Ореол

Охво потёр ладонью лоб и задумчиво произнёс:

– Очень серьёзное обвинение, шеф. Давайте убедимся, что это не недоразумение. Может, он куда-то упал и закатился или вы его куда-то убрали и забыли.

Я отрицательно покачал головой:

– Камень лежал в центре стола. Он не мог упасть, и я точно помню, когда видел его в последний раз.

Помощник, прищурившись, посмотрел на меня и неуверенно поинтересовался:

– А может, по пьяному делу сунули куда-то и забыли?

Я опять покачал головой:

– Ты же видел, что я был трезв, когда уходил спать. И во сне я не хожу, если тебе интересно.

Охво кивнул:

– Тогда нужно ещё раз перетрясти всю комнату. Потому что, я уверяю вас, никто из прислуги не рискнул бы зайти к вам без спросу и тем более взять что-то. Даже если камень драгоценный и стоит больших денег, то риск не стоил бы того. Наказание будет слишком суровым.

Я пожал плечами:

– Тогда остаются гости.

Охво присел на корточки возле меня. Локти он упёр в колени, а подбородок в кулаки:

– Все были внизу, шеф. Вы первый поднялись в апартаменты.

Я щёлкнул пальцами:

– Постой. А этот четвёртый гость… Он же так и не появился. Где он был? И сейчас где?

Охво закатил глаза, видимо, вспоминая, что делал четвёртый гость. После небольшой паузы он ответил:

– Он не выходил из комнаты. Могу узнать у своих, когда вернёмся.

– Точно, порасспрашивай помощников. Только аккуратно. Не хочу это дело афишировать. А то Рита устроит такую бучу, что сами пожалеем.

– Тогда это займёт время. Дело деликатное, придётся дипломатично всех обработать.

Я усмехнулся:

– Уверен, ты справишься.

Охво сложил ладони и поклонился:

– Только по возвращению ещё разок осмотрим вашу комнату, если вы не против.

– Договорились. А теперь пошли в гости.

Охво поджал губы и поморщился.

– Ну что, ты опять собрался крыситься на человека? Я тогда тебя тут оставлю, – кинул я раздражённо и стал перекидывать снасти через забор.

– Шеф, разрешите мне не участвовать в ваших разговорах. Я просто буду находиться рядом и следить за тем, всё ли у вас в порядке.

– Да пожалуйста. Артёма предупрежу, что ты наказан и поэтому молчишь.

На этот раз Охво перебрался через забор без проблем. На другой стороне он взял тубус и сумку, и мы направились к дому на воде. Артём заметил нас сразу, как только мы вышли из-за скалы. Он сидел на веранде. В руках у него был лист бумаги и ещё пачка таких же листов лежала на столике перед ним. Артём поднял перед собой руку, показывая нам свою ладонь. Я поприветствовал его тем же образом.

– Шерпа, ты в дом пойдёшь или на берегу будешь? – спросил я, когда мы подошли к камню, с которого был перекинут мостик. Охво зачем-то огляделся по сторонам, потом мельком глянул на Артёма и негромко буркнул:

– Пойду с вами.

– Тогда убери с лица эту недовольную гримасу и не вздумай проявлять неуважение!

Охво кивнул и мы перешли на веранду.

– Доброе утро, мужики! – сказал Артём и пожал нам с помощником руки.

– Боялся, что ты ещё спишь, – произнёс я и посмотрел на заваленный исписанными от руки бумагами столик. Хозяин поймал мой взгляд и усмехнулся:

– Вот на этом столе и кроется причина моих ранних подъёмов. Рано утром я лучше всего соображаю.

– А ты что, писатель?

Артём рассмеялся и покачал головой:

– Нет. Когда-то давно в моей жизни произошли очень важные события, которые я записал на бумагу. Но, по правде сказать, записал в художественной форме. Я в то время был очень склонен к драматизму и поэтому пытался писать образно и чувственно. Перед поездкой сюда откопал эти записи в шкафу и пытаюсь сделать из них дневник.

– Ого. У нас много общего. Недавно я занимался примерно тем же. И мне кажется, у меня получилось. На писателя не потяну, пожалуй, но немного разобрался в этом деле. Если хочешь, я могу попробовать помочь. Скажу по опыту, что сторонний взгляд быстрее находит пробелы. Когда пишешь из памяти, иногда забываешь сказать о некоторых важных деталях, потому что они кажутся тебе настолько очевидными, что нет смысла о них упоминать.

Лицо Артёма посерьёзнело и подойдя к столу, он стал укладывать бумаги в чёрную папку. Затем он посмотрел на меня и строго произнёс:

– Я не хочу показывать это кому-либо. Это моя ноша и я сам буду с ней разбираться.

Меня удивило слово «ноша» в данном контексте, но я сделал вид, что не обратил на это внимания. Было понятно, что собеседник не настроен обсуждать свои записи и работу над ними. Посему я решил побыстрее перевести тему, опасаясь, что его расположение ко мне может перемениться.

– Может, порыбачим? Мы и снасти взяли. В такую рань самый клёв должен быть.

Артём вздохнул и посмотрел на тубус на плече у Охво:

– Я бы с удовольствием, но я как раз раскручиваю один клубок в своих записях и пока идёт хорошо, не хочу бросать. А на острове хрен чего поймаешь, вода слишком тёплая вокруг. А вот на той стороне, у берега, клёв шикарный. Хариуса можно половить, а если на блесну, то щука и окунь есть. Это из того, что я брал, – Артём указал рукой в сторону востока. Тот берег всё ещё был скрыт пеленой тумана. Я пожал плечами:

– Но мы без лодки, так что покидаем где-то тут поблизости. Глядишь, поутру и поймаем что-то. Мешать, конечно, не будем.

Артём покачал головой:

– Тут вы ничего не поймаете. Как говорит один мой друг: «это секс с обручем». Если без мата.