Вот как бывает…

– Я… – она потёрла вспотевший лоб.– Театр – это замечательно, но мне нужно спросить у папеньки…

– О, если вы согласны, я сам поговорю с ним; думаю, он не будет возражать! – улыбнулся Дивов. – Вы уже выезжали в театр?

– Да, с папенькой, в Малый.

– Ну, а я вас приглашаю в недавно открывшийся театр Корша!

– Я слышала о нём, – кивнула головой Лиза. – Но все отзывы были неблагоприятные, говорят, там используют штампы и ставят только легковесные произведения…

– А как же «Горе от ума»? Это тоже легковесное произведение? А пьеса этого нового драматурга Чехова «Иванов», а «Власть тьмы» Льва Николаевича? Его-то произведения даже с большой натяжкой нельзя назвать легковесными! – парировал Дивов.

– Вы увлекаетесь литературой? – удивление Лизы было настолько откровенным, что он расхохотался.

– А что, владелец бань имеет право увлекаться только банями?!

– Извините меня, – в который раз смутилась девушка. – Я совсем не это имела в виду…

– Я люблю литературу, театр, живопись… И вообще я не такой уж плохой представитель рода человеческого, как вам кажется, Елизавета Александровна!

Дивов вытер проступившие от смеха слёзы и взялся за вилку.

– Вы кушайте, пожалуйста! – спохватилась Лиза. – Кушайте! Прошу прощения, я совсем забыла о своих обязанностях хозяйки! Всё очень вкусное, наша Татьяна – превосходная кухарка!

И она принялась потчевать гостя, абсолютно забыв, что часом ранее собиралась молчать как рыба и не обращать на него никакого внимания.

Вскорости пришёл Александр Ипатьевич и воздал должное и горячему обеду, и гостю. Он весело и непринуждённо рассказывал о забавных случаях, коих немало насмотрелся в суде, и с изяществом настоящего рассказчика превращал их в смешные анекдоты. Один из них, о том, как Плевако Фёдор Николаевич защищал бедную старушку, укравшую чайник, Лиза знала почти наизусть, но слушала каждый раз с интересом. Сергей Афанасьевич же слышал эту историю впервые и хохотал неимоверно.

– Как, вы говорите, он сказал? – переспрашивал Дивов и сам же себе отвечал. – Российское государство, выстоявшее под напором татаро-монгольского ига, перенесшее нашествие Наполеона, неминуемо развалится оттого, что несчастная старушка стащила у жестянщика ржавый чайник!! Как же это смешно, если только это правда!

– Папа никогда не обманывает! – заявила Лиза, усмотревшая в его словах инсинуации в адрес собственного отца.

– Я вовсе не это имел в виду, Елизавета Александровна! Что-то вы меня сегодня превратно понимаете…– Дивов тяжело дышал, утирая слёзы.

– Лизанька, ты не оставишь нас одних? – ласково сказал Александр Ипатьевич. – Иди отдохни, а мы с Сергеем Афанасьевичем о сугубо мужских делах побеседуем…

Мужчины перешли в кабинет и переключили внимание на коньяк и сигары, до которых прокурор был большой охотник. С наслаждением затянувшись, он выпустил струйку дыма и печально констатировал:

– Лизанька сказала, что я не вру, а я вот… – развёл руками, – вру самому себе. Обещал бросить курить, когда она выздоровеет, да так и не смог… И насчёт вас…, Сергей Афанасьевич, уж и не знаю, что и подумать…

– А что тут думать, Александр Ипатьевич, – незамедлительно отозвался Дивов. – На мой взгляд, всё предельно ясно: мне очень нравится ваша дочь, и я хотел бы, чтобы она стала моей женой. Видите, – улыбнулся он. – Я привык говорить всё прямо и откровенно, ничего не утаивая, и хотел бы от вас получить такой же откровенный ответ.

Прокурор внимательно взглянул на него:

– Да не волнуйтесь вы так, голубчик, у вас даже лоб вспотел! Мы же не в суде!

– Ей-Богу, в суде было бы легче! – Дивов безупречно чистым платком промокнул лоб и вздохнул. – Это я от разговора с Елизаветой Александровной так разволновался; умница она у вас и… с характером!

– Это точно! – довольно подтвердил прокурор. – Характер весь в меня, а лицом в мать-покойницу пошла.

Он замолчал.

– Я тоже человек прямой, Сергей Афанасьевич, и скажу вам тоже откровенно: я очень люблю свою дочь и хочу, чтобы она была счастлива. Вы, – он проницательно посмотрел на собеседника, – кажетесь мне весьма достойной кандидатурой, несмотря на разницу в возрасте. Вы человек успешный, состоявшийся, образованный, и мне это нравится… Но я не Лиза! Она не удовлетворится этими вашими достоинствами, ей для счастья нужна любовь, ей нужно любить самой и быть любимой!

– Я обещаю вам, Александр Ипатьевич, что ваша дочь ни в чём не почувствует недостатка, в том числе и в моей любви! – твёрдо сказал Дивов.

– Экий вы непонятливый! – засмеялся прокурор. – Да разве я об этом волнуюсь! Лиза – девочка послушная и пойдёт под венец, если я скажу, но я не буду злоупотреблять отцовским влиянием и отдам её замуж только если она вас, Сергей Афанасьевич, полюбит… вот так… Это самое главное и непременное условие. Как вы к нему отнесётесь?

Дивов покатал пузатую рюмку в ладонях, пригубил коньяк и только тогда поднял глаза.

– Я очень и очень постараюсь, Александр Ипатьевич, в моих интересах добиться любви Елизаветы Александровны…

– Лизы, – поправил его прокурор.

– Лизы… – попробовал имя на вкус Дивов. – Да…Но ведь мне не двадцать лет, я ровесник вам, а не…Лизе, она не найдёт во мне того, что видит в своих сверстниках, так что мне будет сложно противостоять их молодости, свежести, небритым щекам и так далее…

– Побойтесь Бога, дорогой мой! – прокурор положил ладонь ему на плечо. – У Лизы нет знакомых молодых людей, вы вообще первый мужчина, с которым она обедала сегодня тет-а-тет! Ей не с кем сравнивать, поймите это! У вас много шансов на успех, ведь я разрешаю вам ухаживать за моей дочерью… Как говорится, вам и карты в руки! Кстати, я научил Лизу играть в вист. Да, да! Она очень неплохо играет, можете сами убедиться!

– Не будет ли это обременительным для Елизаветы… для Лизы? – спросил Дивов.

– Ничуть! Мы достаточно редко позволяем себе это развлечение, поэтому оно нам всегда в радость. Матвей!

– Да, барин? – в дверь просунулась физиономия Матвея.

– Мы в вист надумали сразиться. Втроём! – подмигнул он.

– Понял! Всё приготовлю и барышню позову! – Матвей исчез.

– Хорошие у вас слуги, Александр Ипатьевич! – заметил Дивов.

– Да, они с детства со мной. Татьяна Лизу вынянчила, а Матвей за мной ходил с младенчества и за Лизой приглядывает… он ей как дядька. Сейчас и слуг-то хороших не найдёшь, но нам с Лизой повезло! – прокурор поднялся и гостеприимно повёл рукой. – Пройдёмте в гостиную, будущий зять!

– Только после вас… папа, – почтительно ответил Дивов.

Мужчины засмеялись и вышли из кабинета.

***

– Папенька, мне идёт это платье? – звонкий крик Лизы разлетелся по всему дому.

– Сейчас подойду!

Александр Ипатьевич вышел из кабинета, снимая пенсне, и взглянул на дочь. В тёмно-синем, цвета ночного неба, простом бархатном платье с изящным кружевным воротником и такими же перчатками, в маленькой синей же шляпке с короткой чёрной вуалью она была так хороша, что у отца перехватило дыхание.

– Ты стала такой взрослой! И так похожа на свою мать…

– Ну, папа! Только не огорчайся! – улыбнулась Лиза.

– Не могу! Давно ли ты была такой крохотной, совсем малышкой, сидела у меня на коленях и сосала пальчик? Кажется, только вчера это было… А ты уже выросла и стала настоящей красавицей… Скоро оставишь меня!