Рев мгновенно прекратился.
Взлохмаченная маленькая крона кивнула, и под ней из складок коры вырисовались и проявились большие влажные зеленые глаза.
– А какую? – осторожно спросила древесная девочка, вытирая веткой деревянный нос. – Только интересную. И я все сказки уже знаю. И если ты будешь рассказывать какую-нибудь старую или скучную, я опять зареву, – честно предупредила она.
– Такую ты еще не знаешь, – заверил ее царевич, приобнял одной веткой, и начал:
– Э-э-э... Так вот, значит... Кхм...
– Ты ее забыл! – обвиняющее повернулась к нему лицом Рябинка.
– Нет, что ты! Я ее прекрасно помню.
"Вот только не знаю, какие сказки у вас тут сказки", – мысленно добавил он.
Но времени на размышление не оставалось – девочка уже снова закрыла глазища, сморщила нос и набрала полный ствол воздуха.
– Ну, значит, слушай. Посадил дед... Дуб... репку. Выросла репка большая – пребольшая. Стал Дуб репку из земли тащить...
– Зачем?
– Н-ну... Чтобы она на поверхности жила... Как они...
– А-а...
– Вот... Тянет-потянет – а вытянуть не может. Позвал Дуб Липу. Липа – за Дуб, Дуб – за Репку – тянут-потянут – вытянуть не могут. Позвала Липа... Малину. Малина – за Липу, Липа – за Дуба...
Рябинка с интересом дослушала до того места, когда при решающем усилии Крапивы Репка все-таки увидела белый свет, но когда Иванушка сделал попытку произнести "Тут и сказке конец", нижняя губа снова многообещающе оттопырилась.
– А дальше?
– Дальше?..
– Да, дальше. Что было дальше?
Иван задумался.
А, в самом деле, что же могло быть дальше?..
– А дальше Дуб вымыл Репку и положил на... на... на камушек... сушиться. Полежала-полежала на камушке Репка, да надоело ей. Соскочила она на землю и покатилась. Катится она этак по дороге – катится, а навстречу ей... навстречу ей... – Иван панически оглянулся по сторонам и увидел бабочку.
– ...А навстречу ей – бабочка. И говорит Бабочка: "Репка-Репка, я тебя съем!" А она ей: "Не ешь меня, бабулечка, я тебе песенку спою". И запела: "Я ядрена Репка, уродилась крепкой, полежала, посушилась, и по лесу покатилась. Я от Дуба ушла, и от Липы ушла, и от Малины ушла, и от Шиповника ушла..." – покатилось вместе с шаловливой репкой повествование Иванушки по более-менее знакомой колее.
Рябинка слушала, восхищенно раскрыв рот.
Последним, как самый опасный противник Репок, был извлечен на свет...
– ...червяк. И только раскрыла Репка рот, как он – а-ам! – и проглотил ее...
– А-а-а-а-а-а-а!!!..
Иванушка даже подскочил.
– Ты чего? Ты чего ревешь опять?!..
– Ре-е-епку жа-а-а-алко-о-а-а-а-а-а!!!..
Сердце царевича, непривычное к такому количеству детей и слез, не выдержало, екнуло, пропустило удар, и призналось, что реп... то есть, Колобка, всегда было жалко и ему, и каждый раз, когда он читал эту сказку, оно упорно надеялось, что уж в этот-то раз конец точно будет счастливым, и подлая Лисица понесет наказание за свое коварство или, по меньшей мере, останется без обеда. И вот теперь Иванушке представился уникальный шанс восстановить попранную безжалостными авторами сказки справедливость, и он понимал, что если не воспользоваться им сейчас, то сотни поколений детей всех галактик ему этого никогда не простят.
– Но это еще не все, – произнес Иванушка таким воодушевленно-заговорщицким голосом, что девчушка моментально плакать перестала, проглотила последние, еще не успевшие найти выход слезы, и вытаращила на него огромные круглые глазища.
– В это самое время, не за морем – за горами, а на грядке с сорняками жил-был царь Горох. И было у него три сына – старший – Чеснок Горохович, средний – Укроп Горохович, и младший – Лук Горохович. И настало им время жениться. И сказал им царь: "Сыны мои любезные. Сделайте-ка себе из бузины трубочки, да выстрелите горошинами на все четыре стороны. Куда ваша горошина упадет – там и ищите себе невесту". Выстрелил первым старший сын Чеснок-царевич – попала его горошина... – Иванушка сделал театральную паузу, не подавая вида, что лихорадочно пытается вспомнить, что же еще растет на грядках. Картофель и моркофель?.. Нет. Картошка и моркошка!.. Нет, тоже не так... Морковь и картовь?.. Да нет же!.. Да как же ее там!!!.."
Девчушка затаила дыхание, и не отрывала от лица царевича заворожено-влюбленного взгляда, и Иван, скорее почувствовав, чем поняв, что сегодня его сельскохозяйственное бескультурье не может стать помехой триумфу всемирной справедливости, вдохновенно продолжил:
– ...попала его горошина в темницу, где сидела красная девица – боярышня Моркова! И освободил ее, и привел на двор к отцу. Выстрелил средний сын Укроп-царевич – и попал в высокую башню, где томилась царица полей – Кукуруза, и спас ее оттуда, и привел к отцу. А младший сын попал своей горошиной прямо в лоб отвратительному Червяку. Охнул Червяк, и издох. А Лук-царевич распорол ему брюхо, и вышла оттуда жива-здоровехонька, весела-веселехонька, Репка. И привел ее Лук на двор отцу – царю Гороху, и радости тут-то было, и тут же все веселым пирком – да за свадебку. И я там был, водицу пил, по коре текло – в рот не попало.
Девчушка радостно всплеснула своими ручками-веточками, разулыбалась, быстро обняла Ивана, вскочила и побежала от него прочь.
– Эй, постой, ты куда? – оторопел от такой развязки Иванушка.
– Брату сказку рассказыва-а-ать!.. Спаси-и-и-иба-а-а-а!.. – донесся до него удаляющийся деревцын голосок.
Тут царевич разулыбался сам, не зная чему, кряхтя поднялся и, покачиваясь и спотыкаясь всеми своими корнями, на двух из которых, к тому же, нелепо болтались поношенные сапоги из кожи заменителя, направился к горному источнику, высоко выбрасывающему свои хрустальные воды из-под земли посредине широкой и глубокой естественной гранитной чаше метрах в десяти от него.
Интересно, куда попадет он теперь?..
Частью какой истории ему предстоит стать?..
Снова промелькнуть, и оставив едва заметный след, нестись сквозь пустоту дальше?..
Появились ли обитатели в городе джинов?..
Что сталось с кланами обиженных невест?..
Вернет ли брат мамино ожерелье Рябинке?..
Справилась ли Вахуна со спасением Панта со племянники?..
Интересно было бы узнать...
И Иван шагнул в мечущую на солнце искры воду.
* * *
– Помогите!.. Помогите!.. Помогите!..
Потеряв всякую надежду развязаться самому и в конец выведенный из себя видом двух скрюченных трупов своих недавних мучителей, Виктор решил попробовать позвать на помощь.