Не предавай любовь

– У себя, – Полина показала на потолок вялым движением руки.

– Что смотрите?

– Кирилл наснимал много видео в Италии, – так же медленно сказала жена. – Тоша, когда мы поедем в Венецию?

– Венецию не рекомендую, – сказал Кирилл, потягиваясь на диване. – Мне там везде сыростью воняло. Канализацией.

– Фу, – протянула Полина и задумалась.

Антон кивнул для вида. С братом жены, великовозрастным бездельником, даже разговаривать не хотелось, не то, что спорить. Канализацией… Поездки в Венецию по рабочим вопросам всегда были для Никитина событием, жаль, что их было не так много. Город-искусство, город-песня, город-карнавал.

Лешка сидел перед телевизором с джойстиком в руках.

– Привет, папа.

– Привет, сын. Во что режешься?

Лешка не ответил, заигрался, Никитин посидел на его кровати и пошел к себе. Холодно. И дело не в непогоде.

Глеб

После признания матери о том, что Антон ему не родной отец, Глеб пришел в себя лишь на Мальте, куда мать отослала его изучать английский язык. Она, должно быть, боялась, что его сорвет. Он сам испугался, согласился сменить обстановку. А в лэнгвидж-скул не сколько язык изучал и таскался по экскурсиям, сколько общался с новыми знакомыми. Компания подобралась отличная: пара питерских пацанов, три девчонки – из Вологды, Беларуси и еще откуда-то.

Лена-еще-откуда-то, кажется, в него реально втрескалась, дура. Мямлила что-то, говорила, какой он красивый, как у нее ноги подкашиваются, когда он на нее смотрит. Он не понял, вежливо ее послал, она плакала. Он подумал, что не надо было посылать, а стоило развести девчонку на что-нибудь интересное. Глеб уже давно миновал тот возраст, когда при взгляде на девочек в душе ворочался сладкий ком непонятно каких желаний и ожиданий. Он уже давно вполне осознавал свои желания.

Когда он вернулся, отчим (с некоторого момента Глеб называл Никитина только так) устроил ему экзамен по языку. Глеб отказался отвечать и, глядя в глаза Антону, сообщил тому, что ни фига не учился, а отдыхал. И Никитин в первый раз просто промолчал. Еще бы, у самого рыльце в пуху, как выяснилось недавно. Оказывается, у него тоже дочь имеется, кровиночка, без него растет где-то, а он ее ну прям никак найти не может.

После признания Лены Глеб посмотрел на себя другими глазами. Его стало удивлять собственное отражение в зеркале. Да, он спортивный, отчим приучил тонус не терять, лицо… лицо правильное, не урод. Со взглядом что-то, поменялся взгляд. Черты стали резче, кулаки больше, мысли циничнее.

Со Светой они познакомились в кинотеатре, летом перед одиннадцатым классом. Глеб повадился сбегать из дома на целый день – шел в торговый центр или спортзал, смотрел фильмы или отрабатывал ворк-ауты, катался на роликах на роллердроме.

В тот день фильм шел какой-то дурацкий, ни о чем, обычная пиндосская ересь. Народу в зале собралось раз-два и обчелся. Кто-то сел сзади, толкнув кресло. Глеб обернулся, взгляд его уперся в голые коленки красивых смуглых ножек. Вместо того, чтобы выразить недовольство, Глеб улыбнулся девушке с коротким гладким каре. Ему всегда такие нравились – невысокие, но спортивные. Когда начались анонсы новинок, девчонка пересела к нему на ряд. Показала большое ведро с поп-корном, кивнула на его кока-колу.

– Угостимся взаимно? – и посмотрела на него, наклонив голову к плечу. – Света.

Он кивнул и представился, внаглую рассматривая новую знакомую. Они ушли из зала через полчаса, договорившись выпить кофе у киноцентра, но вместо этого пошли гулять, незаметно выйдя к зданию с невысоким забором.

– Наша общага, – кивнула на здание Света.

– Ты в политехе учишься?

– Ага, второй курс. А ты?

– В школе.

– Че, честно? – Света засмеялась, Глеб сжал челюсти. – Я б тебе лет двадцать дала, не меньше.

– Мне восемнадцать. Почти, – неохотно признался Глеб.

– Вау!

Она снова наклонила голову к плечу.

– Слушай, у меня тоже кофе хороший. Пойдем? Только через главный тебя не впустят, я покажу, как пройти.

Света вошла в общежитие, а через несколько минут на первом этаже со скрипом открылось окно. Глеб влез через него в грязноватую кухню с несколькими плитами и запахами пригоревшей пищи.

– Тише, – Света повела его по коридору. – Почти все на каникулах, но кое-кто тут и летом ошивается. Нельзя, чтобы нас услышали.

– Почему? – хотел спросить Глеб.

Но они уже входили в комнату Светы, небольшую, светлую, довольно уютную. Девушка быстро закрыла дверь и обняла Глеба, потянувшись к его губам. Он сначала немного опешил, неуклюже ответил на поцелуй, потом понял, что ему предоставлен карт-бланш, и осмелел: быстро стащил с нее топ, запустил немного дрожащую руку в кружевной лифчик.

– Сюда. Вот моя кровать, – прошептала Света.

Уже темнело, когда они оторвались друг от друга. Света включила лампу на полке и лежала, приподнявшись на локтях:

– Вау, какой ты все-таки красавчик. В школе девчонки проходу не дают?

Глеб пожал плечами:

– Дают… то есть…

Света рассмеялась.

– Подожди, и давать будут, и воевать за тебя.

Она выпустила его через окно кухни, прошептала:

– Ты классный, было офигенно.

– Ты тоже… – неловко начал Глеб. – Свет, а когда мы с тобой еще…

– Слушай, красавчик, давай сохраним приятные воспоминания и… короче, через два дня приезжает мой парень. Он как-то… не одобрит, если узнает. Так что, если что, ты меня не знаешь. Я надеюсь на твою мужскую порядочность. И не хочется, чтобы тебе больно сделали, парень мой задира.

Она произнесла это с гордостью, а потом закрыла окно и исчезла в глубине освещенной кухни. Глеб постоял немного под деревом и медленно двинулся прочь. Дома он долго сидел за столом, глядя в окно.

Вернувшись в школу в сентябре, Глеб совсем другими глазами посмотрел на своих одноклассниц. Кто из них «уже», а кто еще нет? Эля Миулина – непонятно, девочка себе на уме. Карина Черных – больше пыли в глаза: по странице во ВКонтакте подумаешь, что мегапопулярная, но только в лицее, в лицее подумаешь, что суперзвезда… вне его. Оксана Бобринюк – целомудренна от кончиков классических туфель до вечного учебника по русскому в руках. Он перебрал всех девчонок, сидя на классном часу в душной аудитории второго этажа. Дошел до Максимовой. В этот момент Саша сама обернулась и посмотрела ему в глаза, улыбнулась, провела языком по губам.

– У нас в классе новый ученик, – сообщила Арина Демидовна, их классная, совсем молоденькая учительница по литературе, второй год из универа, вечно прячущая растерянность за сердитостью.

Кто бы сомневался? Их лицей каждый год принимал новых учащихся, которых тут называли «студентами». К ним с трудом, боем, вступительными испытаниями и большим взносом переводились из других школ. Зато гуманитарный лицей номер одиннадцать открывал перед выпускниками много дорог и обеспечивал хороший балл на ЕГЭ. Еще бы, у них русского было по две пары в день, а еще литература, история, два языка и естественные науки в режиме «базы». При этом в лицее было всего три параллели классов с восьмого по одиннадцатый, и в каждом классе училось не больше двадцати человек.

– Вашего нового одноклассника зовут Матвей Гурмин. Попрошу любить и жаловать.

Классная, любительница эффектов, подошла к двери, открыла ее и сделала приглашающий жест. Новенький смущаться не стал, вошел и встал у доски, с интересом осматриваясь. Среди девчонок тут же началось оживление. Глеб вспомнил слова Светы и усмехнулся. А Гурмин поймал эту усмешку, нехорошо прищурился в ответ. Он был высоким, очень спортивным, темноволосым. Нос с горбинкой, зеленые глаза. Красавчик, сказала бы Света. Глебу было плевать на конкуренцию. Да, после лета он заметил повышенное внимание девочек к своей персоне, как только переступил порог. Даже Арина Демидовна сказала, строго посмотрев через очки:

– Никитин, как ты повзрослел за лето, вытянулся. Спортом занимался?