Разговоры на кухне

*****

Моросил дождь. И Николай один шел по набережной. Он помнил каждую минуту того дня. Как они бежали на трамвай, как начался сильный дождь, и они абсолютно мокрые и счастливые забежали в квартиру. Они опаздывали тогда к нему домой… Николай помнил, как она, смеясь, снимала с него мокрую рубашку, как он схватил ее в охапку и отнес на кровать. Он помнил, как они любили друг друга на зависть всем соседям, а потом, укутавшись в плед, пили чай с мятой, он гладил ее по волосам и шептал ей всякие глупости.

Но он не смог ее удержать. Это была не его вина. Она так и не захотела стать его маяком и не смогла осветить его путь. И теперь он снова плывет на ощупь, постоянно натыкаясь на рифы, садится на мели и никак не может найти дорогу домой. Ему темно и одиноко. Очень. Канарейка, вернись, пожалуйста…

*****

«Есть люди, воспринимающие мир глазами, они любят живопись, скульптуру, украшают свой дом красивыми мелочами: свечки, горшочки, вазочки, долго подбирают посуду, у них есть утренняя и вечерняя чашки, любимый салатник, они даже музыку больше любят не слушать, а смотреть: записи концертов, клипы, причем видят они что-то свое, так интересно их слушать, когда они делятся своими эмоциями. Это выглядит примерно так: «Правда, классная, посмотри, какая плавность линий, видишь, какая у нее форма необычная, а цвет, здорово, да?». Я улыбаюсь, я ничего этого не вижу, я вижу просто солонку с крышкой, обычной формы и непонятного цвета, но меня увлекает восторг этих людей, я поддаюсь их гипнозу… И мне начинают нравиться свечки, расставленные на подоконнике, и я постепенно влюбляюсь в новый горшок для цветка. И вот я уже сижу на диване и смотрю музыку. Точнее пытаюсь это делать, потому что мне все время хочется закрыть глаза, мне мешает видеоряд, я сажусь так, чтобы мое лицо было не видно и отвожу взгляд от экрана, сначала я смотрю в окно, а потом не выдерживаю, закрываю глаза и попадаю в свой мир. В мир ощущений, прикосновений, звуков.

Я слушаю музыку, пропускаю через себя слова и вспоминаю… Скрип балконной двери, шум за окном: дворник подметает опавшую листву, первый трамвай выезжает из депо, по рукам растекается тепло от воспоминаний о пламени горящей свечи, вспоминается запах свежезаваренного зеленого чая, я вдыхаю его аромат… Это точно моя музыка…

«Кто это пел?», – спрашиваю я, неохотно открывая глаза. Имя мне ни о чем не говорит, я тут же забываю его, но если я вдруг еще когда-нибудь случайно услышу эту музыку, то я снова почувствую на губах легкую горчинку от первого глотка зеленого чая и «увижу» причудливо танцующее на стекле пламя свечи.

Странно, но эта непохожесть восприятия мира не мешает, эмоции и впечатления складываются, и ими чертовски приятно делиться, а иногда это бывает очень забавно: «Неужели он был бежевый? А я думала, что серый....Как? Разве он не в клетку??? Да, он мне понравился. Нет, я не помню, какого он цвета. Конечно, я его хочу, ну он такой теплый на ощупь и еще, когда я его увидела, я почему-то вспомнила, как весной в лесу ландышами вкусно пахнет».

И вот я лежу, укрывшись в новый мягкий плед, пахнущий весенним лесом, и, что удивительно, он оказывается здорово гармонирует с…ой, уже забыла с чем…но гармонирует, это точно!

Главное чувствовать друг друга, а то, как мы смотрим на мир, это уже дело десятое».

*****

Она открыла дверь своими ключами и на цыпочках вошла в прихожую, квартира встретила ее тишиной и одиночеством. Она вдыхала ее запах. Запах Парижа. Почему Парижа? Потому что этот город был городом ее мечты…

Странная это была квартира. То до жути тихая, то наполненная всевозможными звуками, от которых она постоянно вздрагивала, когда была здесь одна. Сейчас тишину нарушала только музыка. Кто-то наверху разучивал этюд на фортепьяно, постоянно сбивался на одном такте и начинал играть всю пьесу заново. Ей показалось это символичным, ведь она тоже спотыкалась на одном и том же, и снова возвращалась, пытаясь начать все сначала.

Весной в окна этой «парижской» квартиры врывалась зелень деревьев, солнце заставляло улыбаться с самого утра, заряжая энергией на весь день. А осенью за окном начиналась кутерьма красок, листья устраивали конкурс красоты, порывы сильного ветра срывали их с веток, и они залетали к ним на балкон. И только зимой наступало уныние…но зима прошла, и на деревьях уже появились первые почки, предвестники тепла и, может быть, нового счастья. Ей хотелось так думать…

Она открыла холодильник и увидела бутылку красного вина. Наполовину пустую. Повертев ее в руках, она вытащила пробку и сделала большой глоток. На кухне достала из шкафа бокал, наполнила его до краев и, наконец, вошла в комнату. На журнальном столике лежала книжка, это были сонеты Шекспира. Она открыла наугад страницу и прочитала:

Проснись, любовь! Твое ли острие

Тупей, чем жало голода и жажды?

Как ни обильны яства и питье,

Нельзя навек насытиться однажды.

Так и любовь. Ее голодный взгляд

Сегодня утолен до утомленья,

А завтра снова ты огнем объят,

Рожденным для горенья, а не тленья.

Она не успела до конца дочитать, потому что в комнату вошел Игорь.

– Что ты здесь делаешь? Если ты будешь так меня пугать, то я заберу у тебя ключи.

– Не заберешь. Тебе будет некому их отдать. А это очень грустно, когда ключи от квартиры есть только у тебя.

– Ты так уверена, что мне некому их отдать? Тебя не было две недели…

– Я болела.

– Чем?

– Гордостью. А потом начались осложнения. Любовь. И мне пришлось прийти.

– Знаешь что….Это уже переходить все границы. По какому праву ты сидишь здесь и пьешь мое вино. Ты думаешь, что можешь уходить и приходить, когда тебе вздумается?

– Тссс…Если хочешь, я уйду, только сначала скажи мне те слова, что вертятся у тебя на языке с той минуты, как ты увидел меня.

– Какие слова?

– Что ты рад меня видеть…

Игорь посмотрел ей в глаза и утонул, утонул в ее любви. Ее глаза светились теплом и нежностью, а еще в них был страх, который она отчаянно пыталась скрыть. Страх, что он сейчас промолчит.

– Я рад тебя видеть. Я бы даже сказал, что чертовски рад, – и он наконец-то улыбнулся.

– А знаешь, мне уже лучше. Пойдем на кухню, что-то есть хочется. И по дороге к тебе я зашла в «аптеку», так что по поводу вина можешь точно не переживать.

– Ты сумасшедшая!

– Да, поэтому ты мне и рад.

Она схватила книгу и дочитала вслух сонет.

…..

Чтобы любовь была нам дорога,

Пусть океаном будет час разлуки,

Пусть двое, выходя на берега,

Один к другому простирают руки.

Пусть зимней стужей будет этот час,

Чтобы весна теплей пригрела нас!

*****

Она так часто разговаривает с ним, когда он молчит.

Когда Игорь спит, она смотрит на него, улыбается и рассказывает ему о своей любви, нежно проводя рукой по спине. Рассказывает ему о том, как она скучает, когда его нет рядом, стоит ей только выйти из квартиры, и она уже хочет обратно, нет даже не так, стоит ей вынырнуть из его объятий, как сразу становится холодно и грустно. А еще она рассказывает ему о том, как ей было плохо раньше, без него, как она его ждала, а когда поняла, что это он, стало сразу очень страшно, потому что она стала бояться его потерять. Ой, он ворочается и улыбается во сне, наверное, чувствует, что она разговаривает с ним. «Тихо, тихо, мой любимый, спи».