Адэр сжал-разжал кулак, неторопливо прошёл через комнату, приоткрыл дверь. Перед крыльцом собрались люди, одетые с иголочки.
– Родня?
– Родня, – призналась Фаня.
Адэр вернулся на своё место, сложил на столе руки:
– Если не разойдутся, я конфискую их имущество.
У Фани подкосились ноги. Начальник подтолкнул её к двери:
– Делай, как он говорит.
Через пять минут начальник и его жена сидели перед свечой. Тихо переговариваясь и всхлипывая, заполняли бланк подписки о невыезде из селения.
– Почему на улице так воняет? – спросил Адэр у Даена.
– На какой улице? У нас их три: Рабочая, Богатая и Главная.
Адэр прикинул в уме: на Богатой живёт родня начальника, на Главной находятся разного рода заведения…
– На Рабочей.
– Там что ни развалины, так отхожее место. Мужики идут с трактира и заскакивают. Улица длинная, пока домой донесёшь.
Начальник с женой положили перед Адэром бумаги.
– В приисковую контору ни ногой, пока не приедет комиссия, – сказал он. – Если сбежите, найду.
Взял докладную и опись имущества. Долго изучал их, потирая подбородок. Какое-то время сидел, глядя на начальника, а тот сдувался прямо на глазах, беспрестанно вытирая то лоб рукавом окровавленной рубашки, то ладони о добротные, но словно пожёванные коровой штаны.
– Даю две недели, чтобы вернуть украденные деньги.
Толстяк схватился за сердце:
– У меня нет таких денег…
– Родные помогут, – усмехнулся Адэр.
– А если откажут?
– Без суда и следствия отправишься в тюрьму.
Фаня привалилась плечом к мужу и еле устояла на ногах.
– Без суда нельзя, – прошептала Малика.
– Проводи их, – приказал Адэр Даену и, когда за супружеской четой и стражем закрылась дверь, повернулся к Малике. – Что ты сказала?
– Он имеет право на защиту.
– Кто так решил?
– Наказание назначает суд.
Адэр схватил её за локоть и притянул к себе. Его глаза полыхнули гневом.
– Я – закон, я – суд. Мне продолжать?
Малика вырвалась и отскочила к окну:
– Вы Всевышний?
– На этой земле – да!
– Всевышнему потребовалось семь дней, чтобы сотворить мир. Вам же хватит минуты, чтобы его разрушить.
Подлетев к Малике, Адэр вскинул руку. Она сжалась в ожидании удара. А он указал в окно:
– Ты это называешь миром?
– Они другого не знают!
– Здесь жалость неуместна.
– А справедливость?
– Ты часто с ней сталкивалась?
– Нет. Но хотелось бы.
– Жалость и справедливость не уживаются рядом. Начальник похитил деньги, устроив на работу несуществующих людей. Разве не справедливо вернуть в казну наворованное?
– В казну? Если уж быть справедливым до конца, то он похитил деньги не из казны, а у рабочих.
Скрипнула дверь.
– Еле до поворота довёл, – проговорил Даен. – Врача в селении нет. Надеюсь, сам оклемается.
– Жалко его? – спросил Адэр.
– Человек ведь.
– А тех, кто живёт на Рабочей улице, не жалко?
Даен отвёл взгляд.
– Сколько в селении стражей?