На углу Пскопской и Йеллопуху

– Мне не нужны Заставы. У сторков есть свои секретные способы перемещения. Иначе как бы мы сумели собрать в Пространстве Зерна и высадить их в незнакомых мирах?

– А Сапфир… – забеспокоился гном.

– Сапфир все узнает от своего отца. Я пас, – оборвал гнома сторк и решительно направился в «тайную комнату».

– Что ты собираешься с ними делать? – спросил Макар у гнома, вздыхающего над кучей камней.

– Возьму с собой, сколько смогу, и закопаю в тех местах, где мы побываем с Сапфиром. Точильщик всегда мечтал увидеть другие миры, – гном опять хлюпнул носом. – Остальные отнесу на могилу Крошки Пиу.

– Я помогу тебе.

Складывая камни в садовые тележки, Макар, чтобы отвлечь гнома от оплакивания каждого бугеровского камня, задал вопрос, который давно его волновал:

– Скажи, что будет с моим миром, когда Застава погибнет?

– Ничего хорошего. Вся многочисленная рать проходимцев кинется к вам.

– А разве до этого вампиры и демоны не посещали его без проблем?

– Как ты не понимаешь? – Гном распрямился. – Застава словно сито просеивала желающих посетить твой мир, пропуская лишь тех, кто не может нанести колоссальный урон, кто принял законы Содружества и подписал Конвенцию об ответственности за жизни аборигенов и попаданцев. Ты же слышал, что две Заставы не могут существовать в одном мире?

Макар кивнул.

– Это чтобы избежать противостояния, которое мы только что наблюдали между братьями. Застава отвечает за каждого проходимца и не может свалить свои ошибки на кого–то другого. Как только Зерно прорастает в избранном сторком мире, оно опутывает его пространство магической сетью, которая задержит всякого, кому взбредет в голову пробраться нелегально.

– Застава напоминает паука, засевшего в центре липкой паутины.

– Похоже. Но она не жрет тех, кто попался в ее лапы.

– Как сказать. А как быть с Гердхоком? Не он ли рвет паутину?

– Такие диковины редки, и не каждому контрабандисту по карману. Хотя наверняка и Гердхок создал маг, который не хотел афишировать свой визит. Не думаю, что найдется хоть один настолько сильный артефакт, чтобы впустить целую армию орков, могущих уничтожить мир за неделю.

– А без Заставы они обязательно нападут?

– Не обязательно. «Дикие» соприкосновения миров неуправляемы и не зависят от воли агрессора. Вероятность массового вторжения весьма незначительна. Как, впрочем, была мала вероятность нападения на Заставу бесов, но, однако, это случилось.

– Я понял. С тем же успехом можно ожидать приближение огромного астероида, который способен уничтожить планету. А визит бесов – это событие сродни падению Тунгусского метеорита.

– Вот–вот.

Две садовые тележки громыхали по гулким коридорам. Кроме гнома и Макара больше никто не изъявил желания посетить сад, в котором похоронили Крошку.

Когда они вышли на простор, в лицо ударил холодный ветер. Вервульфы отдали им один из своих фонарей, и в его свете Макар разглядел, во что превратился сад. От удивления он остановился. Все деревья стояли голыми, а под ногами шелестели мертвые листья. Они не окрасились в желтые или багряные оттенки – привычные цвета увядания. Листья стали прозрачно–серыми, словно скинутая сотнями змей кожа, и также неприятно шелестели под ногами. Пахло гнилыми яблоками и перебродившими ягодами.

– Нам туда, – окликнул Макара гном и повернул в сторону белой беседки, где когда–то Надежда, Мурила и Петра делились секретами.

Только подойдя ближе, студент различил кота, кольцом скрутившегося вокруг небольшого холма.

– Тоскует, – вздохнул Гугл. – Простить себе не может, что ушел в сад, когда Крошку Пиу усыпили.

Бай–юрн поднял голову. В его свалявшейся шерсти запутались репейники и листья, глаза потускнели, а нос стал сухим. Макар нечаянно коснулся его ладонью, когда вываливал камни из тележки.

– Что это? – Некогда сочный голос Бай–юрна пугал хрипотой.

Гугл вздохнул.

– Бугер разбился насмерть.

Тоскливый вой кота заставил откликнуться вервульфов, пришедших помогать жителям Заставы. Оборотни присоединились к печальной песне, обернувшись волками. Их темные силуэты угадывались среди скелетов деревьев.

Макар и Гугл больше не сдерживали слезы. Они уложили камни вокруг холма и уселись плечом к плечу рядом с Бай–юрном.

– Прощай, моя нежная девочка, – Гугл вытер бородой глаза. – И ты прощай, старый друг.

Кот заплакал.

– Я сохранил несколько осколков. Исида говорит, что из них вырастут новые Точильщики.

– Но они не будут Бугером.

Друзья помолчали.

Макар обернулся на шелест упавших листьев и увидел, что к ним приближаются двое.

– Мы пришли попрощаться с Крошкой и Бугером, – произнесла Мурила, глядя, как Петра кладет на холм сделанные из бумаги венки. – Жаль, настоящие цветы погибли. Все растения превратились в труху.

– Животные голодают, – подала голос Петра. Ее искусанные вампирами запястья туго стягивали бинты, отчего движения казались неловкими. – Мы отнесли яблоки единорогу, но их надолго не хватит.

– Хочь–Убей ночью откроет двери гаража, – Мурила села рядом с Макаром. – Вервульфы согласились приютить животных у себя.

– А сам Хочь куда пойдет? – Макар не видел метаморфа среди пограничников.

– Он останется с Заставой до последнего. Это его выбор, – Петра заняла место рядом с подругой и взяла ее за руку. – А мы, наверное, уйдем в Гномо–гномо. Сторк Игеворг сказал, что они войдут во внеплановое соприкосновение с нашим миром.

– Я все же выбрала бы Гобляндию. Через нее быстрее можно перейти в миры, схожие с Землей.

– Я согласна, – кивнула Петра. – Пусть будет Гобляндия. Если только она откроет свой портал.

Налетел сильный порыв ветра, бросив в лица сухие листья. Друзья поднялись и отправились к темной Заставе.

Глава 28. Кто сказал, что пить вредно?

– Где? Где она? – через шум толпы слышался надрывный голос мужчины. – Мой бриллиант! Моя драгоценность!

На лестницу, ведущую в сад, выбежал человечек и, завидев Мурилу, тут же упал на одно колено. В свете фонаря, который нес Макар, блеснуло огромным камнем кольцо.

– Альфредо? – Мурила остановилась на нижней ступени широкого крыльца с колоннами. Наследник правящей семьи Гномо–гномо, одетый в черный фрак и белую манишку, украшенную бабочкой, часто закивал. – Что вы здесь делаете?