– Почему?
Мне стало обидно. Даже Миша что-то знает про родителей Алика, а я ничего о них даже не слышала.
– Его отец – наркоман, сидит в тюрьме уже десять лет. Мама работает в магазине продавцом, а сестра блаженная.
– Что значит – блаженная?
– Ну, того.
Он покрутил пальцем у виска.
– Сумасшедшая?
– Она пропала в какой-то секте.
Теперь понятно, почему Виолетта Филипповна никогда не говорит о младшем сыне и внучке.
– Алик-то здесь причем? – надув губы, проговорила я. – Он не в ответе за своего отца.
– Наверное… Ты права.
Мы свернули с трассы. Город встретил нас непривычной тишиной. Рано. В такое время местное население еще спит, туристы только завтракают в своих отелях. На дорогах пусто, мигают светофоры.
Во дворе моего дома возле большого клена мы нашли свободное место, Миша еле протиснулся между лавкой и бордюром, ровно поставил машину, а уж потом заглушил двигатель. На всю эту сложную процедуру ушло не больше минуты.
Я убрала кофту на заднее сиденье и потянулась к дверной ручке.
– Ладно, пока.
– Пока.
– Спасибо, что подвез.
– Да, ерунда.
Я вышла из машины.
Алик не приехал. В два часа дня позвонила Виолетта Филипповна.
– Милая, прости! Мне внук только сейчас сказал, что вы должны были встретиться.
– Что-то случилось?
Не напрасно я беспокоилась. Алику вырезали аппендицит. Сегодня ночью у него поднялась температура, и резко заболел бок. Бабушка вызвала скорую, и уже через пару часов, он попал на операционный стол.
– С ним все в порядке?
– Все хорошо. Он уже проснулся и позвонил мне.
– Буквально несколько часов назад мы разговаривали с ним по телефону. А тут такое…
– Не волнуйся, все будет хорошо. Несколько дней, и он выйдет из больницы.
– Я могу его навестить?
– Конечно. Я вышлю тебе адрес больницы. Сходи к нему, он обрадуется. Только не сегодня.
Я решила навестить его на следующий день.
В понедельник я рассказала Антонине Павловной о случившемся. Она тут же дала кучу «нужных» советов, пожалела меня, успокоила. Настоящий друг, в отличие от Веры. Та снова не спросила меня про свидание, сухо поздоровалась при встрече и ушла к себе в отдел.
– Сначала позвони ему, – сказала Антонина Павловна. – Вдруг он не хочет никого видеть.
Мы спустились в столовую, сели за столик и заказали холодные напитки.
– А если он скажет, не приходить? – жалобно спросила я.
Старушка улыбнулась.
– Влюбилась? Конечно. Алик не плохой парень. Он многим девушкам нравится.
– А ему кто-то нравится? Вы же давно его знаете?
– Здесь в офисе он ничего лишнего себе не позволяет, – нахмурив брови, серьезным тоном ответила она. Почему-то все, кто говорят об Алике, применяют именно этот тон. – Он парень деловой, много не болтает, в кабинете не сидит, как все остальное начальство, и не шатается по коридорам просто так. Я ни разу не видела, чтобы он завел шашни хоть с одной из девушек на работе. А вот они часто о нем говорят. Многие даже открыто заигрывают, пытаются привлечь к себе внимания.
– А он?
– Не реагирует на них. Кто знает, может вне работы, они встречаются, но слухов об этом не было.
– Мне кажется он не бабник.
– Нет! Это точно. Алик слишком скромный парень.
– Мне в нем это понравилось.
– Ну и хорошо. Встречайся, влюбляйся! Твори безумства, пока молодая.
– Кто тут влюбился? – за спиной послышался Верин голос.
– Мы так, – махнула рукой Антонина Павловна, – болтаем. Садись, Верочка. Мы тебя уже заждались.
Мы сделали заказ.
– Надо же какая жара. На улице август месяц, а воздух прогрелся до тридцати градусов.
– Это же хорошо.
– Хорошо. В нашем болоте не всегда такая погода.