Я у мамы дурочка

Он писал – в портфеле журнала нет ничего, что можно было бы поставить рядом с моими стихами. Просил прислать ещё, на большую подборку!

Я была на седьмом небе от счастья. Оно не умещалось во мне, требовало выхода. Очень скоро об этом письме знало всё наше КБ и всё Ростовское отделение Союза писателей.

Но Союз писателей знал то, чего я не знала: этот главный редактор не любил евреев. И два наших молодых поэта отправились в Москву открыть ему глаза на моё происхождение.

Я его никогда не скрывала и не стыдилась, никаких псевдонимов, в паспорте, во всех анкетах значилась еврейкой. Сложности возникали, конечно, особенно когда время от времени у нас в стране вдруг поднималась волна антисемитизма. Странно поднималась, будто по чьей-то команде, и так же странно, будто по чьей-то команде, спадала.

Главный редактор ушёл в другой журнал и там напечатал мои стихи, несмотря на свою стойкую репутацию и репутацию журнала. В «Молодой гвардии» мою подборку потеряли.

Эти два поэта общались со мной как ни в чём не бывало. Один их них и сейчас здоровается со мной, когда мы случайно встречаемся.

Второй умер, пусть ему земля будет пухом.

А тогда он так же, как и до той истории, хлопал меня по плечу:

– Я гений, и ты гений, остальные – барахло!

Правда, он мог в тот же день хлопнуть по плечу кого-нибудь другого…

«Ходите чаще в гости к старикам…»

Это был один из тех счастливых моментов в моей жизни, которые и помогали мне держаться на плаву.

Была глухая пора, после первой книги стихов вторую не выпускали десять лет, публикации были редки, практически случайны. И вдруг!

У меня всё хорошее происходит со словом «вдруг»…

«Литературная газета» напечатала крошечную подборку молодых донских поэтов. Шесть поэтов, шесть стихотворений. Моё было самое короткое:

Ходите чаще
В гости к старикам,
Их писем – не кладите
В долгий ящик!
Ах, эти письма…
Каждая строка
В них просит
Между строк —
Пишите чаще!

А мы кружимся
В сутолоке дел,
А мы живём,
И не желаем верить,
Что вдруг они
В один тяжёлый день,
Неслышно за собой
Прикроют двери.

О, как нам
Будет память нелегка
Об этих днях —
Плывущих и летящих!
Ходите чаще
В гости к старикам,
Поверьте мне,
Ходите чаще…

Мне писала одна пожилая женщина из Прибалтики – первое письмо было откликом на какую-то публикацию, а потом завязалась переписка. На последнее её письмо я долго не отвечала, попала в больницу. А потом пришло письмо от её друга – она умерла. Я не могла себе простить, что не ответила ей, не выбралась к ней в гости, а она звала в каждом письме!

Так появились эти стихи. Я даже не знала об этой публикации! Работала в конструкторском бюро, в Союз писателей заходила редко.

В тот раз секретарь-машинистка встретила меня в коридоре:

– Света, всё забываю тебе позвонить. Письмо твоё у меня уже месяц в столе валяется.

Конверт, когда-то белый, давно пожелтел и потёрся на краях, но я не обратила на это внимания. В моей душе всегда жило, да и сейчас живёт, счастливое предчувствие чуда. И время от времени чудеса происходят!

Письмо было композитора Александра Изотова. Он прочёл ту подборку, написал музыку на мои стихи и отнёс на радио. Оказалось, девятнадцать композиторов принесли на Всесоюзное радио музыку на эти стихи!

Песню приняли у него, её записала Майя Кристалинская.

Когда я прочла эти невероятные вещи, бросилась обнимать машинистку, которая даже не удосужилась за месяц позвонить мне!

С Сашей мы потом написали немало песен…

Мне присылали с радио огромные пачки писем. Писали ребята из армии, писали старые и молодые, одна учительница звала к себе жить.

Песня заняла первое место в году по письмам слушателей, первая моя песня! Это было невероятно. Но чудеса, связанные с этими стихами, продолжались.

На радио «Юность» в интервью у Клавдии Шульженко спросили:

– Какая, по-вашему, сейчас лучшая песня на эстраде?

И она ответила:

– Песню назвать не могу. Могу прочесть лучшие стихи для песни. И прочла эти стихи!

Я часто спрашиваю в аудиториях, где приходится выступать, знают ли эту песню? Невероятно, но знают и помнят через столько лет! Но никто не помнит автора стихов, вот такой парадокс.

Это не имеет значения, по большому счёту. Важно, что она нашла отклик в человеческих сердцах.

А несколько лет назад на радио прозвучала песня на эти стихи – другая музыка, пел Вахтанг Кикабидзе и сказал, что не знает автора стихов.

Я позвонила ему, он пригласил меня на свой концерт и отдал, наверно, все цветы, что ему подарили.

Стихи эти принёс ему тесть, переписанные от руки, без автора. Он отдал их питерскому композитору Галине Сорочан. Она рассказывала на моём вечере в ЦДЛ:

– Я спела ему эту песню по телефону, а в трубке – тишина. «Буба, ты меня слышишь?» – «Да». – «Почему же ты молчишь?» – «Я плачу…»