Карамелька от папы Ноэля

Поднявшись, она попробовала идти. В общем-то, если вставать только на носок, ходить можно. Хотя до весны скакать на одной ноге у неё вряд ли получится.

– Ты не сказала, как тебя зовут, – напомнил ей в спину Володя. – Может, сходим вечером куда-нибудь, посидим?

– Как-нибудь обязательно сходим, – пообещала Наташа.

– У тебя что-то случилось? Рассказывай. Кто ещё, как не свои, помогут.

Наташа остановилась. Плохое настроение прошло так же быстро, как и накатилось. Уже и гранату не надо было. Разве виноват Володя, что у неё ничего не ладится?

– Извини, – улыбнулась она, оборачиваясь. – Меня Наташа зовут. А настроение плохое, потому что погода плохая. А ещё, потому что обувь сломалась. Ну и как вишенка на торте – работы нет и не предвидится.

– Кажется, последнее обстоятельство и есть причина всех остальных неурядиц? Ну кроме погоды. Тут одной семье няня нужна? У меня знакомая нашла другую работу и ищет себе замену. Пойдёшь?

Завороженным взглядом Наташа смотрела, как мужчина достаёт из кармана мобильный телефон, набирает номер…

***

Сипло выдохнув сквозь сжатые зубы, Наташа села на кровати. Тонкая простыня мягко скользнула на колени. Закрыв руками лицо, она несколько секунд восстанавливала дыхание. Опять этот сон. Вроде ничего страшного, просто снилось, что идёт она по двору родного дома и вдруг мысль, словно ушат холодной воды на голову: что же я тут делаю? Как теперь в Испанию вернусь? У меня же документов нет. И просыпается в холодном поту с колотящимся в горле сердцем. Всё нормально. Она в Сарагосе. Уже полгода. Работа нормальная. И родители деток, с которыми она работает, в целом, неплохие люди. И детки обычные. Бывает и хуже. Сердце постепенно успокаивалось. Наташа перевела глаза на будильник у кровати. Без пятнадцати восемь. Скоро вставать. Хорошо, что сегодня сон разбудил её вовремя. Были ночи, когда она вот так же вскакивала в два часа, а потом до утра не могла заснуть.

Сквозь тонкие шторы из полуоткрытого окна дул свежий ветер. Ещё полчаса, и окно придётся закрывать, потому что начнётся обычная испанская жара. Плюс сорок в июне – нормальная для Сарагосы температура. Хорошо, что начались каникулы. Последние две недели не было для Наташи ничего хуже, чем в четыре часа дня встречать Адриану из школы. Выходишь из кондиционированной квартиры и чувствуешь, как плотный горячий шар наваливается и поглощает тебя. И идёшь по плавящемуся асфальту, словно начинка в пирожке, который только что вынули из печки. Наверное, к этому никогда не привыкнешь. Впрочем, испанцы ещё умудряются в такую жару пить кофе в уличных кафешках.

Поправив сбившуюся простынь, Наташа снова легла. Сегодня суббота. Тяжёлый день. Дети дома, а значит, всё утро будут бои без правил. Тем более что вчера, в честь окончания учебного года, в гости пришла Мара, двоюродная сестра малышей. И осталась с ночёвкой. Работы будет вдвое больше. «Но это же здорово, – снова, как мантру, повторила Наташа. – Главное, что она есть, эта работа».

Полгода назад она так и не успела поблагодарить Володю. Первый месяц работала почти без выходных. Хотелось стать незаменимой в этой семье. Чтобы ни у кого даже мысли не возникало, что рядом с детьми может появиться другая няня. А потом, когда получила первую зарплату, оказалось, что строительные работы на центральной улице Сарагосы завершены и Володя подписал контракт с другой фирмой. И уехал в другой город. Потом знакомые девочки сказали, что его даже повысили в должности. Найдя номер телефона Володи, Наташа пыталась позвонить, но трубку никто не взял.

Первые месяцы всё было для Наташи новым. Училась готовить незнакомую худию берде, эспинакас. И хотя это были обычная стручковая фасоль и шпинат, но в повседневной жизни на Украине она с этими продуктами не сталкивалась. Была у них еда попроще: борщ да картошка с курочкой. С двухлетним Симоном Наташа нашла общий язык сразу. Девятилетняя Адриана с первого дня смотрела на неё несколько свысока.

Но это всё мелочи. Главное, что долги уже розданы, в квартире мама делает ремонт, а в школу Серёжка пойдёт одетым с иголочки. Правда, на желанную квартиру пока отложить не получается, но ничего страшного. Значит, придётся поработать не один-два года, а три-четыре.

Резкий звонок вывел её из расслабленного состояния. Хлопнув ладонью по будильнику, Наташа удивлённо приподнялась. Звонок не прекратился. На тумбочке рядом с будильником заливался её новый мобильник.

– Разбудила? – вместо приветствия заорала в трубку Маринка. Наташа только открыла рот, чтобы ответить, но вопрос, судя по всему, был риторический. – Утро на дворе, а ты дрыхнешь. Мы с Тошиком сегодня в Сарагосе. Целый день будем с поставщиками ругаться. Потом к его брательнику зайдём, а вечером на дискотеку. Там и встретимся.

– Мариш, – взмолилась Наташа. – Какая дискотека? У меня всю неделю дома такая дискотека, что хочется хоть в воскресенье отдохнуть.

– Я не поняла, – ещё больше повысила голос Маринка. – Подруга приезжает раз в месяц, а ты мне игноры устраиваешь? Даже слушать не хочу. В девять, в «Наутилусе». И без опозданий.

Трубка противно запищала. Отключившись, Наташа снова посмотрела на часы. Без пяти восемь. Ещё пять минут. Потянувшись, она закрыла глаза. В первый месяц работы они так и не встретились с Мариной. Та не могла выехать из пригорода, да и Наташа лишний раз старалась не появляться в центре. Всё-таки без документов светиться не хотелось. Хоть полиция и не лютовала, но бывали случаи, когда останавливали нашего брата. Впрочем, Нина регулярно сообщала о личной жизни Маринки. «Маришка твоя устроилась, как королева. Антошка с неё пылинки сдувает». «Маришка уже планирует, как дочку привезёт. Антошка не против. Он когда-то мечтал девочку удочерить, а тут невеста с готовым довеском. И без памперсов обошёлся». «Во Маришка глаголом жжёт! Строит Антошку, как генерал на параде. Только и слышу: “Тошик, я хотеть магазин! Тошик, я смотреть новый платье!”»

Звонок прозвенел так неожиданно, что сердце снова заколотилось. Вроде и знала, что сейчас зазвенит, а расслабилась. Иренэ с Абилио уже ушли на работу, и слышно было, что в соседней комнате шумно просыпаются дети.

На кухне стандартный беспорядок. Папа с мамой перед работой позавтракали. Естественно, чашки никто не убрал. А зачем? Если есть домработница. Приготовив какао, бутерброды, мюсли, Наташа вошла в детскую. У-у-у-жас!!! Кровати сдвинуты, постельное бельё на полу вперемешку с вывернутыми из шкафа карнавальными костюмами. Куклы, конструктор Лего, танки… И скачущие растрёпанные дети.

Отправив детей на кухню завтракать, Наташа принялась за уборку. Игрушки в коробки. Снять бельё с дополнительной кровати, поставленной для Мары. Саму кровать разобрать и спрятать. Карнавальные костюмы аккуратно повесить на плечики и отправить в шкаф. Фух! Кажется, с детской разобрались.

Теперь на кухню. Дети позавтракали. Весь стол завален мюслями. Серо-белые лужи на столе и на полу. Окно в потёках. По всей кухне куски хлеба, сыра, колбасы. Эх, дать бы по жопам этим деткам. Но нет. Мило улыбаемся. Отправляем бандитов чистить зубы и начинаем уборку кухни. Полчаса – и кухня блестит. Пойдём посмотрим, что творится в ванной. Судя по ору, что-то жуткое.

Ванная. Лёгкий шок. Впрочем, как всегда, когда приходит в гости десятилетняя Мара. Двойной тариф. Вернее, тариф тот же самый, а вот работы вдвое больше. Полная ванна воды. Всё что можно – от мыла и шампуней до полотенец и коврика – мокнет именно там. Зеркало забрызгано так, что разглядеть в нём хоть что-то практически невозможно. Считаем до десяти… Нет, пожалуй, до десяти – это было на кухне. Тут и досчитав до ста не успокоиться. Немного отборного мата – и можно приниматься за уборку. Мокрые полотенца с ковриком заброшены в стиральную машину. Пока Иренэ не видит, простирываем всё вместе. Коврик стирался пару дней назад, так что ничего страшного. Зеркало отмыто. Пол чистый. Интересно, чем заняты дети? Хотя, слышно, что мирно играют. Так мирно, что потолок сыпется.

Снова в детскую. С изяществом горных мустангов компания малышей проскакала в зал, оставив Наташу обозревать последствия. Отборный мат уже не спасёт. Кажется, сегодня её приглашали на дискотеку? Не пойдёт? Фигушки! Побежит. И на всю ночь. Только бы не видеть эту семейку Адамс.

До прихода Иренэ и Абилио осталось два часа. Можно, конечно, убираться и убираться, а можно и подумать о себе, выработанной и несчастной.

Развернувшись, Наташа вышла из детской и направилась в кухню. Кофе с молоком и бутерброд постепенно восстанавливали нарушенный дисбаланс. Спокойствие, только спокойствие. Суббота как суббота. Завтра она отдохнёт.

– Натали, – удивлённый голос Адрианы вывел её из расслабленного состояния, – почему не убрана детская?

– Потому что некоторые пачкают быстрее, чем я убираю, – спокойно ответила Наташа, отпивая большой глоток кофе.

Долгое время Наташа стеснялась разговаривать на испанском. Её познания ещё не давали ей возможности правильно донести свою мысль. И Адриана привыкла к молча исполняющей любую её прихоть прислуге. Но с некоторых пор Наташа начала отвечать. Она по-прежнему говорила с ошибками, путая падежи и род существительных, но даже эти неуклюжие предложения были явным проявлением протеста в глазах Адрианы.

Сев на табуретку напротив Наташи, девочка презрительно улыбнулась и вежливо заговорила:

– Ты знаешь, что если я скажу маме, то на следующий день ты вылетишь отсюда прямиком под мост?

В другое время Наташа бы расстроилась, испугалась, но сегодня что-то пошло не так. Так же вежливо улыбнувшись зарвавшейся девчонке, она отодвинула чашку.

– Ты не права, – как можно любезнее произнесла она. – У меня здесь есть друзья. Поэтому я вылечу не под мост, а к ним домой. И поживу там некоторое время. Пока не найду новую работу. И буду нянчить других детей. И, может быть, они будут относиться ко мне лучше, чем ты. И тебе мама найдёт другую няню. И ничего страшного не случится. Так что можешь рассказывать маме. У меня тоже сегодня будет что ей рассказать.

Растерянно хлопнув глазами, Адриана медленно поднялась и вышла из кухни. Ор в зале тут же прекратился.

Вымыв чашку, Наташа принялась за очередной виток уборки. Она, конечно, может рассказывать что угодно, про то, как она легко справится с трудностями, но всё же лучше эти трудности не создавать.

В детской был снова бардак. Сев посреди комнаты, Наташа придвинула поближе коробку из-под игрушек и начала складывать в неё кусочки Лего-конструктора. Сзади что-то зашуршало. Обернувшись, она еле сдержала улыбку. Все трое проказников, показательно вздыхая, собирали разбросанные вещи. Когда детская снова приняла нормальный вид, Адриана подошла к Наташе и, пряча глаза, протянула ей мизинец.

– Мырыз? – прошептала девочка.

Наташа даже не сразу поняла, что она хочет. Нетерпеливо дёрнув рукой, Адриана схватила её мизинец и старательно прошептала:

– Мырыз, мырыз, нэ дэрыз?

– Не дерись, – засмеялась Наташа, цепляясь мизинцем за палец девочки.

– И маме не расскажем? – Адриана просительно закусила губу.

Конечно, не расскажем. А зачем? Можно подумать, ты сама додумалась до этого: если Наташа что-то сделает не так, то её выкинут из дома в тот же день. Не мама ли тебе это внушила? Так что рассказывать маме то, что она и так знает – нет смысла. Но что-то до маленькой Адри, кажется, начало доходить.

В два часа вернулись с работы Иренэ с Абилио. Обед и сиеста. Дети тихо смотрят мультики. Сиеста – это святое. Заполнив посудомойку, Наташа зашла в свою комнату. Можно немножко отдохнуть. Как только включается телевизор – в квартире наступает благодатная тишина. Причём мультики смотреть можно, только когда дома родители. Чтобы любимые чадушки не действовали папе с мамой на нервы.

Подкрашивая ресницы, Наташа расстроенно смотрела в зеркало. Осунулась, похудела… Ну и ладно. Через три года, пять месяцев, двенадцать дней, восемь часов и семь минут она будет дома. Именно столько времени надо, чтобы скопить на малюсенькую квартирку в старом районе Черкасс. Там и отъедимся.

Ровно в шесть вечера заспанный Абилио вышел из своей комнаты. Махнув рукой, Наташа сдала пост и выскочила за дверь. Свобо-о-о-да!!! Аж до понедельника. Сегодня она переночует у Нины. Сколько раз уже та предлагала, но было как-то неудобно. Что подумают Абилио и Иренэ, если она не вернётся домой ночевать? Всё-таки работает с детьми. Но сегодня ей было наплевать на мнение окружающих. Переночует в чужой комнате. В тишине. И никто утром не будет скрестись в её комнату со словами: «Натали, я кушать хочу». Почему-то и Симон, и Адриана всегда будили в воскресенье её, а не своих родителей. Может быть, потому что она, в отличие от Иренэ и Абилио, вставала и кормила? Несмотря на то что воскресенье – её выходной день.

В кафе было по-субботнему шумно. Мамаши с детьми заняли почти все столики. Малыши бегали, шалили, бросались жареной картошкой, но никто не делал им замечания. Яростно жестикулируя, женщины были заняты собственными разговорами. Проходя мимо одного столика, Наташа едва успела увернуться от малыша, перевернувшего стакан с кока-колой. Не отрываясь от беседы с подружкой, его мама наспех вытерла стол салфеткой и, казалось, снова забыла о сыне. Ни замечаний, ни объяснений, как надо вести себя в общественном месте… Правильно это или нет? Наташа уже не задумывалась. Просто принимала испанцев такими как есть. Шумными, весёлыми. Сидят в ресторане, орут, так что сами себя не слышат. Вдруг ни с того ни с сего подскочили, потопали, пальцами над головой пощёлкали, типа фламенко станцевали, сами себе похлопали и дальше орут.

Нина сидела за столиком в компании девушки. Наташа присмотрелась. Кажется, раньше она её не видела.

– Знакомься, это Лилька. Позавчера приехала. Работу ищет. Из Одессы. Как и я. Знаю её маман. Просила помочь и присмотреть. У тебя ничего на примете нет?