамором нижней половиной приветливо отворило нам свои двери, после чего стражи сразу же заставили всех разоружиться. Безопасность превыше всего.

– В бухте, – шепнул мне Лексо, поглядывая на грозных привратников с темно-коричневой кожей, – не было никого из местных с оружием.

Факт, бросающийся в глаза. Однако Осий как-то обмолвился, что некоторые племена сохранили верность Эстериду и пополнили его войско своими мужчинами, так что все может быть не тем, чем кажется. Возможно, что преобладание наемников в бухте Калиги – это часть некоего стратегического замысла, о котором рядовым головорезам лучше не задумываться. Здесь же все было наоборот – Аггеас больше доверял аборигенам.

Не знаю, насколько он доверял Осию, но всех, кроме него и Жана Батиста опять препроводили в какой-то зверинец, расположенный в обширном внутреннем дворе здания. Мы сидели в круглом шатре, подле которого бродили с важным видом длинноногие птицы и изящные антилопы, и все, что оставалось неугомонным путникам – есть фрукты и пить охлажденный ликер. Не так уж плохо, если подумать. Правда, жаль, что нам не дали свободно прогуляться по территории до наступления темноты. А вместе с ней во дворец пришел праздник.

Как только со всех сторон послышались ритмичные звуки барабанов, к нам заявился Жан Батист. Он мельком взглянул на объедки и заявил:

– Ну что, команда, столы накрыты. Вы же не думали, что хозяин будет потчевать вас одной зеленью? Поднимайте свои задницы с подушек!

Приказ есть приказ. Снаружи действительно произошли серьезные изменения. Взвились в небо языки костров, вокруг них в такт барабанам плясали девушки в длинных цветастых юбках. Они что-то пели на своем странном языке, а их груди с темными сосками так весело подпрыгивали, что я всерьез принял решение направиться к ним. Благо Лексо вовремя схватил меня за руку. К тому же около некоторых костров стройных танцовщиц сменили мужчины, а их пляски мне уже не казались столь забавными.

Мы прошли по дороге, окруженной лабиринтами из густо переплетенных кустарников, и очутились перед маленьким искусственным водоемом, на берегах которого слуги расставили столы и лавки и теперь несли туда экзотические блюда.

Правитель Офитового Обломка занимал центральный стол, возвышающийся над прочими, но даже без этого понять, где здесь находится самый влиятельный человек, было легче легкого. Такой огромной туши я давно не видывал. Старик Осий по правое плечо от него казался ребенком, которого вот-вот проглотит злобный великан. И это не преувеличение – старый ключник без труда поместился бы в желудок Аггеаса. Я с трудом представлял себе, как в недалеком прошлом обладатель этого бурдюка крушил черепа врагов и сметал их с пути одним взмахом двуручного молота. Не пошли нардарцу на пользу богатство и власть. Он даже бороды не имел – на одутловатом лице, помимо редких бровей, не было и волосинки, а его намазанная ароматическим маслом макушка сверкала, как колония светлячков. Наверняка он неспроста выбрал ночное время для веселья – от солнечных лучей он вспотел бы так, что озерцо вышло бы из берегов.

– Я поднимаю свой кубок, – голос правителя оказался на удивление приятным, – за наших предков, да восславятся их деяния в веках, а кроме того за верного друга островов Осия Гвирха, которого до сего дня знал исключительно по переписке. Он прибыл в нелегкий час поддержать меня, и сама природа склонилась на нашу сторону. Еще идет сезон дождей, но посмотрите на чистейшее небо, на звезды, которые своим сиянием благословляют нас на новые победы. Сегодня замечательный день, и каждый житель Паво должен пить и веселиться. Пусть же Танец Ушедших продлится, как то и положено, всю неделю!

Речь правителя встретили восторженными возгласами. Музыканты с барабанами, бубнами и дудками тут же заняли свои места и начали играть. К сожалению, моряки Жана Батиста и те, кто ими прикидывался, оказались к темнокожим артистам ближе всего. Уже минут через десять мне показалось, что я оглох. Пришлось использовать семена арахиса, чтобы заткнуть уши.

Это бедствие длилось довольно долго, и я с радостью начал вспоминать о времени, проведенном в душном шатре, как вдруг музыка остановилась. Лишь барабанщики продолжали сотрясать воздух, но делали это гораздо тише.

Из зеленого лабиринта десять крепких мужчин выкатили клетку на больших деревянных колесах, в которой дергалось из стороны в сторону какое-то лохматое существо. Поначалу я подумал, что это дрессированный медведь. Зрелище, подобное этому мне довелось наблюдать не так уж и давно в маленьком парланском городке – медведь неуклюже плясал под дудку хозяина и веселил простолюдинов и купцов. Однако стоило мне увидеть чрезвычайно длинные, изогнутые когти существа, как я понял, что таких зверей еще не видел.

Клетку подвезли к водоему, чтобы все присутствующие получше разглядели то, что в ней содержалось – громадина, на голове которой красовался кожаный намордник с заклепками, а ошейник соединялся цепью с прутьями решетки.

Аггеас, проливая вино во все стороны, прокричал:

– Гости мои, взору вашему предстал редчайший зверь с плоскогорья Орхана – исполинский власяник. Вы могли видеть похожих зверьков в моих садах – они зовутся ленивцами и висят на ветвях. Безобиднейшее создание. Такого же ни одно деревце не выдержит. И вы зря смеетесь – удар мощной лапы снесет голову любому глупцу, задумавшему его побеспокоить.

Конечно, это не те чудовища, на которых мои подданные – хиви – охотились давным-давно, кровью завоевывая право называться мужчинами, и все же в обычаях прошлого мне часто видятся знамения настоящего дня. Пусть сегодня, в этот большой праздник мой сын вступит в схватку со зверем и докажет, что не зря зовется наследником трона Пепельных островов!

Шагах в двадцати от клетки появился смуглый тощий подросток в набедренной повязке. Непросто в нем было признать отпрыска Аггеаса, лишь гордая осанка выделяла его среди юных прислужников. Он держал в руках три дротика и изготовился к нападению. В следующий миг клетку открыли, отцепили ошейник, а удары кожаных барабанов вновь набрали силу.

Я торопливо жевал мясо, прикидывая, сможет ли власяник поменять направление броска и доставить неудобства некоторым безоружным гостям. Кому, как не мне знать, сколь неожиданными могут быть такие представления.

Едва зверь осторожно придвинулся к краю клетки, как сын правителя запустил в него короткое копье. Я не ожидал большой результативности первого выстрела, но то, что копье просто отскочит от покатой головы, застигло врасплох, кажется, всех. Кроме Аггеаса.

Охотник и зверь выбрали друг друга. Второе копье вонзилось в грудь несущегося власяника, однако его бег не замедлился. Я тщетно пытался разглядеть ужас в глазах юноши, но видел только безмерное напряжение. Вот одна когтистая лапа оторвалась от земли, и зверь с разинутой пастью встал в полный рост, грозя разорвать наглеца, но вдруг последний дротик взлетел вверх и пронзил заросшее длинной бурой шерстью пузо. Сын Аггеаса отскочил в сторону и уже спокойно наблюдал за тем, как могучее существо осело на вымощенную дорожку и почти бесшумно испустило дух.

Проклятье, умеют же местные аристократы с задором проводить время! Я бросил взгляд на главный стол, но не заметил за ним ни Аггеаса, ни Осия, а спустя пару минут к нам подошел слуга и негромко произнес:

– Хозяин просит Фосто и Лексо проследовать за мной.

Эх, надо было меньше пялиться на всякие чудные номера и залить в глотку побольше местного пойла!

Высокий и худой как тростник евнух стоял за своим господином, развалившимся на подушках, и неспешно работал опахалом. На лежанке, которую занимал нардарский боров, хватило бы места для еще одного поединка со зверем.

– Иногда ночи бывают так холодны. Но сегодня я что-то разгорячился. – Аггеас поставил кубок на столик и жестом велел нам садиться.

Просторная белая комната со статуями и барельефами на стенах отделялась от открытого дворика лишь четырьмя колоннами. Со стороны перистиля сюда то и дело проникал чей-то настойчивый клекот, и я даже не мог предсказать, дикие ли птицы издают эти странные звуки. Судя по ночному времени – нет. С другой стороны, это могли быть вовсе не птицы.

Ложе покрывали самые дорогие ткани с бардовым отливом и бахромой, повсюду разбросаны подушки, а кальян, стоящий перед столиком, сверкал позолотой и латунью. Привлекала внимание высокая оружейная стойка, которую прорезали извилистые золотые линии, изображающие молнию. К ней на незаметных скобах прикрепили впечатляющий двуручный молот с набалдашником, усеянным зубцами. Столько деталей, столько излишеств.