Сияние

Уэнди прыснула и приложила ко рту ладонь. Джек, не сводя с нее глаз, повторил:

– Да уж. Помню, стриг ей кое-что каждую неделю.

– Отстань, муха назойливая, – строго сказала Уэнди, но потом хихикнула.

– У нее что, были очень густые кусты, пап? – спросил Дэнни, вызвав у обоих родителей приступ гомерического хохота. У Уэнди на глазах выступили слезы, и ей пришлось достать из сумки бумажный носовой платок.

– Только это были не зверушки, Дэнни, – сказал Джек, немного придя в себя. – Это были карточные масти. Ну, знаешь, пики, червы, трефы, бубны. Но видишь ли, кусты непрерывно растут…

(Ползут вверх, как говорил Уотсон… Но только не растения. Вверх ползет давление в котле. Всегда проверяй давление. Если забудешь, то как-нибудь вместе со всей семейкой проснешься на треклятой луне.)

Он перестал улыбаться. Уэнди и Дэнни смотрели на него в изумлении.

– Папа! – окликнул Дэнни.

Джек вздрогнул и огляделся, словно вернулся откуда-то издалека.

– Так вот, они растут, Дэнни, и теряют форму. А потому приходится их подстригать раз или два в неделю, пока не наступят холода и они не перестанут расти.

– А еще здесь есть детская игровая площадка, мой маленький счастливчик, – сказала Уэнди.

И действительно, детская площадка располагалась сразу за фигурной изгородью. Две горки, огромные качели с множеством сидений на разной высоте, канаты с узлами, туннель из железобетонных колец, песочница и целый домик для игр, построенный в виде точной копии отеля «Оверлук».

– Хотя бы это тебе нравится, Дэнни? – спросила мама.

– Само собой, – ответил он, надеясь, что в голосе звучит энтузиазм. – Это круто!

Позади игровой площадки возвышался неприметный забор из проволочной сетки, за которым пролегала гравийная подъездная дорога, а дальше уже раскинулась бескрайняя долина, в это время дня утопавшая в голубоватой послеполуденной дымке. Дэнни не знал слова «изоляция», но если бы кто-нибудь объяснил ему его смысл, он бы лучше понял свои ощущения. Далеко внизу, как змея, решившая вздремнуть на солнышке, вилось шоссе, которое вело обратно через перевал Сайдуайндер до самого Боулдера. Путь, закрывавшийся на всю зиму. От этой мысли Дэнни стало трудно дышать, и он чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда отец положил руку ему на плечо.

– Принесу тебе воды, док, как только смогу. Сейчас все очень заняты.

– Конечно, папа.

Откуда-то из глубин офисных помещений с видом победительницы выплыла миссис Брент. Она походкой триумфатора вышла на улицу, и через несколько секунд за ней последовали двое коридорных, с трудом тащившие сразу восемь чемоданов. Сквозь широкое окно Дэнни видел, как мужчина в сером мундире и фуражке, похожей на армейскую, подогнал длинный серебристый автомобиль к входной двери и вышел навстречу даме. Отсалютовав ей, он поспешил открыть багажник.

И, как это изредка с ним случалось, внезапно Дэнни сумел прочитать целиком одну из ее мыслей, вырвавшуюся из привычной мешанины гулких эмоций и цветовых пятен, обычно окружавшей его в толпе.

(а я бы не прочь залезть к нему в брюки)

Дэнни сдвинул брови, наблюдая, как коридорные загружают чемоданы в багажник. Женщина же не сводила глаз с мужчины в форме, руководившего погрузкой. Зачем ей понадобились мужские брюки? Неужели ей холодно даже в такой шубе? Но если она замерзла, то почему бы самой не надеть брюки? Его мама, например, ходила в брюках почти всю зиму.

Между тем мужчина в сером мундире захлопнул крышку багажника и вернулся, чтобы помочь миссис Брент сесть в автомобиль. Дэнни напряг слух и зрение – не скажет ли она что-нибудь про его брюки, – но дама лишь улыбнулась и сунула мужчине долларовую бумажку. Несколько секунд спустя она уже выезжала на своем лимузине с территории отеля.

Он подумал было спросить у мамы, зачем миссис Брент могли понадобиться штаны служащего отеля, но все же не решился. Иногда излишнее любопытство не приносило ничего, кроме неприятностей. С ним такое уже случалось.

А потому Дэнни втиснулся между сидевшими на небольшом диванчике родителями и стал глазеть на людей, оплачивавших счета у стойки. Он тихо радовался, что мама с папой были счастливы и любили друг друга. Но не мог избавиться от чувства тревоги. Не мог, как ни старался.

Глава 10

Холлоран

Повар совершенно не вписывался в нарисованный воображением Уэнди портрет хозяина кухни крупного курортного отеля. Начать с того, что подобных знаменитостей должны были величать на французский манер chef. Поварами были люди вроде самой Уэнди, частенько сваливавшей остатки вчерашних трапез в форму для запекания и добавлявшей к ним лапшу. Кроме того, кулинарный маг такого заведения, как «Оверлук», чья реклама появлялась на страницах влиятельной нью-йоркской «Санди таймс», должен был быть низкорослым, пухлым и бледнолицым (как на картинке с упаковки муки «Пиллсбери»); ему бы пошли тонкие усики в стиле сороковых годов, темные глаза, парижский акцент и мерзкий характер.

У Холлорана были темные глаза, но и только. Повар оказался очень высоким чернокожим мужчиной с густой шевелюрой, в которой уже пробивалась первая седина. Говорил он с заметным южным акцентом и часто смеялся, обнажая зубы, слишком белые и слишком ровные, чтобы быть настоящими. У ее отца были такие же искусственные зубы, которыми он иногда шутливо щелкал за ужином… но только в том случае, если мама выходила на кухню или отвечала на телефонный звонок.

Дэнни во все глаза уставился на гиганта в синем саржевом костюме, но широко улыбнулся, когда Холлоран поднял его как пушинку, посадил на сгиб локтя и спросил:

– Ты ведь не собираешься проторчать здесь всю зиму?

– Как раз собираюсь, – немного застенчиво ответил Дэнни.

– Нет, ты отправишься со мной в Сент-Пит, научишься готовить прямо на пляже, а каждый вечер будешь охотиться на крабов. Верно?

Дэнни весело засмеялся и помотал головой. Холлоран опустил его на пол.

– Если передумаешь, – сказал он очень серьезным тоном, наклонившись к Дэнни, – то лучше поторопись. Ровно через тридцать минут я буду уже в машине. Еще через два с половиной часа пройду на посадку через тридцать второй выход терминала Б в международном аэропорту Стейплтон в Денвере. Это столица штата Колорадо – город высотой в милю. Еще три часа – и я возьму напрокат автомобиль в аэропорту Майами, чтобы добраться до солнечного Сент-Пита, быстренько натянуть плавки, а потом сидеть и посмеиваться над чудаками, оставшимися здесь по уши в снегу. Сечешь, о чем я, милый мальчик?

– Да, сэр, – с улыбкой ответил Дэнни.

Холлоран повернулся к Джеку и Уэнди:

– Славный у вас паренек.

– Нам он тоже нравится, – согласился Джек и протянул руку. – Я Джек Торранс. Моя жена Уиннифред. А с Дэнни вы уже познакомились.

– Рад знакомству, мэм. Как к вам лучше обращаться? Уинни или Фредди?

– Вообще-то все зовут меня Уэнди, – ответила она улыбаясь.

– Хорошо. Мне это имя больше по душе. Пойдемте со мной. Мистер Уллман просил устроить для вас экскурсию, и мы ее сейчас начнем. – Он покачал головой и чуть слышно пробормотал себе под нос: – Видит Бог, как я рад, что расстаюсь с ним.

И Холлоран продемонстрировал самую большую кухню, какую Уэнди когда-либо видела. Здесь все сверкало чистотой. Каждая поверхность была тщательно отдраена. Огромные размеры помещения не просто удивляли, но и немного пугали. Уэнди шла рядом с Холлораном, а Джек, чувствуя себя не в своей стихии, взял Дэнни за руку, и они держались чуть позади. На одной из стен рядом с мойкой на четыре раковины висел длинный ряд режущих инструментов: от обычных разделочных ножей до двуручного топора для целых мясных туш. Хлебная доска размерами не уступала их кухонному столу в Боулдере. Другую стену от пола до потолка занимал впечатляющий набор кастрюль и сковородок из нержавеющей стали.

– Боюсь, всякий раз, когда я буду сюда входить, мне придется оставлять за собой след из хлебных крошек, чтобы не потеряться, – сказала Уэнди.

– Не надо ничего бояться, – отозвался Холлоран. – Она действительно огромная, но это всего лишь кухня. Большая часть этой утвари вам вообще ни разу не пригодится. Поддерживайте чистоту – это все, о чем я вас попрошу. Вот плита. На вашем месте я бы пользовался именно ею. Всего их у нас три, но эта самая маленькая.

Самая маленькая? – удивленно повторила Уэнди про себя, разглядывая плиту. Она была снабжена двенадцатью горелками, двумя обычными духовками, большой чугунной кастрюлей для тушения, емкостью для соусов или гарниров, грилем, отсеком для подогрева и, казалось, миллионом циферблатов и ручек, управлявших этим воистину мудреным агрегатом.

– Все работает на газу, – объяснил Холлоран. – Вам приходилось готовить на газовых плитах, Уэнди?

– Да, но…

– Лично мне газ нравится, – сказал он и включил горелку. Вспыхнуло высокое пламя, но Холлоран легким движением уменьшил его до едва заметного голубого ореола. – Люблю иметь возможность наблюдать за огнем, на котором готовлю. Вам понятно расположение регуляторов всех этих горелок?

– Да.

– Хорошо. А все температурные датчики помечены номерами. Сам я предпочитаю центральную горелку, потому что, как мне кажется, она дает самый равномерный нагрев, но вы можете пользоваться любой. И даже всеми тремя плитами, если захотите.