Похвалы из-за грани (цы)

Чеширского кота. Второй, твой
Чёрный плод катавасии ночной.
Третья трёхцветная ничья.
Мы их не называли, а отдавали.
Серую я прятала в ведре. Кис-
Кис с приплюснутым носиком,
Розовыми пятками, вся в дымке.

Ты с ними ложился к Дуньке,
Припадал к соскам. По тебе
Они бегали, как по Арарату древнему.
Лениво присматриваясь за ними,
Ты облизывался и засыпал носом
Уткнувшись в Дуню. Она смирялась
Пока лапу не раздавила машина,
Во время её редких вылазок
На свободу. После реабилитации
Дунька сбежала навсегда. С тех пор
Я вас научила друг друга
Искать, находить, приводить.
Серая претендует на происхождение
От кошек Марии Антуанэтты, кот. их отправила
На корабле в новый свет, в предвкушении
Революции. Их привезли, свели
С туземцами дикими, и voila,
Полукровка моя с аристократическими
Замашками. Инстинкт всё просится
Наружу, половить пузырьки в луже,
Белку за хвост притащить, чайку
Подразнить рыбой свежей.

Но осанка, о осанка, как будто
Не в бело-мусорских дворах
Была зачата, а в персидских,
Ради развлечения султана.
Тебе особенно не нравится
Слово нельзя, понимаешь его
Как некий ахтунг германский.
И всякий раз отворачиваешься
С презрением, брезгливо усами
Задев руку, кормящую тебя.

Треугольником мы парим из
Скандинавских былин в
Египетские, приземлившись
Мы откапываем в песках
Мираж храма Баст, богини
Котов. В нашей общей типо
Графии пространство замыкается
Воображением кошачьего хвоста.

Египетскую марку поменяв на
Питерскую, мы как вкопанные
Срастаемся с булыжником,
Два сфинкса с лицом Аменхотепа II,
А между ними каменная скифская баба.

Ангелу-хранителю

Ты в горнице бывало осенял
Меня крестным знамением.
Излучение света исходило
Спиралью, розой ветров,
Изгоняя сквозняк этот
Вечный сквозняк агностиков.

Престоположение
Над замкнутым пространством
Твоим ореолом души моей
Проступало
Пневматическим знаком.

Ты сошедший
С византийских антиминсов
Был свидетелем
Изменения течений рек,
Обхождения алтаря во храме,
Сугубого величания
На трегубое
Окончательное молчание.

Святу месту пусто…
Пустозерск, Соловки, осквернённые
Воробьями птахами фарисейскими,
Животворящее, нерукотворное
Отменив не собором, а Стоглавом,
Вопреки апостольским канонам.

Иногда тебе приходится покидать
Нас смертных ради Христа
Ради мытарства неизбежного.
Хворь свою донимать
Хлыстовством.

Ты меня не предохранил однажды
Ибо молитва ещё не воплотилась
Во слово и не взошла
С моих младенческих уст…
И проклятье троекратного рода
С моим именем повторилось.