Тайны Острова Санта Круз

Микос же не сдавался, и ему не терпелось практиковаться на настоящих яхтах. На каникулах он мыл полы в магазинах- тьендах и собирал бутылки, обходя пляж за пляжем, – собирал деньги на парусный клуб. Какова же была его радость, когда во время одного из таких обходов он вдруг увидел миниатюрный корабль, глубоко сидящий на трейлере. Весь день провел Микос у «Флибустьера» в ожидании хозяина, но никто так и не появился. Микос решил, что необычный «Флибустьер» был кем-то забыт у пляжа. «Причуды богатых гринго», – решил для себя Микос. Он уже понял, осматривая мощный киль и толстые стены корпуса, что «Флибустьер» может выдержать даже самые суровые бури моря Кортеса… Ночью он залез в лодку и обнаружил в ней мои документы, карты и фотографии. Микос лишь утвердился в своих предположениях о том, что мини-яхта построена для океанских переходов, – на картах он увидел путь, проложенный мною до самого северного побережья Черного моря. И тогда он решился. Он отдал все свои невеликие сбережения водителю мощного пикапа, чтобы тот отбуксировал трейлер с «Флибустьером» вниз к песчаному берегу и поставил лодку на воду. Микос завел мотор , – тот заработал! Спрятав яхту в соседней бухте, юный капитан бросил якорь и стал размышлять.

– Понимаешь, когда я увидел все твои фотографии на стенах кабины и карты, я понял, что ты не могла бросить «Флибустьера». Ты же его сама построила, он тебе, наверное, почти как ребенок…

– Буратино! – усмехнулась я, – Пинокио, по вашему. Деревянный мальчик папы Карло…

Микос важно кивнул и продолжил:

– На корабле был беспорядок, и я подумал, что произошло несчастье. Ну, что ты за борт упала и утонула, или на тебя напали… Но я смотрел на фотографии и никак не мог поверить, что тебя нет. И тогда я пошёл к Холму…

–Холму? – не поняла я

–Да. К священному Холму. У нас там семейная статуэтка Тлалока – бога дождя спрятана. Я попросил его о помощи. Попросил, что если ты жива, то пусть он тебе поможет. А я пока твой корабль охранять буду…

Он так и сказал, – охранять. Словно «Флибустьер» был живой, и он был в беде без хозяина…Я вспомнила свои вещие сны, неожиданно громко сглотнула и спросила:

– А как полиция-то узнала?

– А я отцу рассказал. Ну, чтобы тебя они тоже разыскивать стали.

Я слышала, как громко билось его сердце. Я спросила:

– Микос… Куда ты ходил на «Флибустьере»? Далеко?

Он виновато кивнул:

– Далеко… До острова Анхель де ля Гарда дошел…

Я присвистнула. Миль пятдесят, не меньше.

– Под парусом шёл?

– Ага. Ветер был сильный, я рифы взял…Два раза…

– Страшно было?

– Еще как страшно… Но это вначале. А потом, наоборот, – радостно. Такое ощущение, как птица в небе…

Микос улыбался одними глазами, вспоминая свой полёт по морским волнам. Всё-таки отчаянный они народ, эти мальчишки…

– А отец как же? Не потерял тебя?

– Не-е. Я ему сказал, что я у Виктора, – ну, у друга моего, – буду пару дней. Каникулы все же… И звонил ему все время. В кабину залезал, чтобы он ветра в телефоне не слышал… Если ему все время звонить, то он не переживает…

– Понятно…Спасжилет надевал?

– Надевал.

– Еще пристегиваться надо к стропе, – в случае, если за борт упадешь, всегда вытянуть себя сможешь на палубу. Я тебе завтра покажу…

– Да?

– Да. И с отцом поговорю… Может, и правда капитаном когда-нибудь станешь.

Микос как-то по-новому посмотрел на меня. Он словно внутренне распрямился и успокоился. Я вдруг почувствовала, что Микос разом и навеки принял меня в свою большую семью, в родное племя, и теперь мы всегда сможем друг на друга положиться…

***

Хосэ, полицейский из Сан Филипе, съездил в тьенду- местный магазинчик, и привез лепешки, овощи и свежевыжатый козий сыр. Мы ждали эксперта, который добирался сюда из Энсенады. Несмотря на то, что Микос прибрался на моей яхточке, я тут же обнаружила раскуроченное узкое отделение под кокпитом, который обычно был забит пенкой для придания плавучести. Блоки синтетической пенки были кем-то аккуратно вытащены, и узкие «пеналы» под кокпитом были совершенно пусты. Так, по крайнем мере, мне показалось. Я тут же сообщила об этом Джону. Джон, высвечивая фонариком миллиметр за миллиметром всё пространство под кокпитом, неожиданно для всех обнаружил в узкой щелке между фанерными перегородками маленькую иглу в пластмассовом футляре.

–Твоё? – он показал мне иглу, пытаясь держать её на расстоянии от моих глаз. На «Флибустьере» едва хватало места для нас двоих; Хосэ с двумя полицейскими, Микос и его отец Алехандро стояли в панге, с любопытством заглядывая в мою яхточку.

Я отрицательно покачала головой. У меня была парочка одноразовых шприцов на борту, но они лежали в аптечке, никем не тронутые. Эта игла больше походила на дротик для метания, только очень маленький, с миниатюрным пластмассовым оперением. Раньше я таких не видела. Джон позвонил в Энсенаду, и потянулись томительные часы ожидания прибытия эксперта.

…Работа экспертов-криминалистов – не такая уж и интересная, как может показаться на первый взгляд. Сгибаясь в три погибели, одетый в штатское широкоплечий и громкоголосый Марки исследовал всего «Флибустьера» на предмет отпечатков пальцев, ботинок, а также следов слюны и крови. Ради развития американо-мексиканской дружбы было решено фиксировать все события на кинопленку и показать работу эксперта по центральному мексиканскому телевидению. В конце концов, Марки старался во имя безопасности простого мексиканского народа. Впрочем, несмотря на направленные на него камеры, в выражениях он не стеснялся.

– Тут так тесно, – ворчал он, – что порезаться, – раз плюнуть. Я, конечно, извиняюсь, – обращался он к Хосэ, – но обычно мексиканцы не отличаются особой фантазией при транспортировке оружия и наркотиков. Мы все знаем, что оружие завозится из Америки в Мексику в обмен на деньги или наркотики. Казалось бы, нам известны обычные каналы, и мы успешно боремся с нелегальным трафиком, – совсем недавно был раскрыт целый подземный город у границы в Сан-Диего! На этот раз ваша картель меня просто поразила. Это же надо додуматься: выбрать такую заметную лодку для транспортировки оружия! Спорю на бутылку текилы, – пока эту лодку искали в океане, они поставили её на трейлер и по суше пересекли границу в Мехикали! Эту карликовую лодку, – Дина, я извиняюсь!– и проверять никто не станет! Кому это надо!

Эксперт-криминалист Марки, специализирующийся на американо-мексиканском приграничном трафике нелегальных товаров, сразу же определил принадлежность «иглы» к знаменитым дротикам, начиненным, кроме всего прочего, ядом кобры.

– Смертельные дротики, – объяснял он уже на берегу, размахивая руками и обращаясь ко всем собравшимся у полицейской машины, – были разработаны ЦРУ в семидесятых как биологическое оружие против русских. Они оставляют практически незаметный укол на коже, напоминающий укус комара. Яд кобры, попадающий в кровоток, почти мгновенно приводит к остановке сердца, причем его невозможно выявить при посмертной экспертизе патологоанатомов. Все выглядит очень натурально -как неожиданный сердечный приступ.

Марки красноречиво прижал руку к сердцу и картинно закатил глаза. Собравшаяся на берегу толпа загудела, поражаясь такому хитрому способу уничтожения человека человеком.

– Эти дротики, – продолжал он, – вставляются в небольшой пистолет, как пули. Как вы видите, они очень миниатюрны. Их можно принять за шприцы для диабетиков; их можно было перевозить совершенно открыто и даже вносить в охраняемые здания. Однако после крупного международного скандала и заседания комиссии ООН они были запрещены к использованию, и до поры –до времени лежали себе в хранилище на военной базе Венденберг, штат Калифорния. Но! – тут Марки сделал паузу и обвел публику глазами, – примерно год назад во время плановой инвентаризации было обнаружено, что часть оружия пропала. Началось расследование, которое тут же застопорилось из-за отсутствия даже мельчайших улик. Очевидно, кто-то из своих проник в хранилище… Но нельзя же подозревать всех работающих в здании! Однако сейчас дело принимает новый оборот. Уже сейчас данные анализируются и вся информация, собранная на месте преступления, отправляется по электронной почте в Сан-Диего и Энсенаду. Смею вас заверить, что если у нас есть даже малая зацепка, мы найдем преступников! Самое главное, мы сможем изъять опасное оружие, которое угрозой нависло над всеми жителями Мексики!

Марки отпил воды из пластмассовой бутылки и отправился к своей передвижной лаборатории. Оператор некоторое время шёл за ним, крупным планом снимая его широкую спину, а затем перевел камеру на собравшихся около полицейской машины людей. Толпа гудела и никак не желала расходиться, обсуждая грозное оружие и мою яхточку, невольно ставшую соучастником преступления. Я невольно улыбнулась: в глазах местного населения из нелепой медлительной лодки «Флибустьер» вдруг превратился во что-то важное, достойное первой полосы в центральных газетах. Мальчишки хлопали Микоса по плечу и быстро говорили, стреляя в сторону эксперта Марки черными глазами. Хосэ и Джон о чём-то горячо спорили, но, скорее всего, к делу это никак не относилось: Хосэ тоже оказался заядлым ковбоем, и они, вероятно, обсуждали преимущества той или иной породы лошадей.

…Темнело. Марки давно уехал назад в Энсенаду, мы же решили остаться в Сан-Филиппе еще на один день, тем более что семья Микоса никак не хотела нас отпускать без ужина. Сеньор Алехандро усадил меня, Джона и Хосэ за празднично накрытый стол. Его жена Люпэ, мать Микоса, оказалась коренастой смуглой женщиной, напомнившую мне сибирских буряток. «Из коренных, наверное, – поняла я, – Тогда ясно, откуда эти верования в бога дождя у Микоса…» Высокий и большеглазый Микос походил на отца, и по его жилам явно текла кастильская кровь конкистадоров. Был ли он католиком, или в семье следовали традициям ацтеков? Я как-то не решалась об этом спросить.

Мы пили разбавленную текилу, подслащенную ликером «Комрой» и приправленную соком лайма. Младшие сестрёнки Микоса, улыбаясь, вносили лепешки , острую сальсу с кукурузными чипсами с сыром «начос», жаренное мясо и бобы. Джон, раскрасневшись от выпитой текилы, вышел с Хосе покурить. Сеньора Люпэ заворачивала мясо в лепешку для самой младшей дочки, и, казалось бы, не обращала внимания на наш разговор.

Уже битый час я всей страстью, на которую была способна, рассказывала отцу Микоса о почетной и уважаемой работе яхтенных капитанов в Америке, и доказывала, что ничего плохого из того, что Микос посмотрит мир в юном возрасте, следовать не может. Напротив, – он всегда сможет позже поступить в институт и продолжить обучение, впоследствии став капитаном круизных судов… Может быть, он, поработав на разного типа яхтах, увлечется их дизайном и захочет сам проектировать морские суда? Подошедшие Джон и Хосэ, распространяя вокруг себя горьковатый запах мексиканских сигар, стали горячо меня поддерживать, со знанием дела толкуя о зарплатах и перспективах каждой профессии.

Сеньор Алехандро стал сдаваться под нашим общим напором. Махнув рукой, он сказал Микосу:

– Хорошо, сын. Я вижу, что работу ты выбрал и вправду перспективную, хоть и необычную. Завтра мы обсудим, какие шаги будем далее предпринимать…

– Да что там обсуждать! – вмешался захмелевший Хосэ, – Пусть себе тренируется да экзамен сдает на капитана. Парню уже шестнадцать. Он у тебя через год уже может лицензию получить, да и дело в шляпе!

Мать Микоса бросила быстрый взгляд на мужа. Я её понимала. Несмотря на все радужные перспективы, дело были не таким уж и простым. И лицензия, и экзамен стоили немалых денег. Но самое главное, – парню без тренировок на настоящем судне было не обойтись. Парусные школы стоили безумно дорого, и для самостоятельного вождения яхт необходимо было арендовать судно… Таких денег в семье не было. Если даже мой надувной каяк стоил здесь месячную зарплату рядового мексиканца, то что говорить об аренде яхт… С другой стороны, если Микос постарается и сдаст вступительные экзамены на отлично, то обучение в институте будет бесплатным… Следуя логике вещей, стоило все-таки Микосу обучаться на архитектора. Беда только в том, что мечтал-то он об островах и океанах…

Я вздохнула и решительно сказала:

– Сеньор Алехандро, сеньора Люпэ… Дело в том, что я смогу начать запланированное путешествие через океан только в апреле. Как насчет того, чтобы Микос в это время присмотрел за моей яхтой? Он, конечно, может на ней совершать выходы в море, – я напишу доверенность. Базовые уроки яхтсмена он уже брал, и для многих этого вполне достаточно, чтобы не спеша развивать свою технику судовождения. Завтра я его протестирую на предмет безопасности, но, честно говоря, я и сейчас высокого мнения о его способностях и здравомыслии…

Мать Микоса что-то быстро спросила у Хосэ, и тот ей перевёл. В повисшей тишине сеньора Люпэ громко сдвинула тарелки на столе. Приподнявшись со стула, она благодарно протянула ко мне руки, и мы крепко обнялись. За её спиной Микос что-то лихорадочно высматривал на экране компьютера и шевелил губами. Наконец он обернулся; на его правой щеке, прямо на родимом пятне, одиноко застыла прозрачная слезинка.

–Дюже дякую, пани Дина, – сказал он по-украински, и его серьезное скуластое лицо вдруг расплылось в счастливой улыбке.