Планеты

– Императрица, успокойтесь, мне уже ничего не угрожает. Со мной ведь будут офицеры. Я скоро вернусь и буду в вашем полном распоряжении, – и империта побежала дальше, слыша голос матери:

– Я все расскажу Императору, так и знай! Ты смерти моей хочешь? А с этими офицерами у меня будет отдельный разговор!..

Она успела, как раз вовремя. У флайера были трайд, констат, энод-арон и ихлак.

– Вы не торопились, империта.

– Я отражала атаку Императрицы.

Марион понимающе усмехнулся, и вскоре они уже летели высоко над землей.

Офицеры надеялись найти луйхар Мира-Лора на прежнем месте и не ошиблись. К их невыразимой радости встречать флайер собралось много ихлаков, в числе которых стоял и Мира-Лор. Встреча была шумной, восторженной, трогательной и по-настоящему искренней. Мира-Лор не мог поверить, что видит самого Юл-Кана – живого и невредимого – и смотрел на огромного ихлака с неподдельным восхищением, как ребенок смотрит на своего любимого сказочного героя.

Офицеры без утайки рассказали обо всем, со страхом ожидая реакции ихлаков, и уже внутренне подготовились к гневным, но справедливым словам. Но то, что они услышали, отозвалось огромной благодарностью в их сердцах, и заставило еще раз восхититься благородством, добротой и проницательностью этих существ.

– По вашим глазам мы видим, что страшитесь вы нашего гнева, – заговорил Мира-Лор от имени всего луйхара. – И мы бы гневались, но гнева нет в наших душах, только горечь от стольких смертей. Да, мы не ожидали, что бывают злые, жестокие звездные люди, способные приносить боль и горе, но нас утешает то, что есть и другие звездные люди, готовые пожертвовать своими жизнями ради нас и Ихлакита, – это вы и ваши друзья. И мы не можем винить вас, как не может винить лонг своего хозяина. Он все равно будет предан ему до конца жизни, так и мы преданы вам.

Марион был тронут до глубины души: чего угодно ждал он от ихлаков, но только не этого. Он даже не сразу нашел нужные слова, потом облегченно вздохнул:

– Если бы вы знали, как я боялся, что вы отвернетесь от нас. Спасибо, друзья, мы никогда не забудем вашей доброты.

Потом офицеры еще долго бродили по луйхару, все оттягивая момент отлета и расставания. Дели спустилась к реке и обнаружила на берегу Джанулорию, который задумчиво и печально смотрел куда-то вдаль.

Девушка присела рядом.

– Вам нравится Камарлен? – Вдруг спросил он, не поворачиваясь к ней.

– Да, а почему вы спрашиваете?

– Просто я подумал, что однажды камарленцы создадут великую цивилизацию и полетят покорять космос. И я подумал, будет ли тогда еще существовать Союз Четырех, будем ли тогда мы, чтобы увидеть, как к звездам вырвется новая раса. Останутся ли камарленцы такими же чистыми, бескорыстными существами, когда поймут, что Вселенная покоряется им, или и их сердцами завладеет гордыня, тщеславие и алчность, как это случилось со многими другими, что сейчас превратились в прах? Еще я подумал, что и Камарлен будет меняться вместе с ними и, возможно, мы уже никогда не увидим всего того, что видим сейчас. Этого уютного луйхара, этой девственной равнины, этой прекрасной реки, не почувствуем этого кристального воздуха. Даже не знаю, почему я об этом думаю. Наверное, потому что был свидетелем расцвета и падения многих планет и это очень печально. Я бы не хотел, чтобы такая участь постигла и Камарлен.

– Я думаю, что не постигнет. Ведь Деллафия будет присматривать за Камарленом и не даст ему свернуть с правильного пути. К тому же камарленцы еще не скоро полетят в космос.

– Как знать, империта, как знать.

Дели взглянула на т, ахьянца.

– Вы думаете, они мечтают о звездах? – спросила она.

– А разве, нет? С тех пор, как мы впервые ступили на эту землю, думаете, камарленцы не задавались вопросом, откуда мы взялись? Думаете их не будоражат наши корабли, весь наш облик, столь не похожий на их собственный? Думаете, они не стали смотреть на небо другими глазами, зная, что где-то там существуют другие цивилизации?

– Не знаю, энод-арон, я еще плохо разбираюсь в психологии камарленцев, и не догадываюсь, о чем они думают.

– Честно говоря, я тоже совсем мало знаю их, хоть и летал сюда не раз, – признался Джанулория. – Я не знаю, мечтают ли они о звездах, хотят ли быть похожими на нас, или им нравится их простая понятная жизнь и им ни к чему лишние волнения. Чтобы лучше постичь их нужно очень много времени, но и тогда мы не сможем узнать их до конца.

– А вы не пробовали спросить их? – Задала девушка простой вопрос, который очень удивил т, ахьянца.

– Нет.

– Но почему? Ведь это самый доступный и легкий способ узнать их мысли и желания.

– Знаете, я не спрашивал, наверное, потому что боялся услышать ответы, какими бы они ни были.

– Но ведь вы – арон, вы должны изучать другие расы!

– Не забывайте, что я не просто арон, я – энод-арон[24 - Энод – офицерское звание.], и, пожалуй, энод я больше, чем арон.

– А что будет с Юл-Каном? – спросила Дели, подумав, что ихлак остался один во всем Камарлене.

– Не знаю. Может быть, он останется в луйхаре Мира-Лора, а, может, найдет другой приют.

– Жаль его, – вздохнула империта.

– Жаль, – согласился тот. – Но, кто знает, возможно, он счастливее всех нас.

Дели непонимающе посмотрела на т, ахьянца, удивляясь его последним словам, но тот уже вновь погрузился в созерцание чего-то далекого и невидимого.

– А все же наша прогулка по Камарлену удалась, не правда ли, империта? – заговорил он после длительного молчания.

– Прогулка? – изумилась Дели. – Вы шутите, энод-арон, называя все это прогулкой?

– Что вы имеете в виду под словами «все это»?

– Ну, что мы вляпались в это дерьмо по самые уши. Пираты, марганы, кровь, смерть.

– Да, это, конечно, ужасно, но ведь было еще знакомство с ихлаками, великолепный Огненный лес, словно пламя костра, широкие реки среди красных долин, гордые горы и холмы, ночная тишина и луна Халар, и много чего еще. Мы забываем плохое, а хорошее всегда помним. Даже, если бы Камарлен умер, память о нем осталась бы, поэтому во всем я стараюсь всегда найти хорошее.

– А в том, что мы могли умереть есть что-то хорошее.

– Конечно. Чувство опасности сближает, и мы все стали ближе друг к другу. В обычной ситуации этого бы не случилось. В вас, империта, раскрылись смелость, выносливость, скрытые раньше. Да и мы, офицеры КС, стали в ваших глазах другими, верно?

– Верно. А вы и в самом деле говорите это всерьез или шутите? Вы что же, не боитесь ничего, не боитесь смерти?

– Видите ли, империта, – неторопливо говорил Джанулория. – Мы – т, ахьянцы по своей природе философы, а любая философия на любую тему приводит к более радужным размышлениям и умозаключениям. Во всяком случае, это распространенно у нас на Т, ахьяне. Мы воспринимаем жизнь не как бремя, а, как длительную прогулку, полную неожиданностей, остановок, любованием окружающим, будь то разумное существо, животное или просто дерево. Как любой другой, мы стараемся, чтобы наша прогулка была, как можно приятнее, поэтому мы во всем негативном видим что-то хорошее и стремимся, чтобы всегда нас сопровождали хорошие друзья. Но любая прогулка когда-то кончается, поэтому смерть мы воспринимаем легко, как всего лишь переход на другую дорогу.

– Интересная у вас философия. Наверное, хорошо, когда видишь только хорошее? Вот мы тут сидели с головой в пренеприятной истории, ныли, жаловались, боялись, а вы знай себе, любовались природой и ничего-то вам не страшно.

Джанулория слегка прикрыл глаза, сказал:

– Когда-то Т, ахьян был планетой варваров, его трясла лихорадка войн, но мы одумались, направив силы не на разрушение, а на созидание. Ароны создали мощную цивилизацию, поставив себе цель искать новые формы жизни, новые расы, чтобы была надежда, что после нас придут другие и продолжат наше дело, сохранят мир во вселенной. Я – первый из аронов, кто пришел на службу в ПаРаСКоН. Меня тянуло в космос, словно магнитом. Но иногда мне нестерпимо хочется ощущать твердую землю под ногами, вдыхать запах травы. На земле не ощущается того космического одиночества, что охватывает сразу, стоит только подняться к звездам.

– Вы странный, энод-арон, но с вами интересно. Вы не жалеете, что прилетели сюда?

– Нисколько, – качнул он головой. – Мне уже немало лет и с такой опасностью я встречаюсь впервые, когда под угрозой войны весь Союз, и на моих глазах едва не погибла прекрасная планета. Мне будет, что вспомнить, если, конечно, все благополучно разрешится. Я вспомню этот разговор с дочерью Императора в самый разгар камарленского дня на берегу реки Хоры, ведь такая возможность запросто поговорить с вами мне уже, наверное, не выпадет. И я вам очень благодарен и рад.

– Ох, уж эта ваша философия! – засмеялась Дели.

Наконец, пора было улетать.