Мысли вслух во сне и наяву. Книга вторая

– Ты один вернулся? – тихо спросила она.

– Почему один? Мы вернулись с Кириллом, как обычно.

Кирилл был здесь. Он ей не позвонил, когда вернулся, не пришел домой и солгал, что задерживается в командировке…. Дима продолжал что-то ей говорить, а она, продолжая улыбаться, молчала. «Дима, – вдруг подумала она, – почему он друг Кирилла? Он производит впечатление заурядного человека, который благодаря образованию, целеустремленности и упорству сумел подняться на собственной заурядностью; достиг высокой должности в компании благодаря дружбе с Кириллом и оказался в водовороте интересных, именитых и талантливых людей, женившись на Юлии. Чем он интересен Кириллу? Загадка». Таня уже не воспринимала того, что он говорил, и, хотя слушала, не отводя от него внимательного взгляда, думала совсем о другом. «Как обычно, это как?» Ее душила истерика и были необходимы пара минут, чтобы найти в себе силы продолжать разговор. Она чувствовала отчаяние, а это – холодная дрожь во всем теле, нервный смешок, чтобы его скрыть, и неотвязная апатия. В ушах стоял звон, и очень хотелось лечь и укрыться с головой.

– Ну, это же хорошая новость, верно?

Таня посмотрела на Диму – убедиться, что он шутит. Но он не шутил, а внимательно рассматривал Таню.

– Верно, – она со всей очевидной безысходностью понимала, что это можно счесть разумным ответом, но он не облегчал ощущения надвигавшейся катастрофы, какое настигнет ее в этот день и, улыбнувшись, спросила:

– Как все прошло? Когда Юлия вывела свой капитал из фирмы, – Таня сознательно стала об этом говорить, чтобы перевести разговор на другую тему, – для Кирилла теперь любой инвестор очень важен. У меня скопилась нужная информация для него, и мы ее вечером посмотрим, когда он вернется от мамы.

– Разве Елена Сергеевна в Москве?

Таня решила не отвечать на Димин вопрос и сделать вид, что его не услышала и задала свой вопрос:

– Как у вас прошло?

– Прошло все отлично. Разве Кирилл тебе не рассказал? Ты ведь его знаешь. Он, прежде чем взяться за новый проект, всегда все обмозгует, прикинет, рассмотрит все варианты, а уж затем будет добиваться положительного результата.

– Да, конечно, – Таню начало тошнить и хотелось поскорее уйти, но она не ушла, а спросила:

– Когда вы вернулись? – и, увидев удивленное Димино лицо, поняла, что допустила тактическую ошибку. Теперь Дима поймет, что Кирилл решил ее бросить. А, возможно, он уже ему все сказал. Нет. Еще не сказал, а то бы Дима так не удивился. Зачем она всегда спешит? Нужно было сказать, что она ограничена во времени и не может долго с ним разговаривать. Все элементарно просто. Так она могла бы избежать этого кошмара. Она больше не переживет объяснений, извиняющего тона, опущенных виноватых глаз, лица, поворачивающего в сторону, чтобы только не видеть ее, нелюбимую, жалкую и униженную. Неужели судьба снова готовит ей такую экзекуцию? Почему? Зачем? За что?

– Мы еще в субботу вернулись. Ты его не видела? Он так спешил к тебе, что не стал ждать машину и взял такси.

Сказанное Димой было сокрушительным, на мгновение Таня лишилась дара речи и превратилась в соляной столб. Не оглянулась, но превратилась. Ей казалось, что живым в ней остался только мозг, который пытался определить какой сегодня день недели.

«В субботу? Он был в Москве в субботу, узнала она сейчас… какой сегодня день? Сегодня у нас четверг, в данную минуту в Москве четверг… уже четверг… Последняя суббота была на прошлой неделе, а на этой только будет, после пятницы…».

Она беспомощно пожала плечами, и между ними повисла напряженная тишина.

Дима снова с удивлением посмотрел на Таню. Теперь уже он стал раздумывать, что, пожалуй, влип, но Кирилл его ни о чем не предупреждал. Увидев его растерянное лицо, Таня, придя в себя решила, что не будет расспрашивать того и попыталась, отделавшись ничего не значившими словами, скрыться в ближайших улицах.

– Да, конечно, он мне звонил и сказал, что будет у сестры на даче. Он у Лизы. Я просто на ходу сплю. Меня тоже долго не было в Москве. Я только утром, рано утром вернулась и сразу же поехала в издательство. Необходимо было сдать срочный материал. Извини, мне нужно бежать в редакцию.

– Вот как. А как же кофе? – пробормотал Дима.

Махнув на прощание рукой, она бросилась бежать в другую сторону от редакции и кафе, чем ввергла того в состояние столбняка. Таня больше не могла сдерживать тошноту и слезы, которые, как только она отбежала от Димы, хлынули водопадом, и никакая сила не могла их удержать. Дима же продолжал стоять, ничего не понимая. Похоже, он прокололся, невольно вторгшись в чужое пространство, где бушуют не шуточные страсти и рушатся судьбы. Теперь нужно было решить, рассказывать о встрече с Таней Кириллу, или промолчать? А если рассказать, что уже не подвергалось сомнению, то, как это сделать? «Вот влип», – подумал он, решительно набирая номер телефона Юлии. Как она скажет, так он и сделает. У женщин лучше, получается, развязывать узелки. Юлия, выслушав мужа и помолчав пару секунд, обдумывая интересную ситуацию, изрекла голосом, не терпящим возражения, чтобы он не смел, звонить Кириллу, с ним она сама разберется. Дима нерешительно пожал плечами и направился к дверям ресторана, в котором собирался пообедать. Заказав обед, он тут же забыл, что считал себя другом Кирилла.

Таня же решила в этот день не возвращаться в редакцию. Не было сил. Она устала казаться спокойной, сильной, невозмутимой и чувствовала себя тряпичной куклой, которую выбросили за ненадобностью. «Оторвали мишке лапу…», – пронеслось у нее в голове. Сейчас ей хотелось кричать и плакать, как плачут в детстве: с всхлипами и в голос. Все на свете отодвинулось в сторону, и она оказалась в мире, где никого больше не было. Пусто! Она одна! В голове все путалось. Она достала телефон, чтобы позвонить Кириллу, но, вспомнив утренний с ним разговор, поняла, что этого делать не нужно. Она не будет больше ему звонить. Она шла по улице и ничего не видела вокруг себя. Снова вспомнила удивленное лицо Димы. А если бы она его не встретила? Считала бы, что Кирилл в командировке и скоро будет дома, и она скажет ему о беременности. Теперь не скажет. «Боже, – ужаснулась Таня, – он лгал мне. Мне? Зачем? Почему он так жесток со мной?» Она остановилась и, прислонившись к стене дома, пыталась восстановить дыхание. «Что со мной не так? Как больно!» Ложь и предательство Кирилла ощущались как физическая боль. Она понимала, что их время закончилось, а ведь с ним она хотела бы провести остаток жизни. Таня смотрела на стену незнакомого дома, безуспешно пытаясь придумать решение. Снова вспомнила Диму и подумала, что не хочет и не может никого видеть. Ей было бы нестерпимо сесть в лужу – в ту лужу, где ее хотела видеть Юлия – и нелепо барахтаться. Конечно, Дима уже позвонил Юлии и все ей рассказал, а та теперь станет постоянно оценивающе смотреть на нее. Такой подарок для Юлии! Возможно, та все знает, и Кирилл обсудил с ней свои действия. Плевать! Сейчас уже ей было плевать на Юлию. Та уже сделала свою работу и сделала с блеском. Что думает Юлия и что она станет говорить – Тане стало безразлично, словно эта женщина из далекого прошлого и ей она не интересна.

Удивительно, но Таня не думала в этот момент о Кирилле. Она словно задвинула его за занавес и думала только о тех, кто находился сейчас на сцене. Ей казалось, что если Кирилл сейчас появится в ее голове, то та просто лопнет, как надувной шарик. Бах и разлетится на мелкие кусочки. Хотелось убежать, спрятаться, уснуть и не проснуться. А лучше раствориться, словно тебя никогда и не было. Всем будет хорошо, а ей лучше всех!

День перевалил на вторую половину, многолюдье на улицах не мешало, а скорее помогало отдышаться от известия Димы. Она мечтала об утешении от всей этой человеческой суеты, но вместо этого суета поглотила ее, и она почувствовала себя жалкой, незаметной и потерянной. Надо было переварить, понять и свыкнуться с новостью и продолжать функционировать в рабочем режиме. Завтра необходимо будет встать и отправиться в издательство, спокойно провести день, общаясь с коллегами… с Юлией. Она два часа бродила по улицам, проходя мимо таких знакомых с детства мест, что едва замечала их, затем спустилась в метро, проехала две остановки, вышла на станции «Бауманская» без четверти четыре часа и зажмурилась от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь облака. Стоя на перекрестке Бауманской и Бакунинской улиц, она ждала, пока зажжется зеленый свет. Издалека доносились смех и болтовня, стук ножей и вилок, сидящих на открытой веранде кафе, на противоположной стороне улицы, из офиса выскочила девушка; поджидавший ее молодой человек в джинсах и черной футболке крепко обнял ее и поцеловал. Таня с завистью наблюдала, как они, беззаботно взявшись за руки, зашагами по тротуару. Кругом продолжалась обычная жизнь, но она чувствовала себя вырванной из нее.

Оказавшись на Бакунинской улице, Таня позвонила своей школьной подруге, жившей на этой улице и с которой они не выделись с зимы, и предложила той встретиться в кафе. Ей необходимо было общение, как глоток свежего воздуха. Подруга оказалась дома. «Хоть что-то сегодня так, как нужно», – подумала Таня.

Со Светланой Богдановой их связывали годы учебы в одной школе и дружба в юности. После того, как та снялась в известном, теперь уже культовом художественном фильме, в главной роли которого играл очень известный и популярный актер, Светлана стала звездой школы. Натуральная блондинка в своего отца – тренера по фехтованию, – с роскошными ресницами, высокая и веселая, она нравилась мальчишкам. Ее веселый смех, звучал словно колокольчик. Веселый нрав Светланы импонировал Тане, и она с радостью проводила с подругой время, доверяя той свои тайны и мечты.

Семь лет назад между ними словно кошка пробежала. Судьба отдалила их только на время, но затем снова соединила после звонка Тани, придав их отношениям ровное спокойное дыхание. Прежней близости не случилось, по-видимому, всему свое время. Их время прошло. Но главное, что связывало Таню с подругой, это то, что она была свидетелем ее такого не простого романа с Егором; она вытирала ее слезы и выслушивала жалобы, а затем чуть не вышла замуж на его друга Стаса, но перед самой свадьбой, побывав в Крыму, влюбилась в местного парня, с которым играла в волейбол на пляже и, женив его на себе, да-да, именно женив, родила ему сына Сергея. И это все ее подруга проделала молниеносно, пока Таня оплакивала свою не состоявшуюся свадьбу. Она единожды примчалась к Тане на дачу, где та зализывала раны, а затем словно растворилась в воздухе, как сказочная фея. Чтобы не расстраивать ее, как потом объяснила Светлана, она не решилась пригласить Таню на свою свадьбу, и встретились они, когда та была уже беременная сыном. Спортсменка-фехтовальщица, подруга, завалив экзамены на факультет иностранных языков в МГУ и окончив институт физкультуры, сейчас преподавала физическую культуру в одном из институтов и растила сына Сергея. Выбрав столик у окна, Таня заказала кофе и, в этот момент, раздался звонок. Она внимательно посмотрела на определитель звонков – «Галя Д». Ей не хотелось сейчас говорить с той. Она сделала паузу, а затем все же ответила. У каждого, наверное, хоть раз в жизни случалось так, что, вопреки всем обстоятельствам, вдруг, в один момент все части пазла страшной мозаики начинают складываться в четкую картинку под названием «Беда не приходит одна». Так случилось и сейчас. Галя была знакомой Тани и Егора. Ее муж учился вместе с Егором в школе, они были одноклассниками. «Моя прошлая жизнь», – так Таня иногда называла то время. Общались они не часто, и в этот раз разговор был не долгий, но за то время, пока он продолжался, лицо Тани несколько раз поменяло свой цвет: с бледного – на красный, с красного – на бледно-голубой. Вид у нее был потерянным, словно она стояла у гроба любимого, родного ей человека и не знала, как ей жить без него. Она поняла, что больше Егора не увидит. Он остался в ее прошлом уже навсегда. А была надежда? Она за сеть лет не встретилась с ним ни разу. Она чувствовала его рядом с собой и вопреки всему – ждала. Чего? Чуда? Нет, не чуда. Но ждала чего-то, возможно, счастливого случая…. Так что теперь? Его нежные ласковые губы, тяжесть его тела – все это ушло навсегда, и этому нет возврата. Как так? Вот он снова смотрит на нее растерянным взглядом и произносит те убийственные слова. Эта картинка приходит мгновенно. Она больше не может на нее смотреть. Устала. Она должна что-нибудь сделать, здесь и сейчас.

Когда Светлана вошла в кафе, Таня сидела бледная, уставившись в одну точку и только подойдя к ней и коснувшись ее плеча, та смогла переключить внимание на себя.

– Привет, – громко со смехом воскликнула подруга. У нее был замечательный смех, белокурые волосы, огромные синие глаза и пухлые губки. В глазах, как всегда, прыгали веселые чертики. Таня посмотрела на нее внимательно, покачала головой и тихо прошептала:

– Этого не может быть.

– Чего не может быть? – засмеялась Светлана, шумно устраиваясь в неудобном кресле.

Поздоровалась ли она со Светланой, Таня не помнила. Вроде бы они уже обменялись словами, но Таня не слышала, о чем идет речь, хотя голоса и пробивались до ее сознания – то нарастая, то затихая сердитым контрапунктом. В эти минуты реальным было для нее лишь то, что она слышала у себя в голове. Только несколько слов, а ощущение, что слова не столько произнесли, сколько ими ей ударили по голове. Разговор по телефону длился несколько секунд, но в памяти Таня прокручивала его уже двадцать минут. Прошлое обычно незаметно меркнет и выдыхается на фоне настоящего. У других обычно так и бывает, у Тани – нет. Воспоминания того дня сохранились такими сильными, а образ таким живым, – что ей показалось, будто она слышит его голос, который она не спутает ни чьим другим, и чувствует его запах тела. Даже сейчас, когда подошла Светлана и люди вокруг говорили громко и оживленно, Таня чувствовала, как ее захлестывает очередная волна паники. Сегодня всего было слишком много: разговор с Кириллом, Димой, Галей – вестниками…. Она прикрыла глаза от внезапной полуобморочной слабости и почувствовала руку подруги.

– Что-то случилось?

– Да. Он женится.

– Кто женится? – спросила Светлана спокойным равнодушным голосом.

– Егор женится, – буквально выдохнув эти слова, Таня почувствовала, что ей стало легче дышать.

Ком в горле пропал, но тут же из глаз хлынули слезы.

– О-о-о! – Смех звоном колокольчика рассыпался за столом. – Милая, это пора уже забыть. Столько времени прошло, – Светлана снова весело засмеялась. Ей даже в голову не могло прийти, что Таню это может расстроить. – За это время он мог жениться несколько раз, и я думаю, что у него была ни одна женщина. По-видимому, там кто-то должен родиться, вот и приспичило. Сейчас так. Это мы наивные были. Нам обязательно нужна была свадьба, дворец бракосочетания, штамп в паспорте.

– Мне, нет.

Заметив, что Таня молчит, опустив голову, и продолжает плакать, Светлана взяла ее за руку и, пытаясь заглянуть в глаза, тихо сказала:

– Ты что? Ты, правда, расстроилась? Почему?

– Не знаю, – Таня покачала головой. – Очень больно.

– От кого ты узнала?

– Только что позвонила Галя,… это она мне сказала,… они с Толиком приглашены.

– Только что? Это когда ты меня ждала? Вот сейчас? – широко распахнув глаза и замахав своими ресницами-бабочками, Светлана забросала Таню вопросами.

– Да, – устало ответила та. – Именно сейчас.

– Мать твою, – одними губами сказала Светлана. – Ничего себе совпадение. Я думала, что те события канули в лету. Нам всем нужно об этом забыть. Ты что, все еще вспоминаешь о том недоразумении?

– Недоразумение? Почему недоразумение? Для меня это не было недоразумением. Я любила и мечтала стать его женой.

Светлана поежилась, словно ей стало холодно и, наклонившись над столом, с виноватым видом прошептала:

– Я не решалась тебе тогда рассказать. Прости. Мы со Стасом тогда решили ни тебе, ни Егору не рассказывать, что подали заявление в ЗАГС. Егор тогда разводился, а ты была у родителей. А тем временем Егора обрабатывали, чтобы он не спешил жениться на тебе. Уговаривали…