Семь прях. Книга 6. Джалар

Джалар знала, чувствовала, что и Чимек, и Гармас, и Халан хотели сделать ее своей, не говоря уж о Лэгжине. Она чувствовала это, как чувствует каждая женщина, – по мимолетным взглядам, по несказанным словам, по улыбкам. Она вспомнила, как однажды, давно, Анык подрался с Чимеком, и все говорили, что из-за нее, Джалар. И вот Чимек отшатнулся от нее, как от Нави, хотя Джалар даже догонять не надо было – бери, вплетай свою чуду, веди в деревню. Но он будто бы… испугался? Как Халан, как Лэгжин. Джалар зажала уши ладонями. Глухота не проходила, все сильнее укутывая в одеяло страха и непонимания. Тогда Джалар встала и пошла на поляну. «Кто бы ни отдал мне свою чуду – стану его женой!» – холодея от своего обещания, сказала она себе.

Чем ближе Джалар подходила к лугу, тем больше людей встречала. Раскрасневшаяся Айна, смущенная Нёна показывали друг другу свои чуды, хихикали, поглядывая на довольных женихов, следовавших за ними по пятам. Ударили три лойманских бубна, и Джалар услышала их. Глухота спала, вернулись все звуки, тут же кто-то хлопнул ее по плечу:

– Гонки закончились, мы теперь с тобой свободны на целый год!

Джалар слабо улыбнулась: Мон удалось отсидеться на дереве, как она и хотела. Но это ведь не то же самое, что «четверо парней, которым ты нравилась еще на Жарминахе, пробежали мимо».

– Ты тоже спряталась? – не скрывала радости Мон. – Я знала, что ты умная, Джалар! Замуж не напасть – лишь бы замужем не пропасть. Успеем, и не раз!

Мон захохотала, но Джалар заметила, что глаза подруги ищут кого-то в толпе мужчин. Она даже не смогла улыбнуться в ответ, чувствуя огромную усталость, будто не спала три ночи подряд и таскала тяжелые мешки по глубоким снегам, и спросила:

– Ты не видела Сату?

– Да вон она.

Сату вышла из леса. Лицо ее было заревано, платье порвано на плече, подол в грязи. Джалар бросилась к ней.

– Сату! Что с тобой?

– Забери тебя Навь, Джар! – закричала Сату и ударила подругу в плечо. – Ты что, не могла показать Аюру, в какую сторону я побежала, он же спрашивал тебя!

– Сату, я…

– «Сату, я…»! Я думала, мы подруги!

– Мы подруги! – закричала Джалар. Мир, только что вернувшийся к ней, казалось, сейчас оглохнет опять.

– Тихо-тихо, – вклинилась Мон. – Ну-ка успокойтесь обе. Что случилось, Сату? Ты будто от всех демонов Нави бежала.

– Демонов было трое! – Сату натянула порванный рукав на голое оцарапанное плечо, глянула на Джалар, и та очень четко поняла, что подруга не хочет говорить при ней. При ней, Джалар! – Три демона погнались за мной, один повалил и… – Лицо Сату вспыхнуло, по щекам потекли слезы. – Я пыталась, но никак не могла вырваться… Они схватили меня, двое держали, а один… Я кричала Аюра, кричала вас…

– Кто это был?

– Чимек, Гармас и Халан!

Она снова глянула на Джалар.

– А потом Аюр меня нашел, вырвал из их лап, велел бежать… – всхлипнула Сату. – Сказал у края леса его ждать.

– Может, на помощь позвать? – робко предложила Джалар. – Все-таки их трое.

– Да. Зря я его послушалась.

Она пошла в лес. Мон и Джалар переглянулись, двинулись следом. Сату все ускоряла шаг, и вот они уже бежали. Навстречу им то и дело попадались счастливые и не очень парочки, все окликали их, отпускали глупые шуточки, но никто не пытался узнать, что случилось, почему они мчатся в лес, а не на поляну.

Они добежали почти до болота, когда увидели Аюра. Он лежал, неловко подвернув ногу, тяжело дыша. Глаза его были закрыты, по лицу растекался огромный синяк. Они бросились к нему.

– Сату, – прохрипел Аюр. – Чуду я потерял, прости…

– Что с тобой? Это они? Что они с тобой сделали? Проклятый Халан, проклятый Чимек, проклятый Лэгжин, я убью их, я…

Сату заплакала, спрятав лицо на груди Аюра, отчего он застонал и заскреб рукой по земле. Джалар показалось, что нежная трава стала красной под этой рукой. Она смотрела на эту траву, гнев и ужас затопляли ее сердце и бились в ушах. Джалар ухватила Мон за руку, сказала сбивчиво:

– Говори со мной! Мон! Говори со мной!

– С ума сошла? – возмутилась та. – До тебя мне, что ли? Нужно за помощью бежать!

Она развернулась и бросилась к лугу, туда, где били в бубны все три лойманки Края.

– Аюр, Аюр, Аюр! – плакала Сату, и в ритме этого имени стучал бубен в голове Джалар.

Она видела, как подруга целует возлюбленного, как бегут к ним на помощь взрослые, как лойманки, мешая друг другу, ощупывают Аюра, оттеснив от него Сату, как что-то льют ему в рот, как его уносят, как женщины уводят рыдающую Сату и как рукав ее порванного платья болтается подстреленной белой птицей.

– Джалар! Джалар!

Кто-то ударил ее по щекам, еще и еще. Джалар вскрикнула. Перед ней стояла Тхока. Смотрела сурово, взволнованно. А рядом – испуганная мама. По лесу гуляли синие пьяные сумерки. Они скрыли красную от крови Аюра траву.

– Пойдем домой, Джалар, – сказала Тхока. – С Аюром все будет хорошо. Слышишь, Джалар? Он жив, он поправится, и они поженятся с Сату. Не надо никому мстить, рысенька моя, пойдем домой. Отец обыскался тебя.

Сату рассказала всем, что случилось на болоте, а Мон выступила свидетелем, хотя самой ее там не было и она не видела, как все произошло. Но все всегда верили спокойной и рассудительной Мон, дочери учительницы. Парней хотели судить, но, когда их отыскали, выяснилось, что Навь уже наказала их: Чимек споткнулся о камень и сломал ногу, Гармас, раньше всех вернувшийся на луг, как ни в чем не бывало начал рубить дрова для вечернего костра, но промахнулся и отсек себе четыре пальца на правой руке. Хуже всего пришлось Халану – он бежал по лесу, не разбирая дороги, и корявая ветка выткнула ему глаз. И вроде бы все говорили: «Поделом, что за навьи бесы в них вселились – нападать на девушку?» Но не было в Краю человека, который бы не вздохнул после этого: «Такие молодые, а уже покалеченные. Как охотиться будут? На что жить? Где жен возьмут?»

Джалар слышала эти разговоры, и ей тоже было жаль парней. Но потом она вспоминала порванное платье Сату и неподвижного Аюра, и вся жалость проходила.

Шона, Вира, Тхока

Лойманка Вира выхаживала Аюра, но Тхока ходила к нему каждый день. Джалар ходила с нею вроде бы как помощница, но на самом деле – чтобы потом рассказать Сату, как Аюр себя чувствует. Сама Сату могла пробраться в дом Виры только тайком, и она уже отнесла лойманке все свои драгоценности в обмен на эти короткие свидания: и разноцветные ленты, и бусы, и сережки, и шаль. Вира не то чтобы была строгой, но что скажут люди, если узнают, что незамужняя девушка бегает к парню? Ведь женихом и невестой они так и не стали: чуда, приготовленная Аюром для Сату, покоилась где-то на дне болота. «Так что прости, милая, но пустить я тебя не могу… Разве что вечерком, да иди с оглядкой, чтоб не увидел никто». Сату была на все согласна, но Джалар злилась на Виру: что худого будет в том, если Сату посидит рядом с Аюром? Ну и пусть она не носит его чуду, все в деревне знают, что было бы по-другому, если бы на нее не напали! Вира просто жадная и нашла способ, как набить свои сундуки.

Родители Халана, Чимека и Гармаса богатые подарки принесли родителям Сату и ходили в Дом Лося, чтобы задобрить родителей Аюра. Вроде бы все наладилось, правда, Чимека мать увезла в Дом Щуки, откуда была родом: то ли думала, что так спокойнее ему, то ли решила, что рыбаку здоровые ноги не так важны, как охотнику, что, в общем-то, правда. Весна разгоралась все ярче, шло время Рыси, Явь распахнула Краю объятья, но Джалар чувствовала тревогу. Она не могла объяснить, но будто слышала невнятный шепот за спиной, он не прерывался ни на миг, даже когда она спала. Она пыталась поговорить об этом с бабушкой, но та опять потащила ее в баню, опять мыла, терла, парила, что-то пела… Джалар в этот раз ничего не ощутила, молча перетерпела, но не успокоилась.

Зато ей немного помог разговор с Мон.

Как-то они шли вместе с Сату и Мон по деревне и увидели Халана. Он копал грядку в огороде своих родителей, хотя раньше никто не мог заставить молодого дерзкого охотника заниматься такой работой – это дело женщин и детей. Халан осунулся и побледнел, казалось, беда вытянула из него все силы, всю живость. Он стал молчалив и угрюм, сторонился людей, а больше всех возненавидел хромого Эркена, будто видел в нем отражение своей судьбы. Никто из тех, кто дрался за Сату на болоте, не сказал больше друг другу ни слова.

– Все-таки не пойму я, что с ними со всеми случилось, – еле слышно проговорила Джалар, не в силах сдержаться, так замучили ее эти думы. – Почему они все до единого пробежали мимо меня, но бросились на Сату? Я не имею в виду, что ты им не нравилась, Сату, но очень уж жестоко, будто кто их натравил.

Мон быстро взглянула на нее и отвела глаза, пряча какую-то мысль.

– Ты что-то знаешь, – поняла Джалар.

– Не знаю… но догадываюсь. Но я не буду наговаривать на человека, а доказать мне нечем.

– Скажи, – потребовала Сату.

Тот день сильно изменил ее. Всегда смешливая и легкая, теперь Сату будто жила с оглядкой, будто боялась, что вот-вот на нее обрушится что-то совсем страшное и непоправимое. Джалар вроде бы и пыталась говорить себе, что подруга просто переживает за Аюра, каждую минуту боится плохих новостей, но беда в том, что и сама Джалар чувствовала приближение чего-то огромного, такого, с чем ей не совладать.

Мон помолчала, вздохнула, но после невестиных гонок она мало в чем могла отказать Сату.

– Ну! – потребовала та, и Мон сдалась.