Новогодние рассказы

Решив, что еще неделю она проживет, оставляя ключи в замке, чтоб снаружи открыть дверь было невозможно, Марина подумала об Арсении. Сколько она наделала глупостей! Надо было хотя бы попытаться ему понравиться. А она изображала из себя какую-то квашню. Но теперь уже ничего не поправить. Пусть будет так, как будет. От нее, похоже, уже ничего не зависит.

Выезжая со двора, Игорь довольно насвистывал. Он не ожидал, что начнет скучать по Маринке почти сразу после ухода. Похоже, он привязался к ней гораздо сильнее, чем предполагал. Но теперь все хорошо. Больше не нужно опасаться соперника, у нее точно никого нет. И он постарается, чтоб и не было. То, что она на него злится, замечательно. Значит, вовсе не так равнодушна, как хочет показать. Была же она три года его подружкой? Вот и снова ею станет. Только уже не гражданской женой, как она себя считала, а любовницей, что, по сути, одно и то же.

Главное, чтобы Регина ничего не узнала. А он сделает все, чтоб не узнала. К чему ему ненужные сложности? Она и без того ревнует его к каждой встречной-поперечной. Но это не мудрено, с ее-то внешностью и возрастом ей только ревновать и остается. Самое в ней привлекательное – это ее деньги. Но придет время, он с ее помощью подкопит свой капиталец, тогда и отправится в свободное плавание, помахав ей ручкой на прощание.

В телестудии шла обычная суета, разве что было еще суматошнее чем обычно, все-таки новогодние праздники – самое напряженное время в году. Приехавший сюда по вызову главного редактора Арсений шел по длинному серому коридору, постоянно раскланиваясь с сотрудниками и перебрасываясь редкими фразами с любопытствующими. Таких, впрочем, было немного. Все спешили по делам кто куда.

Зайдя в кабинет к главному, Арсений споткнулся от неожиданности – на диване, непринужденно поджав под себя ноги, сидела уставшая Марина в черных джинсах и черном свитере. Она постоянно носила черное, считая, что этот цвет придает загадочности ее облику.

Рядом с ней, как обычно, обитал ее представительный менеджер в строгом костюме-тройке и завязанном сложным узлом белоснежном галстуке, призванном подчеркнуть неординарность своего владельца. Он внимательно слушал редактора, что-то настойчиво ему внушавшего.

Завидев Арсения, Марина завлекательно улыбнулась, чуть склонив голову набок. Ей нравилось видеть восхищенный блеск в глазах своих обожателей и всегдашнюю готовность пасть к ее ногам. Особенно у этого, одного из своих самых давних и упорных поклонников.

Арсений автоматически улыбнулся в ответ и вдруг понял, что того священного трепета, который охватывал его при каждой встрече с этой невероятной красавицей, больше не испытывает. Он даже растерянно посмотрел вокруг, будто уверяясь, что он на этом свете, а не на том, и снова посмотрел на нее.

Хороша и даже очень. Но вот какая-то потрепанная эта красота. Может, она просто устала? Ведь ей наверняка пришлось работать все новогодние праздники.

– Нечего пялиться на мою девочку, – лениво предупредил его Гоша. – За погляд и деньги берут.

Арсений поморщился. Деньги, деньги и снова деньги! Он что, ни о чем другом говорить не в состоянии?

– Знаю, это твой кусок хлеба. С колбасой, маслом и икрой. – Сказал жестко и даже развязно, Марина поморщилась от его хулиганского тона, но он добавил еще похлеще: – А что ты делать будешь, если она от тебя уйдет? По миру пойдешь?

– Никуда она от меня не уйдет. Влюбленные дураки приходят и уходят, а я остаюсь, – свирепо заверил его нахохлившийся менеджер. – Я – это ее деньги! Заработок! Уровень жизни, наконец! Я у нее единственный!

– Да ради бога, кто против-то? – Арсений еще раз внимательно посмотрел на артистку. Она показалась ему какой-то ненастоящей, искусственной, как мишура на елке.

«Красивая, никто не спорит. На нее можно любоваться, как на картину в музее. Интересно, а говорить с ней о чем-то можно?» – мелькнула в голове странная мысль. – «Я же с ней никогда ни о чем не разговаривал».

Марине не понравился этот развязный тон и изучающий взгляд. Она выпрямилась и угрожающе нахмурилась. Еще пару дней назад от ее заломленной брови, обещающей неприятности, Арсения прошиб бы холодный пот, но теперь он лишь безразлично смахнул с рукава прилипшую пылинку и спросил у редактора:

– Павел, ты когда сможешь меня принять?

Тот кинул тоскливый взгляд на часы, и стало ясно, что эта парочка обитает у него уже долгонько.

– Я тебе перезвоню, не против? А сейчас ты забеги в студию новостей, спроси у них, чего они от тебя хотели. Помню, им от тебя чего-то было нужно.

Сделав общий жест, означающий «пока», Арсений вышел из кабинета и помчался к новостному павильону. Печальный взгляд, брошенный ему вслед огорченной Мариной, он уже не увидел. А она прощалась с очередным потерянным поклонником. Ей было его жаль, но что поделаешь? Ее жизнь так похожа на растение под названием «перекати-поле», что меняться ей просто поздно.

В новостном павильоне Арсений выяснил, что журналисты решили поменять интерьер студии, предложенный другим дизайнером вариант их не устроил. Записав на диктофон их пожелания, Арсений вышел из здания.

Подставил лицо холодному ветру с тысячей острых ледяных иголочек, охладился. Мрачно кивнул сам себе. Вот и закончилась самая длинная глава его жизни. Было немного жаль ушедшей любви. Все-таки то трепетное ожидание чуда, с которым он каждый праздник ждал Марину, дорогого стоил.