Разговоры на кухне

Таня зевнула, сладко потянулась и улыбнулась. Субботнее утро. Казалось, что впереди не выходные, а целая жизнь. Повернулась к Игорю и нежно провела рукой по его лицу: «Доброе утро, любимый! Какая у нас погода сегодня?». Он убрал ее руку со своего лица и отвернулся к стенке. «Понятно. Облачно. Временами осадки в виде дождя. Порывы ветра до 10 м/с. Это Питер, детка».

В квартире было прохладно, она нехотя выбралась из-под одеяла, накинула халат и пошла на кухню варить кофе. За окном было тепло и солнечно, а здесь, в квартире наступили холода. Сквозило. Сквозило недоверием и непониманием. Где он, ветер перемен? Ветер, который разгонит тяжелые грозовые тучи? Она знала, что в итоге грозы не будет. Не будет грома и молний, и шквалистого ветра не будет, а будет затяжной мелкий дождь. Неделю, две, может быть месяц. На плите закипел чайник. Она встала и заварила кофе: ему и себе. Как обычно две чашки. Наверное, уже просто по привычке. Желания что-то менять не было.

Ей надоели эти противные плюс восемь по Цельсию. Наверное, они пережили уже и свою весну, и свое лето. Жить в осени не хотелось. Она вернулась в спальню и спросила:

– А ты умеешь исправлять ошибки небесной канцелярии?

– Что?

– Погоду менять умеешь?

…..

– Я умею. Но больше не хочу. Сил на это много уходит. А тучи все равно наползают. Проще найти место, где будет тепло и солнечно. Глупо бороться с природой.

Он молчал.

Она тоже не сказала больше ни слова.

*****

Кто-то тронул Татьяну за плечо, она открыла глаза, на комоде сидела маленькая девочка и болтала ножками.

– Нам пора, пошли, – сказала она.

– Куда? Сейчас только семь утра, на улице дождь, темно, и я хочу спать.

– Ты сама знаешь, что пора.

– Знаю…но мне так не хочется уходить. Я полюбила эти голубые стены. А знаешь, там во втором ящике комода лежит моя любимая кофта, а в третьем…

– Пойдем, пора.

– Нет, подожди еще минутку. Я хочу его запомнить.

– Кого? Его? Зачем? У него был полезный, но довольно скучный и неинтересный год. Помнишь, это он тебе сказал. Как ты плакала тогда, но он об этом не знал, конечно. А помнишь, он сказал…

– Перестань, пожалуйста, я все поняла.

– Ты выбрала его, но он тебя не выбрал. Нельзя осчастливить против воли. Нельзя постоянно искать ему оправдания, закрывать глаза на его безразличие, винить в чем-то себя. Ты же умная женщина, ну, одевайся, собирай свои вещи, нам пора уходить.

– Но там холодно…

– Здесь еще холоднее!

– Но там мне будет совсем одиноко…

– Здесь ты тоже одна!

– Но…

– Ты хочешь еще что-то сказать?

– Нет, пойдем, нам действительно пора.

*****

«Перепиши меня на чистовик. Да, давай, возьми лист бумаги и перепиши!!! Вот, держи, бумага, ручка. Пиши!!!! Только это буду уже не я. Тебе это нужно, ответь??? Молчишь? Да пошел ты!».

Татьяна выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.

Весна. Последние дни апреля. Шелест листьев. Пение птиц. И сердцебиение сердца. Любовь – это больно. Очень. Умри же ты, наконец. Нет больше сил. Совсем. Удар, еще удар. Это просто сердце перекачивает кровь, позволяя дышать. Вдох, выдох. Таня закрыла глаза и слушала ее. Слушала любовь. Она пела внутри нее.

Тихая, еле уловимая мелодия. Но которая, вопреки логике и здравому смыслу, законам физики, в конце концов, заглушает все вокруг, и заставляет каждый миллиметр ее кожи покрыться мурашками. Эти звуки не перекричать, не усмирить спиртным, никотином, чужими руками и губами, не уничтожить. Они в голове. И ничего не помогает. Она в тисках этих звуков. Пытка любовью.

Таня медленно идет по улице, в руках стакан с кофе и сигарета. Она все еще слышит ее. Только любовь уже не поет. Она стонет. Ей плохо. Но…любовь не умирает…

*****

Она стояла у парапета на набережной и смотрела вдаль. Ветер развивал ее кудрявые волосы, а желтое платье облегало ее длинные стройные ноги. Таня ждала Николая. Он увидел ее издалека и остановился на несколько секунд, чтобы запечатлеть ее образ в памяти. Он хотел запомнить ее такой. Счастливой и влюбленной. Влюбленной в жизнь, и совсем немножко в него.

Николай тихонько подошел к ней, обнял и нежно дотронулся губами до ее шеи.

– Привет, канарейка!

Татьяна повернулась к нему, и он увидел самую прекрасную на свете улыбку.

– Канарейка? Так меня еще никто не называл. А знаешь, мне нравится.

Взяв Николая за руку, она повела его вдоль набережной, болтая без умолку. Он знал, что перебивать ее совершенно бесполезно. Пока она не расскажет обо всех значимых событиях дня, ему ни одного слова вставить не удастся. Если быть честным, то слушал он ее невнимательно, он больше любовался ею в тот момент. Татьяна постоянно жестикулировала руками, прикасалась к нему и улыбалась. Вдруг она резко остановилась, обогнала его, взяли за руки и сказала:

– А ведь я твой маяк.

От неожиданности он замер на месте:

– Маяк? О чем ты?

– Ну что ты встал, как вкопанный? Пойдем. Мы ведь и так уже опаздываем.

Черт, он опять все прослушал. Оказывается, они куда-то опаздывают. Еще и маяк…

Таня продолжала:

– Я освещаю твой путь. И моя любовь к тебе настолько яркая, что как бы далеко ты не ушел в «море», луч ее достигнет тебя и укутает частицами нежности, надежды и преданности. Я всегда буду ждать тебя, и однажды ты придешь ко мне навсегда. Ты придешь, не смотря на шторм, ты обойдешь все подводные рифы и мели, потому что тебе будет так плохо без меня, что ты не сможешь ждать ни одной секунды… Ведь ты придешь, правда?

Она всегда так красиво умела говорить о своих чувствах. Только Николай знал, что сейчас она думала совсем не о нем, и эти слова предназначались, к сожалению, не ему.

Ее пальцы коснулась его лица. И он понял, что она не ждет ответа, потому что она уже прочитала все в его глазах. «Лучшая женщина в моей жизни, моя канарейка… только моя ли…», – с грустью подумал Николай.