Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Ну и ну… Короче, группа состоит из весьма приличных парней. Можно предположить, что она достаточно сплоченная. Можем ли мы их как-нибудь изолировать?

– Есть еще и пятый полицейский, – сказал Нюстрём. – Ханс Фасте, сорок семь лет. Мне удалось узнать, что между Фасте и Бублански возникли серьезные разногласия – настолько серьезные, что Фасте взял больничный.

– Что нам о нем известно?

– Он вызывает неоднозначную реакцию. У него солидный послужной список и никаких серьезных нареканий в протоколе. Профессионал. Но с ним трудно иметь дело. Похоже, что он поссорился с Бублански из-за Лисбет Саландер.

– Как?

– Кажется, Фасте на полном серьезе воспринял историю о банде сатанисток-лесбиянок, о которой писали газеты. Он явно ненавидит Саландер и сам факт ее существования считает личным оскорблением. По всей видимости, именно он сфабриковал многие слухи. Я узнал от бывшего коллеги, что Фасте вообще с трудом работает вместе с женщинами.

– Любопытно, – сказал Гульберг и, немного поразмыслив, продолжил: – Поскольку газеты уже писали о банде лесбиянок, возможно, стоило бы развить эту линию. Симпатии к Саландер это, пожалуй, не прибавит.

– Но ведь полицейские, читавшие расследование Бьёрка, могут стать у нас на пути. Не могли бы мы их как-нибудь изолировать? – спросил Сандберг.

Ваденшё закурил новую сигариллу.

– Предварительное следствие возглавляет Экстрём…

– Однако самый главный там Бублански, – сказал Нюстрём.

– Да, но даже он не может нарушать административный протокол.

Ваденшё погрузился в размышления. А потом посмотрел на Гульберга.

– У вас больше опыта, чем у меня, но у всей этой истории столько нитей и ответвлений… По-моему, было бы уместно развести Бублански и Мудиг в одну сторону, а Саландер – в другую.

– Отлично, Ваденшё, – сказал Гульберг. – Мы так и сделаем. Бублански возглавляет расследование убийства Бьюрмана и той пары из Эншеде. Саландер в этой связи больше не актуальна. Теперь речь идет о том немце, Нидермане. Значит, Бублански с его командой надо сосредоточиться на поисках Нидермана…

– О’кей.

– К Саландер они больше не имеют отношения. Кроме того, еще инициировано расследование событий в Нюкварне… Там ведь три старых убийства, которые, вроде бы, связаны с Нидерманом. Расследованием пока занимается группа из Сёдертелье, но эти два дела следует объединить. Значит, на некоторое время Бублански будет занят. Кто знает, может, ему и удастся схватить этого Нидермана…

– Не уверен.

– А этот Фасте… Можно ли вернуть его на работу? Кажется, ему можно поручить проверку подозрений в отношении Саландер.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Ваденшё. – Следовательно, надо заставить Экстрёма развести эти два дела. Но сможем ли мы контролировать его?

– По идее, сможем, – ответил Гульберг, покосившись на Нюстрёма.

Тот кивнул:

– Об Экстрёме я позабочусь. Думаю, сейчас он просто мечтает забыть обо всем, что касается Залаченко. Он передал отчет Бьёрка по первому же требованию ГПУ/Без и уже заявил, что, разумеется, будет неукоснительно соблюдать все инструкции, связанные с государственной безопасностью.

– Что ты собираешься предпринять? – с подозрением спросил Ваденшё.

– Дайте мне разработать сценарий, – ответил Нюстрём. – Полагаю, мы просто-напросто деликатно объясним ему, как он должен действовать, если не хочет, чтобы его карьера резко оборвалась.

– Самую серьезную проблему представляет третья часть нашего пазла, – сказал Гульберг. – Ведь полиция обнаружила досье Бьёрка не собственноручно… Она получила его от какого-то журналиста. А СМИ, как вы все понимаете, в нашем случае – это проблема. Особенно «Миллениум».

Нюстрём открыл свой блокнот.

– Микаэль Блумквист, – произнес он.

Все присутствующие слышали о деле крупного афериста Ханса Эрика Веннерстрёма, и имя Микаэля Блумквиста было им знакомо.

– Даг Свенссон – журналист, которого убили, – работал в «Миллениуме». Он собирал материал о траффикинге и в результате вышел на Залаченко. Труп Свенссона обнаружил именно Микаэль Блумквист. Кроме того, он знаком с Лисбет Саландер и все время отстаивал тезис о ее невиновности.

– Но откуда, черт возьми, он может знать дочь Залаченко? Это кажется слишком подозрительным совпадением.

– А мы и не считаем, что это случайность, – сказал Ваденшё. – Скорее всего Саландер является чем-то вроде связующего звена между всеми ними. Каким именно образом, нам пока неясно, но это единственное разумное предположение.

Гульберг молча начертил у себя в блокноте несколько концентрических окружностей, потом наконец поднял взгляд.

– Мне необходимо немного над этим поразмыслить. Пойду прогуляюсь. Встретимся снова через час.

Но прогулка заняла у Гульберга не час, как он обещал, а почти четыре часа. Он погулял десять минут, а потом нашел кафе, где подавали кофе самых экзотических типов, заказал чашку самого обычного черного кофе и уселся за угловой столик возле входа. Эверт напряженно размышлял, пытаясь распутать все узлы и время от времени что-то записывал в ежедневник.

Через полтора часа у него начал вырисовываться план.

План был так себе, но, перебирая всевозможные варианты, Гульберг пришел к выводу, что проблема требует принятия безотлагательных мер.

К счастью, есть человеческие ресурсы, и план вполне выполним.

Гульберг поднялся, нашел телефонную будку и позвонил Ваденшё.

– Нам придется еще ненадолго отложить встречу, – сообщил он. – Я должен еще кое-что сделать. Мы можем собраться в четырнадцать ноль-ноль?

Затем Гульберг дошел до площади Стуреплан и остановил такси. Вообще-то скромная пенсия государственного служащего не позволяла ему так роскошествовать, но, с другой стороны, он пребывал в том возрасте, когда уже не имело смысла копить деньги на какие-нибудь излишества. Гульберг назвал водителю адрес в районе Бромма.

Доехав через некоторое время до названного адреса, он пешком прошел квартал в сторону к югу и позвонил в дверь небольшого частного дома. Ему открыла женщина лет сорока.

– Добрый день. Мне нужен Фредрик Клинтон.

– А кто его спрашивает?

– Старый коллега.

Женщина кивнула и проводила его в гостиную, где с дивана с трудом поднимался Фредрик Клинтон. Ему было только шестьдесят восемь лет, но выглядел он намного старше. Диабет и проблемы с сосудами постепенно разрушали организм.

– Гульберг, – удивленно произнес Клинтон.

Они довольно долго разглядывали друг друга, потом крепко обнялись.

– Я уже не думал, что когда-нибудь снова тебя увижу, – сказал Клинтон. – Наверняка, ты видел вот это.

И он показал на первую полосу вечерней газеты с фотографией Рональда Нидермана и заголовком «Убийцу полицейского ищут в Дании».