Ночная кукушка

Точно так же, как мать не считала нужным покупать мне бюстгальтер, точно так же она не считала нужным покупать мне купальник. До тринадцати лет мне приходилось ходить на речку и загорать в одних трусах, которые, как я уже упоминала, имели не слишком приглядный вид и совсем не были предназначены для того, чтобы кому-либо их демонстрировать.

Поэтому когда у меня начала увеличиваться грудь, я просто перестала купаться на речке. Да, я ходила на пляж вместе с друзьями за компанию, но не раздевалась, объясняя это тем, что моя кожа не восприимчива к загару, и я боюсь обгореть.

В то же время моей сестре мама покупала купальники каждый год, начиная с семилетнего возраста. Хотя ей как раз-то купальник и не требовался. Сестра всегда была плоской. Она даже лифчики никогда не носила, потому что они были ей без надобности. Правда, я слышала, что сейчас она располнела, и, возможно, теперь она уже использует эту часть женского белья, но я не могу сказать об этом с уверенностью, потому что не видела её несколько лет.

И вот лишь когда мне исполнилось тринадцать лет, и наш класс собирался идти в поход на озеро с ночёвкой, мама наконец-то соблаговолила купить мне купальник.

Он был самый простой: из ситца коричневого цвета с дурацкими цветочками и ужасными рюшами. Но когда я его увидела, он показался мне самым прекрасным купальником на свете, потому что, во-первых, это был самый настоящий купальник, пусть и купленный за копейки, а во-вторых, он был раздельный. И на моей худенькой фигуре он смотрелся очень даже неплохо.

Правда, уже через год я сама купила себе купальник голубого цвета из полиэстера и без рюшек, потому что прошлогодний мне был уже мал, а ситец, к сожалению, не тянется. Хотя для моих родителей это не было аргументом в пользу новой покупки. И мне пришлось снова тратить свои заработанные гроши, чтобы избежать новых неловких ситуаций с друзьями и родственниками.

Причём когда я что-то себе шила, то постоянно слышала от матери упрёки по этому поводу.

– Зачем ты всё время шьёшь? – возмущалась она. – У тебя же ничего не получится! Зря только деньги на ткань переводишь!

Но у меня получалось. Да так хорошо, что все подруги хвалили, а некоторые даже делали заказы. Но для матери и это не было аргументом в пользу моих способностей. Она твердила, что лучше купить вещь на рынке, чем пытаться что-то сшить. И при любом удобном случае она критиковала все мои изделия и старалась избавиться от них под любым предлогом. Например, когда я брала в деревню часть своих вещей, то, возвращаясь домой, мать не позволяла мне их привозить обратно.

– Нечего возить вещи туда-сюда! – твердила она мне. – Вот на следующий год приедешь и снова будешь их здесь носить.

И я слушала её, оставляя одежду в бабушкином шкафу. Но приезжая в деревню на следующий год, ничего там не находила, потому что за это время родственники, навещавшие бабушку, благополучно забирали у неё всё, что можно. Ведь многие действительно оставляли у бабушки одежду, которая становилась мала, чтобы её забрали те, кому она ещё может пригодиться. Так что концов пропавших вещей найти было невозможно. И я снова садилась за швейную машинку и шила себе платья, юбки и блузки. А мать снова критиковала мою работу, что, впрочем, со временем не помешало ей самой начать делать мне заказы.

И даже когда я вышла замуж и стала жить отдельно, мать периодически спрашивала меня:

– Ты до сих пор шьёшь?

– Да, – отвечала я. – Мне это нравится, и у меня хорошо получается.

– Зря, – назидательно говорила она. – Разве не проще поехать на рынок и купить то, что понравится? Сейчас продают столько красивых вещей! И совсем недорого!

– Но то, что я шью, ни на одном рынке и ни в одном магазине не купишь! Я шью красивую и качественную одежду тех цветов и из той ткани, которая мне нравится, а не покупаю дешёвый ширпотреб! Ты даже не представляешь, сколько стоит костюм из натуральной шерсти! А я могу сшить его сама, и обойдётся он мне гораздо дешевле!

– Я тебя просто не понимаю! – снова возмущалась мать. – Ну ладно ещё в детском возрасте ты занималась этой ерундой! Я мирилась с этим, потому что ума у тебя не было. Но сейчас, когда ты стала взрослой, ты до сих пор не можешь понять, что всё это – бесполезная трата денег! Разве можно носить то, что ты шьёшь? Разве тебе не стыдно выходить на люди в той одежде, которую сама сшила?

– А почему мне должно быть стыдно? Разве у меня руки не из того места растут? Да когда мои коллеги на работе узнают, что платья и костюмы, в которых я хожу на работу, сшиты мной, все восхищаются и сразу же принимаются делать заказы! Только тебе не нравится моё шитьё! И к твоему сведению, мне было бы стыдно выходить на люди в одежде, купленной на распродаже на дешёвом рынке, а не в той, которую сшила сама!

Это был камень в её огород, потому что мои родители всегда предпочитали покупать одежду на самом дешёвом рынке, который только можно было найти. И не потому, что у них и в самом деле не хватало денег. А потому что они предпочитали её часто менять. Они искренне считали, что настоящим показателем достатка является возможность полностью обновлять свой гардероб каждый месяц. А качество приобретаемой одежды для них значения не имело. Исключение делалось лишь для Линулинки, одежду для которой покупали лишь модную и импортную. Да и ту постоянно обновляли.

И на сказанную мной фразу мать не преминула отреагировать.

– Да я о тебе забочусь! О том впечатлении, которое ты производишь на людей!

– Знаешь, а люди порой видят гораздо больше и глубже, чем ты можешь себе представить, – ответила я.

Ещё один казусный случай с одеждой произошёл году этак в 1987.

Тогда у нас в городке пошла мода на телогрейки. И я попросила родителей купить её для меня. На удивление, они сразу же согласились. Теперь-то я понимаю, что было причиной этого. Детская шуба на искусственном меху стоила более ста рублей, а телогрейка всего пятнадцать. И естественно, возможность такой экономии не могла не заинтересовать моих родителей.

И вот я всю зиму рассекала по городу в телогрейке, вызывая зависть тех моих одноклассников, которым их обеспеченные родители категорически отказались покупать данный вид рабочей одежды.

И впоследствии, когда я просила маму и папу купить мне что-нибудь из одежды, они постоянно отвечали отказом, гордо бросая мне в лицо следующий аргумент:

– Да в твои годы мы в телогрейках ходили!

– Я тоже в телогрейке ходила! – не тушуясь, отвечала я им.

– Но это ж было модно!

– Думаю, что и в ваше время это тоже было модно, – отвечала я. – Вряд ли вы были в деревне единственными детьми, которые ходили зимой в телогрейках, в то время как все остальные гуляли по улицам в дублёнках или в шубах из натурального меха!

На это родители ничего не могли возразить, но всё равно не соглашались приобретать мне обновки.

Был ещё случай, связанный с одеждой, о котором даже неловко вспоминать.

Мне было пятнадцать лет, и я уже понемногу зарабатывала на ткацкой фабрике, поэтому у меня всегда был небольшой финансовый запас на экстренный случай. И вот однажды, когда я возвращалась домой от подруги, с которой мы вместе делали школьную стенгазету, то по привычке я зашла в промтоварный магазин, ведь развлечений у нас в городе практически не было, и просмотр немногочисленных витрин был частью нашей городской жизни.

Но в этот раз в магазине была огромнейшая очередь. А для советского человека это было всё равно, что красная тряпка для быка на испанской корриде. Не разбирая причины подобного столпотворения, я сначала заняла очередь и только потом выяснила, что, оказывается, в магазин привезли индийские велюровые кофточки.

Предупредив стоящую за мной женщину о том, что я ненадолго отбегу домой, я, что было сил, помчалась за своими деньгами.

Мать в это время была дома. Увидев мою взмыленную физиономию, она спросила:

– Светка, что случилось?

– В промтоварном магазине продают индийские кофточки, – на ходу выпалила я. – Очередь я заняла. Хочешь, пойдём вместе?

– Нет, – ответила мама, не проявляя интереса к кофточкам. – Если тебе нужно, покупай. А я останусь дома.

Что ж, это был её выбор. И я снова помчалась в магазин.

Отстояв целый час в очереди, я всё-таки купила заветную кофточку, которая оказалась намного красивее, чем я предполагала. Она была нежно-розового цвета с вышитыми бисером цветами. И увидев это великолепие у себя в руках, я так обрадовалась, что и не передать.

Кстати, купленная мной кофточка была последней, да и ту я получила чудом. За пару человек до меня продавщица объявила, что товар закончился. Все расстроились и начали расходиться. Но я-то знала, что торопиться не стоит. А дело было в том, что у каждого человека есть ниша, в которой ему всегда везёт. Это – закон жизни. Закон равновесия. Какие бы несчастья не преследовали человека по жизни, всегда существует та область, в которой ему всегда улыбается удача. Так вот моё феноменальное везение заключается в следующем. Первое. Мне всегда везёт с транспортом. Если я куда-то собралась ехать, то всегда будут подходящие билеты, погода будет лётной, вместо сломанных автобусов дадут дополнительные, а если я опаздываю на какой-нибудь рейс, то его отправление по каким-либо объективным причинам задержат. Словно специально для меня. А если я всё же и умудрюсь куда-нибудь опоздать, то в итоге окажется, что это опоздание будет на редкость удачным, так как избавит меня от неожиданных проблем, с которыми мне пришлось бы столкнуться, если бы я прибыла вовремя. Например, с задержкой багажа, который не успели погрузить на тот самолёт, на который я опоздала.

Второе. Какую бы покупку я не собиралась сделать, на мне товар никогда не заканчивается. Это императивное правило не имеющее исключений. Я могу взять последнюю вещь, но чтобы товар закончился прямо передо мной, такого не бывает в принципе.

И поэтому, зная о своём везении, я продолжила стоять у прилавка. А продавщица, глядя на меня, сказала:

– У меня остались три отложенные кофточки. Если женщины, которые их отложили, не придут в течение пяти минут, то я смогу пустить их в продажу.

Я обрадовалась, и, конечно же, благополучно подождала пять минут, по истечении которых стала обладательницей новой кофточки.

Не чуя ног от радости, я прибежала домой и сразу же стала примерять обновку.

Мать тут же отвлеклась от просмотра телевизора и подошла ко мне.

– Дай я примерю! – потребовала она.

Купленная кофточка была сорок шестого размера, и мне она была чуть великовата. Но её фасон, имеющий рукава «летучая мышь», позволял одевать её на любую фигуру. И если на мне кофточка сидела свободно, то на матери, имеющий в то время сорок восьмой размер, обновка была чуть в натяг.