Императрица по случаю

Катерина энергично замотала головой.

– Катюша, не серди меня. Быть того не может, чтобы самый близкий ко мне человек не знал, где ключ от ларца.

– Может быть, за божницей, – не слишком уверенно предположила Катерина.

Похоже, действительно не в курсе.

– Так посмотри.

Катерина влезла на стул, пошарила за иконостасом и сокрушенно развела руками:

– Нет здесь ничего, княгинюшка.

Н-да… Оставалось надеяться, что хотя бы Александр знает, где ключ от сокровищницы супруги. Подождем, он уже скоро должен появиться.

Оставшееся время я провела в будуаре за изучением библиотеки великой княгини. Серьезная девушка, ничего не скажешь. Романов практически не наблюдалось, основные книги были по философии плюс все сочинения французских энциклопедистов. Из русских – несколько стихотворений Жуковского и тоненькая книжечка Карамзина. Я взяла в руки один из богато украшенных вензелями листков за подписью Жуковского и прочитала:

«Амур и Псишея»
Амуру вздумалось Псишею,
Резвяся, поимать,
Опутаться цветами с нею
И узел завязать.
Прекрасна пленница краснеет
И рвется от него,
А он как будто бы робеет
От случая сего.
Она зовет своих подружек,
Чтоб узел развязать,
И он – своих крылатых служек,
Чтоб помочь им подать.
Приятность, младость к ним стремятся
И им служить хотят;
Но узники не суетятся,
Как вкопаны стоят.

Да, расстарался к свадьбе Василий Андреевич. Надо полагать, бурные аплодисменты сорвал. Хотя смысл стихотворения, в общем-то, туманен. То ли молодые хотят быть вместе, то ли рвутся друг от друга. Великое все-таки дело – поэтический дар. Помимо собственной воли прозрел корень ситуации: новобрачные понятия не имели, что им делать друг с другом. Дети еще, в общем-то были. Ох, кажется, моя предшественница так ребенком и осталась.

Мои размышления были прерваны Катериной.

– Великий князь прислали сказать, что через полчаса будут. К ужину. Прикажете помочь переодеться.

Я кивнула.

– Да, принеси мне в спальню тот подарок великого князя. Алый. И туфли, конечно. А потом поможешь мне причесаться.

– Неужто вы это и впрямь наденете? – ужаснулась Катерина.

– Ну, надо же показать мужу, что я ценю его подарки, – усмехнулась я. – Расчеши мне волосы и перехвати лентой. Найди только в цвет туалета.

Ну, Елизавета, твой первый выход!

Глава пятая. Романтическая

Александр явился ровно через полчаса. Смешно сказать, но я волновалась, как невинная девушка перед первой брачной ночью. Десять раз проверила, достаточно ли пышно и изящно разбросаны по плечам мои локоны, перехваченные бледно-розовой лентой с перламутровым отливом, не слишком ли откровенен глубокий вырез у сорочки и так далее. То есть бестолково суетилась.

Когда я взяла флакон с опальными доселе духами и по спальне поплыл терпкий восточный аромат, Катерина отвернувшись явно сплюнула и перекрестилась.

– Чисто веселый дом, прости Господи, – пробормотала она.

– Значит, будем веселиться, – жизнерадостно отозвалась я. – Вино и фрукты принесли?

– Все, как вы изволили приказать.

– И последи там, чтобы нас до утра не беспокоили…

В ответ мне прозвучал скептический смешок:

– Я-то прослежу, мне не трудно, только великий князь от вас завсегда через пару часов уходили и николи до утра не оставались.

Очень интересное сообщение. Была во всем этом какая-то загадка, разгадать которую мне пока не удавалось. Но как-то все это было связано со сверхскромностью моей донорши.

– Все когда-то бывает впервые, – заметила я. – Уйдет – значит уйдет, я не помню, как у нас все происходило.

– Плакали вы всегда, княгинюшка, после ухода великого князя.

Опаньки! Час от часу не легче. Бил меня супруг, что ли? По примеру своего младшего братца. Может, это у них семейная традиция – жен до слез доводить.

Мои глубокомысленные размышления прервал негромкий стук в дверь и голос лакея, возвестившего:

– Его императорское высочество великий князь Александр Павлович!

Ну – с Богом!

Александр вошел с напряженным выражением не слишком веселого лица. Словно к начальству за неизбежным выговором. Но это напряжение мгновенно сменилось изумлением, когда я бросилась ему на шею и прошептала:

– Я так ждала тебя, милый.

Не ответить на мой страстный поцелуй мог только каменный истукан, а Александр был явно живым человеком. Но поцелуй не может длиться вечно, и когда мы, так сказать, разомкнули наши уста, я увидела в глазах мужа огромное, ни с чем несравнимое изумление.

– Лизонька… Как ты переменилась!

– Тебе не нравится? – непритворно озаботилась я.

– Да что ты! Как такое может не нравится? Но я вижу, что ты, наконец, оценила мои подарки…

– Прости меня, Сашенька, я была такой глупой. Но мне с детства внушали, что элегантные женщины должны одеваться неброско.

– Но не в спальне же!