Черновик жизни

Но чему я точно научилась со своим психотерапевтом, так это что обманывать себя нельзя. Даже если правда мне не нравится. А суть проста: мое нутро не спрятать. Мне интересны расследования, я обожаю читать детективы и, что еще хуже, я была не просто военным врачом, но еще и вела медицинские расследования в паре с командирами отрядов, а после командировок продолжала расследовать разные случаи и в военно-морском министерстве США. Потому что дерьмовые люди встречаются не только за пределами улицы, где вы выросли, и их мотивы испортить жизнь не всегда адекватны.

Я уснула только к четырем часам утра. Поэтому в семь я кое как пытаюсь встать с матраса, но бросаю эту идею, плетусь прямо в одеяле, как в коконе, на кухню, включаю чайник. Дальше меня затягивает утренняя рутина: отжимания, душ, растяжка, кормление безымянной крошки, кружка горячего чая на голодный желудок. В холодильнике как всегда пусто. Поэтому надеваю вязаный кардиган поверх майки, влезаю в черные джинсы, черные ботинки и выхожу из дома в поисках завтрака.

Не понимаю, отчего я так волнуюсь. Я не сделала ничего плохого, пережила множество допросов. Которые я правда совсем не хочу вспоминать. И мне так не хочется вываливать всю свою жизнь этому Детективу Райту, если он спросит. А он спросит, хоть мне и удалось один раз уже уклониться от ответа. Вид у него еще такой грозный, но мрачный. Глаза его серые впиваются в тебя мертвой хваткой, попробуй только отступить. Вечно что-то подозревает. К черту его. Приду, спрошу что надо, отвечу на вопросы, уйду. Конец истории.

Пока сижу за столиком и жду свой завтрак, проверяю рабочую почту на телефоне. На неделе меня ожидают несколько запланированных операций, пара дежурств. Клаудиа опять прислала всем врачам графики отпусков с пометкой “срочно”. Не была в отпуске уже сколько? Года три? И то, в прошлый раз меня насильно в него отправили. Мне надо чем-то заниматься, чтобы не остаться снова со своими мыслями и воспоминаниями. Прикрываю глаза, картинки лезут снова в голову.

Гранаты, которые взрывались почти две минуты без остановки, подняли на воздух слишком много пыли и песка. Не могу открыть глаза, то и дело кашляю. Ничего не вижу. И ничего не слышу. Ни единого вздоха. Может это меня просто оглушило? Может лопнули барабанные перепонки? Контузия? Пытаюсь повернуть головой, осмотреться. Палаток нет, все в песке. В телах. Нет. Нет, только не Адам, нет. Он же смог укрыться? Смог же?

– Ваш заказ, фриттата, фасоль, бекон, тост и большой американо, – вырывает меня из воспоминаний голос официантки. – У вас все нормально? Вы бледная.

– Да, все нормально, спасибо.

Вдаваться в подробности и разговаривать по душам с первым встречным в мои планы не входит. Быстро расправляюсь с завтраком, который обычно сама же ругаю при пациентах. Но ничего не могу с собой поделать, это слишком вкусно. Хоть и вредно до ужаса. Я согласна, что жареные яйца с овощами отличаются сбалансированным составом, а бекон и фасоль удачно сочетаются на моей тарелке. Но на каком масле и какое его количество было использовано, даже думать отказываюсь.

Пока иду пешком до участка, вдыхаю прохладу майского воздуха. Сейчас достаточно свежо, и пусть уже через пару часов мой кардиган придется снять, но я все равно не буду этого делать. Люди откровенно пялятся на мои шрамы на руке, которые я получила все в тот же чертов день. Осколки разлетались, как капли дождя. И пусть мне удалось найти укрытие, несколько проворных стеклышек меня задели. Но я не сразу получила медицинскую помощь. Далеко не сразу. Нормальный осмотр случился только спустя восемь месяцев.

– Мне нужен Детектив Райт, – говорю я на входе дежурному. Тот мне отвечает, что нужно подождать, поэтому сажусь на неудобный стул в их импровизированной приемной и осматриваюсь вокруг.

Несмотря на внушительный размер здания участка, эта комната, где я сейчас сижу, маленькая. Пять серых стульев в ряд. Металлические с деревянными сидениями. Светло-коричневые стены, американский флаг. Доска с буклетами про права граждан в штате и стране. Стойка, за которой сидит дежурный и заполняет бумаги на каждого пришедшего. Вот он встал и отнес документы в ящик в окошке. Чья-то темная рука высунулась из этого окошка и забрала ящик. Дежурный вернулся на место и пригласил следующего.

Открываются двери, и входит Детектив Райт. Высокий, подкаченное тело, рельеф которого видно даже через одежду, короткая стрижка. На нем синяя рубашка и брюки, значок висит на шее на цепочке, пистолет в кобуре. Оборачивается, ищет глазами и замечает меня, хотя нас тут не слишком уж и много, если быть откровенными. Ощущение, что он сразу знал, где я сижу, но отчего-то не хотел встречаться глазами. Будто что-то знает. Ха! Он все знает, хотя мое досье тщательно скрывали, что-то могло остаться в архиве. И теперь ему жутко неудобно. Он явно не ожидал прочесть такое обо мне. Ну, что же, Крис Райт, такова моя жизнь.

Расправляю плечи и встаю, первой протягиваю руку, чтобы поздороваться. Меня так обучали. Неважно, кто перед тобой и какого звания. К чему уже скрывать свои привычки.

– Спасибо, что пришла, – начинает Райт, пожимая мою руку в ответ. Теплое прикосновение.

– Не знаю, чем могу помочь. Все что я знала о Каре, я передала еще вчера по телефону.

– Дело не только в Каре. Пойдем в мой кабинет, я подробно тебе все расскажу.

Отпуская мою руку, открывает передо мной дверь. Мы поднимаемся по лестнице в отдел убийств.

– Здание старое, лифт не предусмотрен, – как бы извиняется Детектив.

– Ничего страшного.

– Может кофе? У нас тут кофемашина даже своя есть, не ерунда растворимая из автоматов.

Соглашаюсь, и поэтому сначала мы заходим в небольшую комнату отдыха, откуда пулей выбегает парень, Эдди, кажется. Помню его, он не отходил от Криса, когда того подстрелили.

– Он теперь меня боится, – поясняет Райт. – Косячит постоянно.

– Зачем же вы его держите?

– Капитан за него попросил, не смог отказать своей сестре. Эдди неплохой парень, просто выбрал неудачное время для стажировки, – пожимает плечами Райт. – Тебе с молоком?

– Нет, пью черный.

– Я тоже.

Райт постоянно избегает меня глазами, не смотрит, спрашивает в пространство. О да, определенно читал мое досье. Пока он насыпает зерна, решаю спросить:

– Читал мое дело?

Глава 11

Крис

– Читал мое дело?

Вздрагиваю и даже подвисаю. Так очевидно? Кофейные зерна немного рассыпались, но Джен продолжает стоять неподвижно. Всем телом чувствую, как глаза цвета хвои сканируют меня, отчего я себя начинаю чувствовать не совсем уверенно.

– И как? Не понравилось? – продолжает она. Я все еще стою спиной к ней, как придурок. – Дерьмо в жизни случается. У каждого свое. Просто со мной случилось это.

Такое не должно было случиться с этой женщиной. Да и ни с кем в принципе.

– Джен, я должен был знать наверняка, что твоя репутация чиста, чтобы попросить тебя работать со мной, – поворачиваюсь к ней. Абсолютно спокойное выражение на лице. Тотальное равнодушие. Руки скрещены на груди. Приподнятая бровь. Но глаза. Эти чертовы зеленые глаза, в которых бурлит гамма эмоций от ярости до обиды.

– А как насчет того, чтобы просто спросить. Эй, Джен, ты случайно не будешь трепаться на улицах о том, что я тебе тут расскажу?

Между нами нарастает напряжение, я начинаю закипать с одной стороны из-за самого расследования, что так давит на меня, с другой стороны из-за ситуации с Дженнифер. Она все не так поняла. Кто-то откашливается на входе в комнату, задавая вопрос, а не помешает ли нам тут. Помешает. Джен хлопает дверью перед носом офицера Тима Фолгера со второго этажа со словами “Занято” и направляется ко мне. Тычет своим пальчиком в меня.

– Я никому не позволю за своей спиной что-то вынюхивать. Есть вопросы – задавай. И это я тебе нужна, если уж на то пошло. Ты хочешь меня по какой-то причине привлечь в свое расследование. Если ты забыл, напомню – я сама пришла в твой гребаный участок, хотя не знаю ровным счетом ничего. Я обычный хирург. А ты почему-то решил сначала убедиться сможешь ли мне доверять. Но вот только я не знаю, можно ли тебе верить. Особенно после такого. Пока ты доказываешь обратное.

Стоит, злится. Имеет право. Я бы тоже был не в себе, если бы меня так проверяли в тихую. Интересно, когда она поняла? Сразу как я вошел или же здесь уже? Но спрашивать не решаюсь, потому что мне действительно не помешала бы ее помощь. Поэтому решаю немного сгладить углы.

– Ты – не обычный хирург, ты ведь знаешь это, и дело даже не в твоей службе, – Джен продолжает пристально смотреть на меня. – Давай начнем с кофе, а потом пройдем в мой кабинет?

Сузив глаза, Джен отступает и смотрит, как я включаю кофемашину. Понимаю все ее чувства, но при этом уже не ощущаю себя как-то неуютно. Она не сбежала, осталась. Шанс есть.

– Должен извиниться. Наверное, действительно стоило сначала спросить тебя. Но у нас появились стукачи в участке. Я не знаю, кому я могу доверять.

Мы садимся друг напротив друга за мой стол.

– Введешь в курс дела?

– Ты что-то слышала о мафии Уайатта у нас в городе? – Джен отрицательно качает головой. Я откидываюсь на спинку стула, начинаю рассказ.

– В этот участок и в команду Капитана Дрейка я перешел семь лет назад. Сначала все было стандартно: разбои с летальным исходом из-за алкоголя, супружеские пары, которые ссорились из-за измен, пока кто-то кого-то не убил, банковские грабежи с жертвами. Этого добра по городу достаточно, – Дженнифер понимающе кивает и делает глоток горячего кофе. Морщится так забавно, что я невольно улыбаюсь, пока она не замечает.

– Так вот, года четыре назад начались внезапные смерти по всему Нью Йорку. Наш отдел убийств, разумеется, заинтересовался. Очень долго не могли найти даже ниточку. А если кого-то и ловили на местах преступлений, то все было тщетно. Иногда находили, правда, в карманах убитых фишки с рисунками тузов, но жертвы никогда не бывали в Атлантик Сити или в Лас Вегасе. И в целом такие фишки не принадлежат ни одному законному игорному дому. Мы следили за выходами предполагаемых подпольных казино, пытались найти приглашения на закрытые вечеринки. Даже были подставные девушки, которые крутились в барах и клубах, приглядывая за потенциальными мужчинами, которым кто-то мог предложить незаконно сделать ставки. Но все было бестолку. А жертвы только увеличивались.

Пока однажды один бармен не назвал имя – Харрис Уайатт. Что это он заведует всем, и только с его согласия можно получить адрес и специальную ключ-карту для входа. Стоит ли говорить, что допрашивающие его полицейские отпустили этого пацана на улицы обратно в обмен на имя без какой-либо защиты. А утром мы с Сойером уже были на месте преступления, от парнишки живого места не осталось. Его опознали только по стоматологической карте, хотя зубы были наполовину выбиты. Можешь представить, насколько было изуродовано его лицо. А пальцы отрублены, чтобы мы не смогли опознать его по отпечаткам. Такое вот послание передали.

– Ужас, сколько ему было? – Джен выглядит шокированной. Я в тот день еще долго в себя приходил от увиденного.

– Двадцать, подрабатывал вечерами после колледжа, играл в футбол, вся жизнь была впереди, – качаю головой, но продолжаю. – Короче, мы с детективами объединились, заинтересовалось Агентство по борьбе с финансовыми преступлениями, мы начали совместное расследование. На какое-то время смерти прекратились, даже говорили на улицах, что больше никаких подпольных игр не проводилось. А через полгода все закрутилось по новой. Только в тройном объеме. Дошло до распространений этих ключ-карт, визиток с адресом и фишек с депозитом в колледжах, клубах и на вечеринках. Каждая фишка была равна двумстам долларам. Сумма не очень большая, согласен, но студентов очень привлекал факт, что им будто давали денег, не требуя взамен. Только вот могли обналичить они все после одной игры. Они, естественно, шли за легким выигрышем, но просаживали там всю стипендию и оставались еще должны. А должны были слишком много денег. Те, кто просто баловался, оставались в живых. Кто не вылезал из-за стола и срывался в финансовую пропасть, а потом пытался выйти сухим из воды, в конечном счете появился у меня на столе в папке с документами. Дела копились, мы их объединяли в одну серию, но доказать ничего не могли.