Письма из Терра Вива. Часть 1

Он явно не разделял энтузиазма, но я была настроена решительно. Пусть за окном снег валил пушистыми хлопьями и крыльцо лесного дома за несколько часов успело превратиться в огромный белый сугроб. Пусть мороз рисовал на стеклах свои узоры. Пусть все лесные тропки замело, а порывы ветра бросали в окна горсти снега и льдинок. Раз решила ехать – поеду. И ничто меня не остановит.

Уверенно отозвалась:

– Тогда было не нужно. Всему свое время. Но сейчас необходимо ехать.

Распахивала шкафы, один за другим. Швыряла без разбора саквояжи с дополнительным измерением одежду, книги, флаконы с зельями и связки трав. Так, словно разбирать этот бардак будет впоследствии кто-то другой. Меня охватило странное воодушевление. Мысли скакали беспокойными кузнечиками, а сердце билось, словно сумасшедшее. Не могла рассуждать рационально и остановиться хоть на секунду.

– И на чем поедешь, кррасавица моя? – деловито осведомился ворон, заставив призадуматься.

Действительно. Охваченная беспричинной эйфорией, я совершенно не подумала о том, на чем буду добираться до столицы королевства. Остановилась и выдохнула, чтобы немного успокоиться. Вопросительно глянула на Руса, а он, в свою очередь, прищурился.

«Не передумаешь?» – прозвучал в моих мыслях его вопрос.

Отрицательно качнула головой. Сделала пару шагов и опустилась на пол так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Не передумаю. Важно отправиться туда как можно скорее. Пророчество исполнилось. Нужно действовать. И мы должны быть в Сарн-Атраде. Чем скорее, тем лучше. Я это чувствую, понимаешь?

Какое-то время мы смотрели друг на друга, не моргая, выдерживая своеобразную дуэль. Я тонула в серебре его взгляда, видела там свое взбудораженное отражение, но не теряла решимости. Знала, что теперь наша жизнь изменится, и готова была на все ради этого. И первым сдался мой оппонент.

«Ты столько лет провела в лесу, в этом доме. И я всегда был спокоен за тебя. Но там, в Сарн-Атраде, столько людей, столько врагов, столько соблазнов и угроз. Боюсь, что не уберегу тебя. Не смогу защитить», – признался Рус, отводя глаза.

– Мы со всем справимся. И я сама смогу защитить себя, если потребуется. Все будет хорошо, обещаю тебе. Я видела тебя в том сне. Такого, каким ты был. Помнишь, как мы танцевали на балу в Лимерии? Когда ты сказал, что за счастье, порой, нужно бороться?

Он усмехнулся, обнажив один из длинных белых клыков и смешно наморщив кошачий нос. Я легко прикоснулась к мягкой шерсти на тигриной шее, потрепав ее дрожащими от волнения пальцами, добавила:

– Мы будем бороться вместе и справимся с любыми испытаниями, что нас ждут. С любыми невзгодами. Ты станешь таким, как раньше. Совсем скоро. Хуже точно не будет, веришь?

«Хочешь, чтобы я отвез тебя?» – мотнул Рус огромной головой, а я смутилась.

Теоретически, я могла бы, конечно, ехать и на тигре. Он с легкостью справился бы с подобной ношей и доставил бы в Сарн-Атрад и меня и оба моих безразмерных саквояжа. Но это было бы неправильно. Разве мы будем равными, если он будет возить меня, словно верховой конь?

– Хочу, чтобы ты раздобыл для меня лошадь.

– Хорошо хоть не карррету! – проворчал Люциус, а Рус оскалился.

– А ты полетишь к Дэймосу, – мстительно заявила я ворону. – Пусть он напишет о том, что произошло. О драконе. О том, что планирует делать теперь и нужна ли ему какая-нибудь помощь.

Ворон совсем не по-птичьи фыркнул и, видно успел пожалеть о том, что вообще подал голос, напомнив о своем присутствии.

– Отдых ему нужен. И Следующая из Авенирра. И комфоррт после двух лет постоянных путешествий, как и мне, кстати! – прокаркал он, прекрасно понимая, что отвертеться от поставленной задачи уже не удастся.

Оборвала:

– Хватит, Люцик.

А сама выжидательно уставилась на Руса, ожидая его вердикта.

Я ведь могла сколько угодно храбриться и собираться в дорогу, но не сделала бы ни шагу без его ведома, и тигр это понимал. Представления не имела, о чем он думал. Какие опасности пытался предусмотреть? Что распланировать? Боялась, что он откажет. Произнесет приевшуюся уже фразу о том, что его все устраивает, и он не желает ничего менять, а я не сумею его переубедить.

«Хорошо, – безнадежно отозвался Рус, наконец. – Не прошу тебя сдаться, но, пожалуйста, дождись, пока погода улучшится. И пока я приведу лошадь. Приготовь теплую одежду. И успокойся, ты сама на себя не похожа».

На мгновение прикрыла веки, признавая его правоту, и тихо ответила:

– Ладно.

И в тот же день тигр ушел, несмотря на непогоду. Люциус улетел на следующий, оставив меня наедине с противоречивыми мыслями, сомнениями, воспоминаниями, ворохом ожиданий, предчувствий и надежд. Терзаемая ими, я больше недели слонялась по опустевшему дому, не находя себе места.

Не торопясь, собирала вещи, обдумывая, что понадобится, а что нет. Смотрела, как в огонь в камине с треском пожирает сухие дрова. Пила обжигающе-горячий травяной чай, в ожидании глядя в окно на побелевший лес.

Снег не заканчивался. Он бесшумно падал и падал, медленно укрывая замерзшую землю мягким одеялом. Вороны черными точками сновали по веткам и сугробам, выискивая еду, а темно-серые тучи висели так низко, что, казалось, путались в верхушках деревьев. Я могла бы найти в этом умиротворение и спокойствие, но не находила. А ощущение необходимости покинуть этот дом никуда не исчезло.

И видения не приходили. Дар словно затаился, тоже решив отдохнуть после того, как я столько раз принуждала его работать, раз за разом поджигая ладан. Мне же, наоборот, отдыхать не хотелось. Я не могла нормально спать, есть, думать, поглощенная желанием рваться вперед и, наконец, действовать.

Не зная покоя, маялась и сходила с ума, пока, утром одного из дней, похожих друг на друга, как близнецы, небо не просветлело, а на пороге не возник Рус.

Серебристую шерсть огромного тигра покрывал слой налипшего снега, который он отряхнул, приведя в движение все тело от морды, до хвоста. Льдинки красиво разлетелись в стороны, растаяв в теплом воздухе гостиной и осев на досках пола блестящими каплями.

Его появление вызвало чувство радости и облегчения. Все напряжение вдруг исчезло, а на глаза навернулись непрошеные слезы.

«Лошадь ждет тебя в конюшне, если ты все еще хочешь уехать».

Он пошевелил длинными обледеневшими усами и внимательно оглядел меня с ног до головы, словно проверяя, все ли в порядке.

– Хочу, – с легкой улыбкой выдохнула я.

И на рассвете следующего дня, когда снег, наконец, закончился, мы готовы были отправиться в путь.

Остановилась на пороге. Укутавшись в подбитый мехом дорожный плащ, оглядела дом, ставший моим уединенным убежищем и тюрьмой двадцать пять лет назад. Теплый и уютный. Родной. Все свечи были потушены, а в большом камине тлели догорающие угли. Домовые будут следить за жилищем, не позволяя разрушиться, но тепло и свет были им не нужны. Интересно, вернусь ли я когда-нибудь?

Вышла на обмерзлое крыльцо и зачаровала запертую дверь. Положила ключ в цветочный горшок на террасе, зная, что обнаружить его сможет лишь тот, кому я о нем расскажу, а для остальных любопытных, горшок будет выглядеть пустым.

Рус сидел на ступеньках, глядя на то, как восходит солнце нового дня, а по затвердевшему насту стелется легкая поземка. Когда снег закончился, усилился мороз, но тигр не обращал на него внимания, задумавшись о чем-то своем, и я тихо опустилась рядом, позволяя умиротворяющей картинке вокруг унять мое нетерпение. Вслушалась в тишину, нарушаемую лишь пофыркиванием лошади, в ожидании гарцующей неподалеку.

Верховая, которую тигр раздобыл для меня, оказалась прекрасной гнедой, с почти черными ногами и гривой. Судя по ее желанию отправиться в дорогу как можно скорей, лошадка была молодой, а ее выносливость и сила позволят ей без труда преодолеть путь до Сарн-Атрада.

«Готова?» – осведомился Рус, не отводя взгляда от заснеженного леса.

– Да. И ни секунды не сомневаюсь.

«Это хорошо, потому что сомневаюсь я. У тебя были какие-нибудь видения или предчувствия?»

То, что за столько лет он впервые об этом спросил, выдавало всю степень его неуверенности. Рус был растерян и обеспокоен, хотя и пытался не подавать вида. Видений не было, но я задумалась над тем, что же чувствую в связи с началом нового этапа моей жизни. И поняла, что все, что ощущаю, это лишь мои сугубо личные эмоции, не имеющие к дару никакого отношения.

Тихо ответила, не желая лгать:

– Ничего.

Но Русу и не нужна была ложь, он сам справился со своими чувствами.