Рвущийся в небо

То, что Плюющийся старик не отличается приветливостью, можно было понять по очертаниям его берегов. Они серыми неопрятными стенами, отвесно спускались в море. Ни подняться по таким, ни вниз сойти, ни причалить толком. Небольшой пологий участок, тесно зажатый между скал, был единственным местом на острове, где можно было высадиться. От него ещё предстояло идти.

Задерживаться не стали. Споро выгрузили бочонки с водой, провизию, сундук с ритуальными предметами. Крылатые попрощались с каждым из остающихся. Всех крепко обняли, а девушек ещё и в обе щеки расцеловали.

У Кипуна аж ребра потрескивать начали. В который раз его сегодня стискивают? А силищей-то ни дед, ни отец, ни эти крылатые не обижены.

Распрощались тепло. Алкажа даже всхлипнула пару раз, когда плот отчалил. Вот странная! С родными прощалась – улыбкой сияла, а здесь – глаза на мокром месте.

– Стоит поторопиться, – сказала Инесь. – До ночи ещё многое успеть нужно.

Никто не стал возражать. Быстро и деловито разобрали ношу по силам и отправились к стоянке. До темноты ещё обустроиться нужно было. А темнело не просто быстро – стремительно.

Ноги то вязли в песке, то спотыкались и подворачивались из-за валунов, ям и холмиков. Кипун тихонько радовался, что захватил из дома сандалии. Старенькие, но лёгкие и удобные, они хоть немного оберегали ступни от порезов об острые края камней и ракушек.

На пути то и дело вставали накренившиеся глыбы, их нужно было обходить, а кое-где и петлять меж ними. Остров был невелик, но умело дурил головы гостям, путал их, сбивал с пути. Если бы не Палец – высокий камень, возвышающийся над своими собратьями и видный из любой точки острова, – найти дорогу было бы нереально.

До площадки у подножия Пальца дошли, когда небо стало густо-фиолетовым. Облака не затягивали его так плотно, как прошлой ночью, и в прорехи меж ними за людьми подглядывали Младшая и Средняя небесные сёстры. Время Старшей пока не пришло. Она покажется лишь тогда, когда Младшая из лун почти спрячется за горизонтом. Это на следующую ночь они все выстроятся в ряд и будут дружно наблюдать за обрядом. Помогая рвущимся в небо обрести крылья.

– Кто займётся костром? – спросила Инесь.

– Я бы занялся, да где среди этих камней дров раздобыть? – раздался смешной выговор чужака.

– Об этом уже позаботились, – успокоила его Инесь и рукой повела в сторону Пальца. В густом сумраке у его основания лежала целая поленница. – Дрова приготовлены. Шесты для навеса установлены. Очаг сложен…

– Тогда я готов! – откликнулся чужак и, поставив на землю бочонок, что на плече тащил всю дорогу от берега, стал носить и укладывать дрова в каменное кольцо.

Кипун с интересом наблюдал за его действиями. Справится ли? Чужак справлялся вполне прилично. Либо его так хорошо научили всему за несколько дней, что готовили к обряду, либо, что вероятнее, подходящие навыки у него и без того имелись. Инесь тоже пристально следила за тем, как складывается пирамида из поленьев. Расслабилась и занялась обустройством площадки лишь тогда, когда чужак взял в руки кресало и довольно ловко стал высекать искру. Было очевидно, что делает он это не впервые.

– Эй, не малой! Ты за дело-то браться будешь? Или так, на чужие труды посмотришь? – раздался чуть насмешливый голос Тужая.

Кипун встряхнулся. В сон уже не клонило, но время от времени накатывало какое-то оцепенение, в эти моменты всё вокруг становилось ярким, чётким и плоским, словно картинки в книжке со сказками.

– Пошли, поможешь тент натянуть, – велел Тужай, хлопнув его по плечу.

Кипун двинулся за ним. Затем натягивал ткань на уже приготовленные шесты, вязал крепкие обвязочные узлы. Дед научил давным-давно, и теперь пальцы привычно складывали петли, продевали концы, подтягивали – работали без участия головы.

Навесов было несколько. Парочку натянули Кипун с Тужаем, остальными занялись Литюш и Четай. Сёстры и Бажута стелили одеяла. Наруша помогала Инесь раскладывать необходимое для ритуала вокруг костра.

Наконец огонь в центре площадки занялся как следует. Картинка перед глазами Кипуна сразу стала выпуклой, объёмной. Жёлто-оранжевые сполохи заплясали на лицах повернувшихся к костру людей. Чёрно-синие тени прочертили борозды там, куда свет огня не дотянулся. Кипуну на миг показалось, что все они нацепили страшные маски.

– Готовы? – спросила Инесь.

Все молча натянули снятые было плащи и стали рассаживаться вокруг костра. Инесь села рядом с Кипуном, по другую его руку оказалась Алкажа. Напротив угадывалась Бажута. Разглядеть её было невозможно. Огненные сполохи надёжно скрывали лицо. Кипун угадывал лишь силуэт. Зато сидящие по обе стороны от неё Литюш и Тужай видны были отлично. Пляшущие языки пламени исказили черты их лиц. Заострили носы, подчеркнули заломы между бровей, изогнули губы. Но если Тужай выглядел хитро и задорно, будто задумал какую-то шалость, то Литюш смотрелся зло. Кипун заметил рыжие отблески в его глазах и поёжился, поплотнее укутываясь в плащ.

Инесь откупорила первую из разложенных перед ней бутылей. В ночной тиши звук вынутой пробки прозвучал неожиданно громко. Инесь сделала большой глоток и молча передала бутыль Кипуну. Он последовал её примеру.

Горло перехватило от обжигающей терпкости напитка. Кипун передал бутыль Алкаже, а Инесь уже вкладывала в его руки миску с хрусткими сушёными ломтями куяра. За ними шла следующая бутыль, напиток в которой был почти безвкусный, но после него на языке и губах появлялось какое-то мылкое чуть горьковатое послевкусие. Потом снова миска. На этот раз с хорошо прожаренными ломтями рыбы. Затем в руках оказалась очередная бутыль и очередной глоток чего-то доселе непознанного.

После пятого глотка в голове зашумело.

В какой-то момент вместо мисок и бутылок в руках оказался бубен.

Сердце Кипуна билось не в груди. Оно стучало в висках, в горле, в согнутых кренделем ногах. Кипун понял, что сердце подсказывает нужный ритм, и стал выстукивать его ладонью по мембране. Выходило гулко и тревожно. Рядом точно так же ухали и стучали. У кого-то выходило быстрее, у кого-то размереннее. На противоположной стороне костра звучало что-то рваное, рассыпчатое, с перебоями.

Потом сидящие в кругу люди начали подниматься на ноги и выходить на освещённую оранжевыми всполохами площадку. По одному, по двое… И вот уже все, не исключая и самого Кипуна, прыгают вокруг костра, продолжая остервенело колотить по натянутой коже бубна. Быстрее. Быстрее! Громче! Сердце бухает. Сердце растёт. Вот оно стало таким большим, что заняло всю грудь. Кипун хочет вдохнуть, но не может. Внутри больше нет места для воздуха, там только сердце!

Ноги Кипуна подкосились, и он рухнул на землю. Кто-то осторожно опустился рядом, тронул Кипуна за откинутую в сторону руку и спросил:

– Паренёк, с тобой всё в порядке?

По выговору Кипун догадался, что это чужак с Дальних островов, но ответить не мог.

– Паренёк… Как там тебя? Кипун! – не отставал чужак.

Сердце немного отступило, в груди появилось крохотное местечко для воздуха. И он тотчас же туда устремился. Кипун вдохнул. Прерывистый, хриплый, обжигающий, но это был вдох. За первым последовал второй. Уже легче, привычнее.

– Нормально, – просипел Кипун чужаку. – Я – нормально…

– Ну и отлично, – обрадовался чужак и откинулся на спину. – Староват я стал для подобного…

Чуть отдышавшись, Кипун приподнял тяжёлую голову и осмотрелся. Все беспорядочно рассыпались по площадке вокруг костра. Кто-то сидел, но большинство лежали, шумно дыша и глядя в ночное небо. Эта залитая огнём площадка и эти рассыпавшиеся по ней люди в бело-синих плащах живо напоминали тот самый оранжевый плат, что Иняй совсем недавно стелил на помосте, и лежавшие на нём крашеные семечки куяра.

Пахло дымом и пылью. Кипун повернул голову в сторону костра. Орнамент на каменном огораживающем огонь кольце проступил неожиданно чётко и выпукло. Волны и птицы выделялись угольно-чёрным на сером.

– Отдохнуть, – послышался тихий голос Инесь. – Нам всем нужно отдохнуть…

С этим Кипун был абсолютно согласен. Он попытался сесть. Руки дрожали, голова кружилась. Кипун задумался. Что лучше? Добраться до ближайшего навеса и рухнуть на одно из расстеленных там одеял или заснуть прямо здесь? Кипун мысленно усмехнулся. Вопрос был поставлен неверно. Думать нужно не о том, что лучше, а о том, хватит ли ему сил дойти до навеса.

На противоположной стороне площадки послышался тихий смех. Кипун с завистью увидел, как двое легко поднялись на ноги и, чуть пошатываясь, скрылись за ближайшим валуном. Это были Четай и Наруша. Более того, Четай не просто шагал, а по пути смог наклониться и прихватить одно из одеял.

Кипун покачал головой. Нет! Он вставать на ноги не будет. Мир плыл и качался. Краем глаза Кипун увидел сестёр. Алкажа и Сенежа ползли на четвереньках к ближайшему к ним навесу. Ползли медленно, часто останавливаясь.

Кипун решил, что это отличная идея. Доползти сил у него хватит. Наверное.

– Отпусти! – зло зашипел кто-то поодаль.

Кипун резко обернулся. Дёргать головой не следовало. Мир закружился с удвоенной скоростью.

– Отпусти, Литюш, – шипение продолжалось.

Кипун узнал Бажуту.

Литюш и Бажута стояли возле Пальца, держась за руки. Бажута покачивалась. Литюш стоял увереннее. Ноги его были широко расставлены. Он махнул свободной рукой куда-то за пределы круга и потянул туда Бажуту. Может быть, он даже что-то сказал, но Кипун не расслышал. Бажута попыталась вытянуть свою ладонь из его захвата, а второй рукой ухватилась за опорный шест от ближайшего навеса. Шест качнулся. Навес пошёл волнами.

– Эй, полегче, – выкрикнул Тужай. – Мы с малым этот навес ставили не для того, чтобы его так быстро повалили.

Кипун хотел привычно поправить, что он не малой, но вовремя понял, что сейчас это будет не к месту.

Литюш перестал дёргать Бажуту, но руку не разжал.