Всё укроется снегом белым…

– Тридцать девять, – ответила я, не открывая кошелёк.

Из магазина мы её выкатили сами, шофёр такси взял с нас последнюю десятку, и до зарплаты Витя брал с собой завтраки.

А в зарплату принёс ещё и премию целых триста рублей. Просто поразил моё воображение! Я никогда не держала в руках таких огромных денег, гонорар за книгу мне перечислили в сберкассу.

Витя был очень доволен. Он смотрел на моё растерянное лицо и улыбался.

– Это максимальная премия, больше у нас не бывает.

– И ты всегда будешь приносить такую кучу денег?

– Не знаю. Но, как правило.

– Ну, знаешь, на это можно прекрасно жить. Почему же у тебя одна пара брюк, один костюм, пять рубашек, рваные туфли и старое пальто, на которое страшно смотреть?

– Деньги всегда были нужны на более важные вещи и в семье, и у женщины, где я жил последнее время.

Как-то позвонил Саша, композитор, с которым мы работали после песни «Ходите чаще в гости к старикам» на радио. Он знал уже про Витю, но мы не виделись с моего приезда.

– Света, помнишь, ты показывала мне стихи – такая полоса, осенние дожди… Можешь привезти?

– Витя завезёт после работы.

– Витя? Хорошо, пора же нам познакомиться!

Через несколько дней прихожу к ним. Сашина тёща встречает меня в прихожей:

– Светочка, как вам повезло с мужем! Просто удивительно!

– А он считает, что ему со мной повезло по-крупному! – смеюсь я.

Саша написал песню. Он играет её, прикрыв глаза, произнося каждое слово трепетно, с нежностью.

Я и сейчас вижу его одухотворённое лицо и чуткие пальцы на клавишах…

ТАКАЯ ПОЛОСА

Такая полоса – осенние дожди,
Такая полоса, что солнца и не жди,
Такая полоса, что станешь у окна,
И будто за окном четвёртая стена…

А я-то всё ещё по-летнему живу,
Ладони помнят ту упругую траву,
Ещё в глазах светло и на душе тепло,
Как будто ничего водой не унесло…

Пустынно на лугах,
Цветы с травой в стогах,
А я ещё ношу вкус лета на губах,
Пока твои глаза не скрыла, проходя,
Тугая полоса осеннего дождя…

Утром в первую нашу субботу открыла глаза – Вити не было, место рядом со мной успело остыть от его горячего тела.

Я побежала босиком на кухню и так и застыла с халатом в руках. Он в одних трусиках сосредоточенно жарил гренки.

Весело гудел чайник. Зимнее солнце осторожно, с угла, наполняло кухню.

Я стояла и молчала, почему-то хотелось плакать…

– Не вставай, полежи ещё, сейчас будет завтрак в постель.

– Спасибо, но лучше за столом. Просто я не помню, чтобы кто-то в моей взрослой жизни готовил мне завтрак!

– Так будет каждый выходной. А сейчас мы идём подавать заявление в загс.

– Прямо сегодня?

– А что тянуть? Или ты передумала выходить за меня?

– Я уже вышла за тебя.

Мы подали заявление недалеко от Соломенной сторожки. Это была приятная процедура, нам все улыбались, а я почему-то чувствовала – это не всерьёз. Шестое чувство у меня безошибочно.

Но заявление давало право на поход в магазин для новобрачных, и мы пошли в тот же день. У нас была зарплата и премия!

Господи, чего там только не было! Но первое, что Витя захотел купить – красивые индийские бусы из полудрагоценных камней.

– Витенька, это можно без талона, мы их купим потом.

– Нет, сейчас. Это мой подарок.

Мы купили ему настоящие импортные туфли на прекрасной литой подошве. И отличное нижнее бельё, жалко, что можно было купить только две пары, и рубашки импортные, тоже только две. Нужно было ещё постельное бельё. Мои ростовские простынки доживали свой век. у Вити не было и таких.

Он всё время говорил:

– Почему ты себе ничего не покупаешь? Ну хоть туфельки!

– Их можно купить без талонов. Здесь красивые вещи, но только те, без которых я пока могу легко обойтись. Носки, смотри, отличные носки! И подушки, давай купим две подушки?

На подушках наши деньги кончились. Я была счастлива!

В понедельник можно было идти в обменное бюро за ответом. Мы встретились в метро.

– Мне страшно.

– Теперь-то чего бояться, ты же фактически замужем! Зарегистрируемся, я тебя пропишу и станешь москвичкой.